Подчеркнем эту особую связь, обратившись к словам поэта, подобно тому, как это обычно делает сам Фрейд. Достаточно услышать первую строфу, даже первые строки, темные и прозрачные, поэмы Чезаре Павезе: "Придет смерть, и у нее будут тми глаза, эта смерть, что нас сопровождает с утра до вечера..."
Фрейд мог бы принять на свой счет слова итальянского поэта. Его дерзкое сближение со смертью не является, хотя он сам часто об этом говорил, чисто умозрительной гипотезой, интеллектуальной потребностью создать новую структуру в игре концепций. В его основе — открытая, постоянно кровоточащая и причиняющая боль рана, а в описываемый период эта боль, по выражению Понталиса, "давила очень тяжело".
Любимый брат Фрейда Эмануэль, с которым у него связаны воспоминания о счастливых днях детства, проведенных во Фрейберге, умирает в ноябре 1914 года;
172
БИОГРАФИЧЕСКИЕ ОРИЕНТИРЫ
это большое горе для Зигмунда. Заболев гриппом, в возрасте двадцати семи лет умирает вторая дочь Фрейда, София Фрейд-Хальберштад, 22 июня 1920 года, через несколько месяцев после тяжело переживаемой Фрейдом смерти мецената психоанализа Антона фон Фрейнда. После Софии осталось два сына, младший из которых, Гейнц в 1923 году в четыре с половиной года умирает от туберкулеза. Об этом "очаровательном маленьком человечке", радости всей семьи Фрейд говорил, что "никогда так не любил ни одно человеческое существо". "Я очень тяжело переношу эту потерю, — пишет он Кате и Лайошу Леви, — думаю, что никогда не испытывал подобного горя". "Это был первый случай в жизни, когда Фрейда видели плачущим", — отмечает Джонс, приводя свидетельство Роберта Холлитшера. В июне 1925 года умирает Иозеф Брейер, благородный и преданный друг, защитник и полный скромности коллега по первым психологическим работам; Фрейд пишет некролог для журнала, с проникновенными словами обращается к семье. За тем, что он в письме к Абрахаму называет "тяжелыми и фатальными отношениями с Брейером", стоит глубокая, не ослабевшая в течение долгого периода разрыва 1894-1895 годов привязанность к этому человеку, которому он без колебаний приписал, начиная свой цикл лекций в США в 1909 году, открытие психоанализа; это выражение, правда, на наш взгляд, идет скорее от эмоций, чем от рассудка. 25 декабря 1925 года умирает Карл Абрахам, верный и независимый ученик, друг, лишенный лести, настоящая психоаналитическая совесть Фрейда. Он даже порой вызывал раздражение последнего, который однажды бросил: "Но хоть что-нибудь вы делаете без вашей добросовестности? "...
Подходя в мае 1926 года к своему семидесятилетию, Фрейд обременен тяжелым грузом потерь; он движется вперед, сопровождаемый чередой глаз, которые продолжают жить в нем, переходят, вероятно, в его взгляд, в
"ПРИДЕТ СМЕРТЬ, И У НЕЕ БУДУТ ТВОИ ГЛАЗА"
173
котором сквозит теперь острый и беспокойный знак вопроса, сопровождаемый новым проявлением смерти, поселившейся и в его плоти: в апреле 1923 года он перенес первую операцию в связи с раком челюсти, развитие которого знаменует собой последнюю часть его жизни.
ФРЕЙД-АВСТРИЕЦ В УСЛОВИЯХ ВОЙНЫ
Джонс, как биограф, не мог не отметить с явным удивлением "неожиданного" поведения Фрейда при известии об объявлении войны: этот "ученый-пацифист 58 лет", которого, как полагали, должно "ужаснуть" подобное трагическое событие, проявил, напротив, "некий юношеский энтузиазм". В уже упомянутом письме к Абрахаму, где с сомнительной уместностью высказано "облегчение" в связи с уходом Юнга, Фрейд замечает: "Возможно, впервые за последние тридцать лет я чувствую себя австрийцем", а в беседе с Ференци он в шутку доверительно сообщает, что "посвятил все свое либидо Австро-Венгрии". Его суждения о войне больше напоминают разговоры в Торговом кафе, чем среды на Берггассе, 19: "Моральный дух повсюду превосходен", "наши славные победы" стимулируют производительность труда, он "полон радости в связи с заключением Тройственного союза". Будучи в Гамбурге у Софии и Макса Хальберштад, он замечает: "Впервые я здесь не чувствую себя в чужом городе", говорит об успехе "нашего" займа, шансах "нашей" победы, о том, что, разбив русских в Галиции, "Германия спасла нас"...
