Какие основные проблемы, по крайней мере, для нашей Церкви? Не так давно члены нашей Церкви участвовали в обсуждении вопросов благотворительности с членами других протестантских Церквей (я могу ошибаться – это был круглый стол или конференция, посвященная этим вопросам) и сделали такой вывод, что в современных условиях гораздо легче заниматься такого рода деятельностью не через Церковь, а через общественные организация, так проще и юридически и организационно. И дело не в том, чтобы замаскироваться или спрятаться, нет. Все же, как я уже говорил, для современной России слово протестант звучит пугающе. Нередко и на телевидении и в других средствах массой информации, смешивают все в одну кучу, и Церкви, и разного рода сомнительные религиозные группы. Все это не облегчат жизнь, а только осложняет. Например, к нам один раз приходила журналистка, не буду говорить с какого канала, и производила съемку скрытой камерой, брала интервью, у ничего не подозревающих подростков. Потом, весь материал был смонтирован, к нему были добавлены сомнительные объяснения и комментарии и показан по одному и центральных каналов. Выглядело это просто ужасно! Когда мы обратились на этот телеканал, перед нами, конкретно эта журналистка извинилась, попросила прощения. Но дело уже сделано! Вопрос, кому все это нужно? И объясняй потом людям, что мы нормальные после этого! Ну да ладно, а то получается, что я жалуюсь на трудности!
Все же основная проблема в том, чтобы раскачать людей, как всегда не хватает рук! Большинство занято своими проблемами, которых конечно тоже много, и благотворительностью занимается, так сказать, меньшинство.
За чей счет сей банкет?
Все зависит от масштабов акции, но практически всегда это происходит за счет добровольных пожертвований. Еще одна сложность заключается в том, чтобы юридически все правильно оформить. Иногда получается, чтобы накормить голодного тарелкой супа за 100 руб. (ну я условно) надо заплатить налогов на 120 руб.! Я, конечно, утрирую и могу ошибаться в цифрах, но наше законодательство не способствует развитию благотворительности. А как заниматься социальной работой совсем без денег? Конечно многое можно делать действительно без всяких затрат, на самом деле очень многое! Но все-таки есть вещи, на которые надо раскошелиться.
По поводу развития гражданского общества
Я так думаю, что в принципе Церковь напрямую этим заниматься не должна. Это уже, отчасти, сфера политики, а политика не дело Церкви. Воспитывать в человеке целостность, характер, приводить человека к истинной свободе, это да, это дело Церкви, а участвовать в политических процессах, пускай даже косвенно – не наше дело! Быть солью и светом для окружающих нас людей, вот наша задача! Это легче продекларировать, труднее сделать, а в особенности для тех, кто находится ближе всего к нам, для наших родных и близких, для сослуживцев на работе.
Статьи о развитии православной жизни
Некоторое время назад у автора этих строк были мысли издать сборник статей о развитии социального служения современного православного сообщества. На прошедшем семинаре определился круг авторов и тем сборника. Однако за многотрудными заботами многие потенциальные авторы остались таковыми для сборника, и планам его издания не суждено было сбыться. Остались присланные статьи, в том числе Владимира Махнача († Царствие Небесное), для которого этот текст стал последним в его блестящей научной деятельности и достойной христианской жизни.
Публикуемые здесь тексты так или иначе касаются той стороны православия, которая рассматривалась в данном проекте и, несомненно, заслуживают читательского внимания. Этими статьями мы и заканчиваем наше исследование, этими же статьями – надеемся – начинается долгий и необходимый публичный разговор о современном православном сообществе, его роли и месте в развитии всего российского общества в XXI веке.
Попечительские советы при церковных общинах как базовая структура формирования гражданского общества
Социальное служение
Заявленная в заголовке тема в широком смысле затрагивает вопрос о социализации Церкви. Несмотря на то, что значительная часть ее членов будет шокирована столь «не православной» (как принято думать) формулировкой, в истории нашей Церкви он ставится уже во второй раз. На кризис веры в начале ХХ века, главным образом поразивший городское российское общество, лучшая часть российской интеллигенции ответило двояко: с одной стороны слышались призывы к переоценке своего отношения к христианству, к вере, рождалось новое русское богословие[6], с другой, появилось широкое церковное явление с детальной программой «обновления христианства». Безусловно, сильным стимулом для пробуждения надежд церковной и околоцерковной общественность на обновление Церкви стало ожидание в 1905-1907 годах скорого созыва собора и восстановления самостоятельности Церкви. Слово «обновленцы» в ту пору еще не приобрело отрицательного оттенка, так как страна оставалась самодержавной монархией, а до большевистских церковных экспериментов с Обновленческой церковью было еще далеко[7]. С новыми идеями выступали такие известные церковные деятели, как митрополит Сергий (Страгородский) и будущий патриарх Тихон (Белавин). Никакого отношения к коммунистическим идеям дореволюционное обновленческое движение, разумеется, не имело[8]. Обновленцы и сторонники «живой церкви» вдохновлялись идеалами раннего христианства, критиковали поведение христианских социальных «верхов» с их буржуазной моралью, не совместимой, по их мнению, с этикой Христа; призывали власть к большей демократизации в рамках существовавшего строя, выступали за более активную социальную позиции Церкви.
