В результате, при проведении опросов для данного исследования возникли трудности, ставшие системными и типичными для многих интервьюеров при организации интервью.
Некоторые интервьюеры, изначально изъявлявшие готовность провести такой опрос, впоследствии вынуждены были признаться, что не смогли этого сделать. Иными словами, им не удалось установить ни одного результативного контакта, везде им отвечали отказом. Тому были следующие основные причины:
Первая причина связана с тем, что священники, первоначально выражавшие готовность ответить на вопросы, ознакомившись с темами, от участия отказывались. Мотивировали они это сложностью тематики или тем соображением, что интервью затрагивают вопросы, ответы на которые, по их мнению, могли негативно отразиться на работе приходов. При этом никто не захотел пояснить, каким образом и при участии каких сторон это произойдет.
Причина вторая. Эксперты посчитали невозможным говорить на многие темы интервью, хотя все были уведомлены о гарантии конфиденциальности беседы. Иными словами, эксперты особенно опасались именно публичной огласки информации, то есть такой информации, которая, вероятно, содержала бы некие негативные характеристики внутрицерковной жизни. По их словам, такая публичность могла бы нанести вред им лично и их деятельности на приходе.
Причина третья. Еще одна сложность была связана с тем, что священники не готовы были участвовать в опросе без благословения своих благочинных, а те, в свою очередь, просили «официальную бумагу» с благословением вышестоящего священноначалия. Официальное письменное свидетельство от Фонда «Фома Центр» многих не устроило. Требовалось согласование по церковной иерархии и не ясно, сколько ступеней вверх по этой лестнице необходимо было подняться для успеха дела.
Следует уточнить, что большинство отказов были неявными, то есть высказанными не в прямой форме, а под предлогом занятости, образно говоря: «приходите завтра, через два дня, на будущей неделе». Такой способ вежливого посыла приводил к тому, что доверчивый интервьюер тратил на потенциального респондента гораздо более времени, нежели при прямом отказе, то есть столько, сколько требовалось надежде, для того, чтобы умереть. Один особо упёртый интервьюер звонил священнику в течение двух месяцев, но тот оказался человеком терпеливым (как и положено по сану) и всё время отвечал «позвоните через три дня, сейчас я занят». Победу в неравном поединке одержал, конечно, несостоявшийся респондент.
По статистике согласился на интервью каждый пятый из тех, к кому обращались с просьбой о беседе. Хотя все контакты были либо в храмах, куда ходят прихожанами интервьюеры, либо к хорошим знакомым, которым звонили по рекомендации (метод «снежного кома»).
Таким образом, полевой этап фактически оказался почти сорванным, и только энтузиазм организаторов опроса, их энергия и оптимизм, помогли собрать необходимое количество интервью в регионах.
В практике социологических экспертных опросов количество отказов в 80% встречается крайне редко и лишь в тех случаях, когда опрос представляет для респондента определенную реальную угрозу. К примеру, такой процент отказа бывает при опросах чиновников на тему коррупции в их ведомстве. Однако в данном случае статусу и личности экспертов ничто не угрожало, поскольку речь шла всего лишь о социальной деятельности православных групп, занятых в сфере благотворительности. Причем эксперты могли не отвечать на вопросы, которые, по их мнению, являлись некорректными.
Но респонденты предпочитали вообще уклониться от беседы и это тревожный признак. Тем более речь шла не об интервью в газете, где априори известен и респондент и обнародованы публично все его высказывания. Кроме гарантии конфиденциальности были даны так же гарантии того, что интервью могут быть использованы только в обобщенном виде (как совокупный аналитический материал по тексту беседы) и с уничтожением всех признаков, могущих определить респондента (название области, города, епархии, прихода, имена и фамилии, наименование организации и любые иные признаки).
Таким образом, опрос был проведен скорее, вопреки всем обстоятельствам, нежели благодаря им, за исключением, повторяю, самоотверженности организаторов полевого этапа и помощи Божьей, Который, наверно, не без улыбки смотрел на парадоксы нашего бытия.
Несколько вещей остались для нас неясными.
Во-первых – мы не смогли получить письмо с благословением в Патриархате из-за нерадивости наших лоббистов? Или же оттого, что там не нашлось ни одного лица, готового взять на себя ответственность? И почему мы не смогли получить благословение Святейшего? По тем же соображениям о слабых лоббистах или же оттого, что никто не решился подойти к Патриарху с таким вопросом?
