Вообще говоря, мальчик может испытывать страдания и от "избыточности",и от "недостаточности". Последнее обстоятельство я проиллюстрирую надвух примерах.
Жизнь Джозефа вращалась вокруг единственного знакового длянего события. Когда ему было восемь лет, мать заявила, что уходит из семьи.Стоя в дверях дома, он видел, как она села в машину, в которой ее уже поджидалкакой-то чужой мужчина, и уехала навсегда. Джозеф больше никогда ее не видел.Отец отказывался говорить с ним о матери и постоянно уходил от своей боли,заглушая ее алкоголем. Джозеф вырос, чувствуя себя совершенно заброшенным. Емунелегко давалась учеба в школе, он научился помогать себе сам, и когда онпришел ко мне, то был уже менеджером небольшой производственной фирмы. Он решилпройти терапию по собственному желанию, и я оказался его третьим по счетутерапевтом. За два года до этого он приводил к терапевту свою жену, "чтобытерапия придала ей сил". Когда этого показалось мало, они вместе пришли ковторому терапевту, которого он настоятельно просил работать с женой подгипнозом, "чтобы добраться до истины". Хотя Джозеф был уверен, чтожена любила и его, и двух их детей, ему постоянно казалось, что у нее былислучайные связи, мимолетные и неразборчивые, как только ей предоставляласьтакого рода возможность.
Хотя терапевт отчасти зависит от материала, которыйсообщает клиент (и, разумеется, связи на стороне часто становятся известныдругому супругу), правдоподобие приведенных Джозефом примеров измен женывызвало у меня серьезные сомнения. Так, например, во время очередной годовщинысвоего бракосочетания они сняли номер в одном из отелей Атлантик-Сити. ПокаДжозеф принимал душ, в номер вошел официант гостиницы. Джозеф был убежден, чтожена знала этого человека и в течение нескольких минут они совершили половойакт. В доказательство своей правоты он сказал, что жена "выгляделаподозрительно". Дальше последовали другие такие же примеры: каждый из нихв принципе мог произойти на самом деле, но требовал некоторой игры воображения.По просьбе Джозефа я пригласил его жену для частной беседы. Она подтвердила,что сохраняла супружескую верность, и не могла понять, почему он всегда такойподозрительный.
В противоречивости Джозефа явно ощущалась власть невидимойфатальной энергии бессознательного. Он видел, как Она от него уходит, виделспину покидающей его матери и после этого травматического события решил, чтобольше никогда не сможет Ей доверять.
Человеческая психика часто функционирует по принципуаналогии, создавая послание: "Мне это уже знакомо". На рациональномуровне то, что происходит сейчас, может не иметь ничего общего с тем, чтослучилось в прошлом, но между этими событиями явно существует эмоциональнаясвязь. Жена Джозефа стала тем воплощением феминности, той близкой Другой,которая держала в своих руках его благополучие. Раз она могла его полюбить,значит, с его точки зрения, она была способна ему изменить и бросить его радидругого мужчины - именно так поступила его мать. Его материнский комплексподбирал и подтасовывал факты, чтобы получить подтверждение ожидаемогострашного вывода: эта женщина тоже когда-нибудь его бросит.
Психическая жизнь Джозефа была организована вокругзаряженного образа "Той, которая бросила и бросит снова". При всейчудовищной несправедливости его отношения к жене он ничего не мог с собойподелать, только отыгрывал свою фантазию в соответствии с известным из психоанализамеханизмом "формирования реакции". Лучше черт, который вам ужеизвестен, чем неопределенность и напряжение неизвестности. В памяти постоянновоспроизводится один и тот же грустный, душераздирающий сценарий - покидание,несмотря на очевидную близость жены. Комплекс укрепил свою независимость отлогического мышления и создал собственную реальность. Травма Джозефа оказаласьнастолько серьезной и глубокой и была окружена такими прочными защитами, что,когда он не смог получить подтверждения предательства жены, он прекратилтерапию.
Другой мужчина, Чарльз, мучительно переживал потерю отца,случившуюся, когда он был совсем юным. Его мать все это время находилась вдепрессии, поэтому Чарльз ощущал себя брошенным вдвойне. Его последниеотношения с взрослой женщиной отвечали паттерну puer aeternus - поведению незрелого мужчины,сохранившего потребность в материнской заботе37. Он идеализировалженщин, возносил их на пьедестал, а затем, едва они вступали с ним в близкиеотношения, низвергал их с этого пьедестала и защищался. Женщины, которыеиспытали такое отношение к себе, по вполне понятным причинам уходили от него внедоумении, а иногда - в гневе. Казалось, их реакция искренне ошеломлялаЧарльза, ибо, по его ощущениям, женщины должны были понимать, что он ничего несделал, чтобы оттолкнуть их от себя.
