Исключительной ценностью и единственной целью настоящей человеческой культуры должен быть только сам человек, и только человек, понимаемый из идеи абсолютной свободы. И такая цель не могла быть вполне реализована в доиндустриальных обществах, и во многом не может быть реализована вне глобальной организации жизни. Ибо преобразование человеческой природы, ее освобождение от низшей природы есть необходимый компонент указанной цели.
В донеолитическом, родоплеменном обществе человек неизбежно был подчинен родовой жизни. Основная задача этого общества — продолжение жизни рода. Человек неизбежно был средством родовой жизни по природному порядку.
В постнеолитическом обществе основной задачей становится произведение продуктов символической культуры. Это этап наибольшего раздвоения духовной жизни и человеческой природы. По причине своей отвлеченности от жизни и по большей своей части отсутствия действенной преобразовательной силы в отношении природы таковая культура может поставить человека исключительной целью только теоретически, но не может подчинить этому все аспекты жизнедеятельности. Поэтому здесь человек, с одной стороны, отчасти является средством произведения и поддержания существования и развития объективированных продуктов творчества, с другой стороны — не освобождается и от власти родовой жизни, по отношению к которой, хотя и в меньшей степени за счет социальной организации, также остается средством. Раздвоение человеческой природы и продуктов духовного творчества способствует возможности порабощения человека через подмену истинной цели культуры лжецелями в качестве отвлеченных лжереальностей. Смысл этого периода большей частью в подготовлении теоретической базы для построения настоящей преобразующей культуры.
Только преобразующая проективная культура, возможность которой положена НТР, могла бы вполне подчинить все аспекты жизнедеятельности человеку, как своей единственной цели, ибо НТР открывает возможности освобождения человека от низшей небытийственной, противоличностной природы. Более конкретно: дает возможность освобождения от несовместимого с достоинством человека родового репродуктивного процесса, от хаоса природной наследственности, от болезней, продления жизни, в пределе — достижения бессмертия. Но надо, конечно, понимать, что это только один из компонентов освобождения личности — хотя необходимый, но не самый важный и не определяющий. Научно-технический прогресс может гуманизировать только внешнее бытие человека (и то, если этому не будет препятствовать духовное, моральное состояние общества), а не самого человека. При данном же направлении развития общества, культуры и морали достижения науки, как и все прочее, будут использованы во зло, для порабощения человека.
3. Полноценная метафизика, определение которой уже дано выше, является третьим употребляемым мной ключевым понятием. Полноценная метафизика до сего момента существовала только в русле платонической и неоплатонической линии. Из философов проективного направления полноценную метафизику представляет только В.С. Соловьёв.
Необходимость полноценной метафизики имеет прямое отношение к вопросу о свободе. Ибо если свобода имеет безусловную ценность, то она должна: 1) сама быть трансцендентным безусловным началом; 2) не может быть чем-то частичным, должна быть началом целостным. Утверждение ценности свободы не может быть без понимания свободы, без знания свободы. Уже поэтому полноценная метафизика необходима для утверждения свободы человека. Полноценная метафизика необходимо следует и из веры в человека, которая не может ничем быть ограничена. Вне веры в человека не может быть утверждения абсолютной ценности свободы.
Только в соединении в ПМС каждое понятие находит свою наиболее совершенную и полную реализацию.
Теперь несколько подробнее о трех составляющих ПМС.
Проективная философия была создана в России во второй половине XIX века. Это направление следует полагать с имен трех философов: Н. Ф. Фёдорова, В. С. Соловьёва и А. В. Сухово-Кобылина. Их различные философские учения создавались почти одновременно, независимо друг от друга, и экзистенциальные источники их были различные. Только философия позднего В.С.Соловьёва создавалась уже отчасти под влиянием проективной философии Н. Ф. Фёдорова. Но данные философские учения имеют общие положения, совокупность каковых и следует понимать как проективную философию. Продолжателями проективной линии в России следует считать Н. А. Бердяева (с некоторыми ограничениями, о которых будет сказано ниже), который занимает здесь обособленное место, ибо не проективизм является основой и источником его философской мысли, и философов, которых можно назвать непосредственными продолжателями линии Фёдорова: В. Н. Муравьёва, Н. А. Сетницкого и А. К. Горского. Большое место проективизм занимает и в мысли К. Э. Циолковского, в произведениях которого нет прямого влияния указанных выше философских учений, но неразрывно связанного с заряженной проективизмом русской естественнонаучной мыслью того времени.