Среди теоретиков социализации Церкви можно назвать, в частности, о. И.Ф. Егорова, который в работе «Православие и жизнь в нем», посвященной проблеме преподавания Закона Божия, настаивал на необходимости для Церкви быть в центре событий, всегда и всюду отстаивать справедливость. Егоров успел основать особое течение «Религия в сочетании с жизнью», которое просуществовало до 1927 года. Весьма логично по поводу роли Церкви в социальных вопросах рассуждал известный обновленец о. А. Боярский в своей работе «Церковь и демократия». Описывая положение церкви до революции, автор констатирует, что она находилась в угнетенном состоянии, была превращена в служанку господствующих классов, изолирована от борьбы за интересы народных масс. Церковь пользуется в народе огромным авторитетом, поэтому она должна принимать активно участие в строительстве новой жизни. Церковное сознание имеет свое мнение о насущных вопросах: в основе государства должен лежать соборный разум, а не бесконтрольная и единоличная власть; полное отрицание смертной казни, агрессивной войны, сословных отношений, дискриминации по половому, этническому, религиозному признакам. Труд о. Александр называет основой жизни и считает, что в организации труда в России должна доминировать кооперативная собственность самих рабочих; он вообще поощрял любые общинные формы собственности. Свой вклад в развитие теории церковной социализации внес и будущий глава Обновленческой церкви о. А.Введенского «Социализм и религия», «Анархизм и религия» (1918 г.), хотя они носят скорее декларативный и неконкретный характер.
К чему бы ни привело Русскую Православную Церковь обновленческое движение в послереволюционный период, было бы несправедливо огульно отрекаться от самой идеи более активного вовлечения Церкви в жизнь общества, и, тем более осуждать всех тех, кто словом и делом принимал активное участие в этом движении и сомневаться в их искренности и чистоте помыслов. Социализация Церкви была насущной задачей времени. Не случайно же «Высшее церковное управление» (ВЦУ), объединившее в 1922 г. различные обновленческие группы со своими оригинальными программами церковных преобразований, признало 37 из 73 правящих архиереев РПЦ, а в одном только Санкт-Петербурге к июню 1923 года из 123 храмов 118 были обновленческими. Если бы не коварная политика большевиков…
Впрочем, здесь не место подробно рассматривать историю РПЦ прошедшего века. И это не наша цель. Речь лишь о том, что нерешенные вопросы будут вставать вновь и вновь, если эти вопросы реально насущны как для Церкви, так и для всего общества.
Современная ситуация в России во многом напоминает ту, что сложилась в первой четверти ХХ века. Мы создаем новое общество, не имея четких понятий, как оно должно выглядеть. Больше того, появились новые трудности. В частности, буржуазная реставрация 90-х гг. обнажила множество экономических и социальных проблем, но, пожалуй, самым глубоким открытием для нас самих стал очевидный факт: российское общество не в состоянии развиваться без скрепляющей универсальной идеи. Комплексное рассмотрение причин слабых успехов в экономике, науке, культуре, стремительного падения нравственности также вынуждает сделать вывод о том, что отсутствие такой объединяющей идеи стало едва ли не ключевым фактором, препятствующим национальному возрождению. За всю историю Руси/России такое случалось всего лишь дважды: после февральской революции 1917 г. и после 1991 г. Первый (краткий) период закончился большевистской революцией, второй, современный, настоятельно требует разрешения.
Отсутствие «стержня» препятствует формированию гражданского общества, без которого, как теперь понятно, никакое конструктивное движение в будущее не возможно. В самом деле, на чем стоит нынешняя Россия? Провозгласить лозунг «обогащайся как можешь!» современная власть мудро не решилась, несмотря на то, что эта нехитрая формула служит фактической парадигмой экономической и общественной жизни страны последние двадцать лет. Все попытки искусственно запустить механизм образования гражданского общества проваливаются в силу объективных причин – недоверия к органам исполнительной власти, рудиментарной постсоветской аллергии на спускаемые сверху инициативы, опять же отсутствия в таких проектах приемлемой для всех идеи.