В его представлении мать, даже несмотря на ее печаль, былаединственным человеком, понимавшим его детскую потребность в заботе и поддержкеи ту двойную цену, которую, будучи ребенком, ему пришлось заплатить. Повторяю,травма оказалась для ребенка столь глубокой и серьезной, что, став взрослым,как и в случае с Джозефом, Чарльз продолжал считать, что его неудачи имеют "внешние"причины, видя их в основном в женщинах. Поэтому вместо признания особойпсиходинамики, которую он привносил в отношения с женщинами, его целью втерапии было просто совершенствование своего выбора женщин. Ему было оченьсложно признать, что внутри него сформировался и укоренился паттерн ложнойидеализации, амбивалентности, отвержения и покинутости, который проецируется накаждую встречающуюся ему женщину.
Не обладая способностью к интроспекции, мужчина, конечно,обречен жить в мире проекций, и не стоит удивляться тому, что к немувозвращаются все его фантазии и самые жуткие страхи. Всегда и везде все, чтонам не удалось интериоризировать, будет проецироваться вовне.
Здесь уместно привести еще один пример. Стефан вырос всемье эмигрантов. Его родители очень много трудились в своем магазине, чтобыобрести самостоятельность в Америке. Они испытали не только состояниеоцепенения, вызванное новой для них культурой, но и трудности, характерные длявыживания любого бизнеса в Америке в 30-40 годы XXвека. Стефан упорно работал вместе с родителями, ноникогда не чувствовал проявления заботы с их стороны. Они всегда замечали всеего промашки и недостатки, и он стал частью системы семейных связей,адаптированной для выживания, как это часто бывало в истории Америки.Необходимость удовлетворения его собственных потребностей никто не принимал вовнимание.
Став взрослым, Стефан женился, потом развелся и сноваженился, имел внебрачные связи с женщинами, но никогда не чувствовал себяудовлетворенным. Его травма была похожа на травму покинутости, и от каждойженщины, с которой у него складывались близкие отношения, он ожидал какой-токомпенсации того трагического дефицита заботы и внимания, который существовал унего с детства. Рассказывая об одной из своих любовниц, он вспоминал, что самуюбольшую радость он испытывал, свернувшись калачиком в ее объятиях и положивголову ей на живот. Когда она хотела заниматься сексом, ее требования вызывалиу него испуг. Сцена, которую он описал, по сути, изображала Мадонну смладенцем, пребывавшим в тепле и безопасности, вдалеке от уличной толчеи итяжелого детства.
Стефан всегда испытывал раздражение по отношению Ко всемженщинам, встречавшимся ему в жизни; он устанавливал над ними финансовый ипсихологический контроль и чувствовал, что они его использовали. Повторяю,здесь проявляется глубинный паттерн: Она оказалась здесь не ради него. Егонарциссический вакуум принял такой масштаб, что его не могла заполнить ни однаженщина, даже самая созависимая, по-матерински заботливая Другая, какую онтолько мог найти. Поэтому жизнь Стефана была полна печали, он представлял собойхронически "недокормленного" заботой и вниманием ребенка, отчаянноискавшего женщину, которая проявила бы по отношении) к нему космическую заботуВеликой Матери. Тем временем он превращался в неукротимого быка, полного яростии требующего уступчивости. Повторяю, здесь воспроизводится такой же печальныйцикл. Пытается ли мужчина превратить близкую ему женщину в заботливого Другого,то есть в родную мать, или же он боится масштаба своей потребности в ней и отнее защищается - так или иначе у него проявляется энергия материнскогокомплекса.
Описывая навязчивое влияние анимы, Юнг ссылался на романРайдера Хаггарда "Она", где главному герою встречается "Та,которая должна подчиняться". Телезрители канала PBS38могли видеть пародию на этот сюжетпод названием "Придворный Румполь"39. В этой комедииглавный герой, которого играет пожилой и суховатый актер Лео Маккерн, одержавпобеду над королевским прокурором и выиграв процесс в суде, вздрагивает,услышав пронзительный возглас своей жены: "Румполь!" - и унылобормочет: "Это та, которая должна подчиняться".
Повторяю: вспомним о том, что анима - это архетип, то естьпсихическая структура, опосредующая отношение мужчины к инстинкту и жизненнойсиле. Влияние родной матери неизбежно окрашивает и в определенной мереобусловливает его отношение к собственной аниме, но в мужской психологиидетские переживания доминируют слишком часто. Лорен Педерсон обобщает этупроблему следующим образом:
Одна из величайших задач в развитии мужчины - достичьздорового отделения от родной матери. Вместе с тем у него должно развитьсяосознание важности образа архетипической матери... В отличие от дочери, сыну нехватает первичной идентификации с матерью, в особенности когда он начинаетотделяться от нее психологически. Во взрослой жизни остатки изначальнойпроблемы отношения привязанности/отделения сохраняются во внутреннем образемужской анимы40.