Во Франции не без влияния русской мысли некоторые традиции проективной философии продолжил Тейяр де Шарден.
В англо-американской философской культуре в 20-х гг. 20 в. С. Александером и А. Н. Уайтхедом создана метафизика процесса (безо всякого влияния русской мысли), которая имеет определенные общие черты с проективной философией, хотя по своим философским истокам и основоположениям не является проективной метафизикой. Эта философская традиция, в более проективном ключе, была продолжена Ч. Хартсхорном. Также некоторые элементы проективной философии содержит уже философия Ч. С. Пирса.
Далее укажу исходные определяющие характеристики проективной философии.
1. Подчинение познания истины и всякого дела вселенскому проекту преобразования человека и мира. Конечная цель философии не объяснение мира, а проект преобразования мира. Наиболее ярко и радикально эту мысль высказал Н. Ф. Фёдоров. Эта идея бесконечно повышает значение и задачу философии по сравнению с ее традиционным пониманием.
Употребление же понятия «истины» в этом первичном определении проективной философии уже отсекает возможность присоединения к проективной философии, например, марксистской псевдофилософии (провозглашающей своей целью изменение действительности), ибо таковое указывает на метафизический характер традиции проективной философии, т.е. определяет таковую, как учение о высших, вечных и абсолютных началах познания и делания.
С этим первоначальным принципом проективной философии связана принципиально новая гносеология, онтология, антропология и аксиология.
2. Неотделимость познания истины от осуществления должного преобразования мира.
Проективная философия отвергает возможность незаинтересованного познания объективной истины. Видеть истину возможно только из проекта преобразования.
Это не означает сближение проективной философии с философией прагматизма, отрицающей истину, то есть истину как абсолютное трансцендентное начало. Истинная вселенскость Проекта предполагает неприятие какого-либо сведения его к частному или утилитарному смыслу. Проект предполагает воплощение ценности, трансцендентной этому миру. Истинность Проекта не связана с какой-либо успешностью в этом мире. Проективная философия — это метафизика, которая понимает истину не как соответствие мыслимого какому-либо сущему, а как видение и осуществление Должного.
3. Единство знания и могущества. Означает более радикальное переосмысление формулы Роджера Бекона «знание — сила». Знание не только обладает силой воздействия на мир, но и не существует вне преобразования мира. Основа всякого знания в возможности преобразования мира. То есть, преобразование мира — не только конец знания, но и его начало. Знание в проективной философии не только практично — оно сверхпрактично, трансцендентно практично. Знание есть Знание только потому, что человеческая практика имеет высшую, трансцендентную цель. Знание незаинтересованное или знание ради знания есть знание, изменившее своим истокам. Идея о существовании чисто теоретического знания, не имеющего отношения к практическому осуществлению, ложна. Такого рода знания не существует.
Не должно возникать сомнения, что это относится и к естествознанию, ибо знание природы существует всегда по отношению к человеку и его преобразующей деятельности. И всякое частичное научное знание о природе связано не только с частичными задачами человека, но и с познанием природы как целого, которое проективно включено в знание Вселенского Идеала. Природа сама по себе, вне ее отношения к человеку не может подлежать какому-либо логосу, не может подлежать познанию. Можно вспомнить стихи Ф. И. Тютчева, связанные именно с исконным заблуждением человечества о наличие такового, независимого от человека, смысла природы, о поиске соответствующего «понимания» природы и, связанного с этим, суеверного отношения к ней:
Природа — сфинкс. И тем она верней
Своим искусом губит человека,
Что, может статься, никакой от века