Во-вторых – вообще просто это или сложно – обсуждать в Патриархате возможность обнародования внутрицерковной информации, к примеру, о хозяйственной деятельности, о взаимоотношениях с властью и иные вопросы, имеющие определенный щекотливый оттенок? Или нет никаких трудностей в организационной помощи, и это только мы не с того боку зашли?
В-третьих – всё же – чего так боятся священники на местах? Это обычный служебный страх «как бы чего не вышло» или действительно есть основания беспокоиться за свое место на приходе? Или вообще за свой сан?
В тематике интервью есть очевидные темы с наибольшим «напряжением». Это отношения с епархией, властью, бизнесом, хозяйственная, юридическая сферы, освещение вообще любых проблем в работе групп. Но без откровенного разговора и об этом, как понять, в каком положении находятся сегодня энтузиасты благотворительного служения, как оценить перспективы этого движения, как помочь развитию нравственных отношений в российском обществе?
Вопросы транспарентности православного сообщества есть вопросы сложные, но вполне обсуждаемые, что и необходимо делать в условиях всё большего участия Церкви в делах российского общества.
Программа исследования
1. Проблемная область
Развитие гражданского общества является одной из важнейших задач России в 21-м веке. С одной стороны, институты гражданского общества должны занять прочное положение в балансе сторон «власть-бизнес-третий сектор», тем более что в нашем обществе имеются прочные и давние традиции сострадания, милосердия и благотворительности. С другой стороны, очевидно, что сегодня для российского общества религия является одной из основ национальной идентичности – около 70% в стране считают себя православными, примерно 10% – мусульманами. Следовательно, религиозные сообщества уже сегодня претендуют на значительную роль в деле социального служения.
Активизация такого служения идет снизу, от православных и мусульманских общин, формируя новый тип социальных инициатив и возрождая традиции милосердия и благотворительности.
Однако на сегодня эти инициативы практически не изучены, нет достоверной научной информации о формах, объемах и направлениях реальной практической работы на местах, структуры этой деятельности и тех трудностях, которые возникают в процессе развития инициатив.
Между тем такой анализ необходим не только для понимания данных социальных процессов, но и как опыт, который можно распространять, и как новая социальная реальность, которая нуждается в общественном внимании и осмыслении.
Предлагаемый проект должен стать первой попыткой научного анализа современных религиозных социальных инициатив в российском обществе.
2. Практическое значение проекта
Научное понимание сегодняшней роли традиционных религиозных сообществ, прежде всего, Русской Православной Церкви в развитии нового типа социального служения, роли этих сообществ в социальных инициативах и активизации гражданского общества в стране и развитии его институтов.
Классификация и структура социальных начинаний, анализ существующего опыта и способов его распространения.
Рекомендации по организации Общественного Совета при Церкви по развитию социальных инициатив.
Рекомендации по совершенствованию взаимоотношений религиозных сообществ и властных структур по координации совместных социальных инициатив.
Выводы по организации и формам работы, определение приоритетных направлений инициатив.
Меры помощи и содействия социальным инициативам религиозных сообществ.
Предложения по формированию информационной политики Русской Православной Церкви в области социальной политики.
3. Цель и основные задачи исследования
Основной целью проекта является исследование социальных инициатив традиционных российских религиозных сообществ, в первую очередь, православного сообщества.
Основными задачами исследования являются:
Как развиваются сегодня социальные инициативы в местных религиозных сообществах, прежде всего в среде членов русской Православной Церкви.
Каковы объемы этой деятельности, основные направления, формы и содержание инициатив, количество привлекаемых добровольцев, фактические финансовые и трудозатраты и иные вопросы, связанные с практической деятельностью.
Основные трудности, проблемы во взаимоотношениях, в хозяйственной деятельности, и иные вопросы, связанные с развитием социальных инициатив.
4. Объект и предмет исследования
Объектом исследования являются деятельность некоммерческих неправительственных организаций, религиозных (в основном, православных) общин, инициативных групп, энтузиастов, выступающих с социальными инициативами и имеющих религиозно-этические мотивы в качестве побудительных к такой деятельности.