Как же Фрейд смог с такой быстротой и увлеченностью последовать за "большинством", принять тот стиль "священного союза", который столь опустошительно подействовал на людей, в том числе и на интеллектуалов, распространяя глупость, бесхарактерность и жестокость? Как он оказался неспособен соблюдать критическую дистанцию относительно события и подвергать его
174
БИОГРАФИЧЕСКИЕ ОРИЕНТИРЫ
своему непременному анализу, к которому он был готов как никто другой? Вероятно, на мысль Фрейда подействовали мощные и страшные механизмы массового брожения, вследствие которых она, если пользоваться выразительным школьным термином, "защитилась" на политике.
Ура-патриотическое горение Фрейда продолжается недолго; вскоре он вновь возвращается к работе, пишет статьи и эссе, многие из которых войдут в его "Метапсихологию". Он сталкивается с серьезными профессиональными и материальными трудностями: клиентов мало, порой его кабинет совсем пуст, встали проблемы здоровья и беспокойства за своих близких. Сын Мартин добровольцем уходит на восточный фронт, надеясь, как он шутил, попасть в Россию, куда въезд евреям из-за границы "без перемены религии" был запрещен. Эрнст, мобилизованный, отправлен в Италию, а Оливье, приписанный к инженерным войскам, строит туннели и мосты. Ученики и сотрудники — Абрахам, ференци, Шах, Ранк и другие, также мобилизованные, разъехались в разные места, главным образом для медицинской службы. Это служит для Фрейда поводом возобновить и упрочить связи с другими учениками, в частности, с Лу Андреа-Саломе, которая слушала его лекции в 1912-1913 годах. "У вас найдется для меня ободряющее слово?", — спрашивает он, давая начало обмену письмами, столь важному в период войны, с женщиной редких интеллектуальных и человеческих достоинств, которую он характеризовал, как "в высшей степени понимающую" психоанализ, и к которой до конца оставался очень привязан. Джонс, по-видимому, хочет принизить Лу Андреа-Саломе, приписывая ей главным образом "выдающееся чутье в охоте на великих людей", поскольку ей удалось завязать дружеские или более тесные отношения с Ницше, Райнером-Марией Рильке (он побывал у Фрейда в декабре 1915 года), Роденом, Стриндбергом, Толстым и другими.
"ПРИДЕТ СМЕРТЬ, И У НЕЕ БУДУТ ТВОИ ГЛАЗА"
175
В мае 1917 года Георг Гроддек, врач из Баден-Бадена, направляет Фрейду восхищенное письмо, положившее начало оригинальной переписке и новой дружбе Фрейда, который назвал Гроддека "замечательным аналитиком, сумевшим схватить суть предмета и больше никогда ее не упускать". "Мистические" наклонности, за которые Фрейд иногда упрекал Гроддека, не мешали ему питать слабость к тому, кого он называл "стихийным психоаналитиком", и чей мистический склад ума заставляет подозревать наличие у самого Фрейда большего мистицизма, чем можно было предположить. Какую более достойную честь мог оказать Фрейд Гроддеку, как ни заимствовав у него понятие и принцип "Этого" и сделав его важной составной частью своей системы? На следующий год Фрейду довелось лечить богатого пивовара из Будапешта — Антона фон Фрейнда, в связи с неврозом, развившимся после удаления опухоли. Доктор философии, фон Фрейнд живо заинтересовался психоанализом, и между ним и Фрейдом завязалась крепкая дружба, оказавшаяся особенно ценной в период трудностей, возникших в конце войны и первое послевоенное время: он сделал очень крупное пожертвование Международной психоаналитической ассоциации для основания издательства, которое открылось в январе 1919 года. Это было Международное психоаналитическое издательство, которое стало отныне печатать важнейшие труды по психоанализу.
В сложной ситуации, сложившейся для Фрейда в 1917-1918 годах, когца заметно ощущались нехватка продовольствия и холод ("жизнь слишком большой тяжестью навалилась на мои плечи, — пишет он Абрахаму 20 мая 1917 года, — мне кажется, я уже отжил свое", а год спустя говорит о своей "бессильной горечи"), свет надежды приходит из Будапешта: венгры с удивительным энтузиазмом организовали пятый Международный психоаналитический конгресс, собравший 28-29 сентября 1918 года в Венгерской академии наук 42 участника. В
176
БИОГРАФИЧЕСКИЕ ОРИЕНТИРЫ
первый и единственный раз, если не считать Анны Фрейд, которая сама была психоаналитиком, на нем присутствовали члены семьи Фрейда — жена Марта и сын Эрнст. Но особенно важным для конгресса было присутствие представителей правительств Германии, Австрии и Венгрии, которые были озабочены развитием неврозов, связанных с войной, и предполагали открыть психоаналитические клиники. Муниципалитет оказал участникам конгресса горячий прием, и в этой атмосфере эйфории Фрейд видит уже, как Будапешт постепенно теснит Вену, становясь источником психоаналитической деятельности. "Я — в ликовании", — пишет он несколько дней спустя Ференци, который был избран президентом Международной ассоциации, и одновременно заявляет Абрахаму: "Можно предвидеть, что Будапешт отныне станет центром нашего движения".