В один момент в герое случается перелом. Да, Саша не является лидером своей партии, но ведь именно он ведет отряд на захват мэрии, и он предлагает отомстить за Негатива убийством. Именно месть за друга и изменяет внутренний мир персонажа. Он становится жестче в отношении к жизни, партии, к самому себе. До этого его партия для него не была жизнью на сто процентов, он сам в разговоре с Безлетовым называет себя и прочих «союзников» «горсткой пацанвы», которую «случайными сквозняками согнало» [263], не спорит с пренебрежительным термином «хулиганье» [265], каким наградил их язвительный Безлетов. Но арест друга и полученный им непозволительно суровый приговор изменяют Сашу. Сначала он выступает лидером, организовывая мелочный, в самом деле «хулиганский» налет на Макдональдс. Он сам до конца не понимает, ради чего делает это. Ему хочется доказать всем, что он прав, партия права, сопротивление ей – бесполезно, вот только первый акт этого протеста выглядит как детский каприз. Однако на следующий же день после этого вандализма он узнает о более серьезном поступке Яны, девушки, в которую он влюблен. «Политическая акция», которая состояла в том, чтобы сбросить на голову президенту пакет с объедками, повлекла за собой ужасные последствия. Яне нанесли тяжелые физические травмы, выбили зубы. Это просто потрясает Сашу. «Президента нам не простят» [302], - понимает он. В нем переплетаются сложные чувства, забава с иностранным ресторанчиком меркнет по сравнению с этим поступком Яны, которую жаль, обиду которой нельзя простить. Ему единственному не весело при просмотре репортажей о действиях партии. Тут же он узнает о том, что к нему домой «приходили опера» - и «толкнули» мать [302]. Яна, мама – самые близкие Саше люди, о его любви к ним мы поговорим в соответствующей части нашей работы. Все это наваливается на Саньку вместе с отчаянием – сознанием, что у них «нет ни одного шанса». Впрочем, для него это «значения не имеет» [313]. Он понимает, что прошло время криков на площади и драк. Нужно действовать, пусть даже это ни к чему не приведет, – сидеть сложа руки ему не позволяет чувство несогласия с происходящим. И именно в этот момент он становится предводителем группы, идущей на захват мэрии.
2. Любовные линии героя
Во второй части нашего исследования обратимся к любовным линиям романа. Условно можно сказать, что их три: с Яной, страстной и ускользающей, «изворотливой», похожей на «ящерицу» [133], Верочкой, к которой юноша относится несколько снисходительно, и… своей страной. Неспроста Саша произносит свой монолог о том, что Родина для него – это жена: «Если ты чувствуешь, что Россия тебе, как у Блока в стихах, жена, значит, ты именно так к ней и относишься, как к жене. Жена в библейском смысле, к которой надо прилепиться, с которой ты повенчан и будешь жить до смерти… жена - это непреложно. Жена - та, которую ты принимаешь… Если у тебя любовь, скажем, к женщине, у тебя уже нет выбора. Или она, или ничего. И если у тебя Родина… Здесь так же…» [196-197]. Во имя этой святой любви Саша и стремится к перевороту: «В этой стране революции требует все», «сегодня "революция" и "Россия" - это равнозначные и равновеликие понятия. Россия немыслима больше вне революции и без революции» [268]. Эта любовь неизменна и вечна. «Неразрешимых вопросов больше не возникало… Родина одна» [113]. И за эту единственную Родину многое можно выстрадать. Россия – это понятие, далеко не равное государству. Это народ, но не люди по отдельности. Россию можно любить как жену, а «государство - палач. Раздевает догола и бьет в солнечное сплетение» [201].
Здесь стоит обратить внимание на то, что однажды Сашка мысленно называет Яну своим «солнечным сплетением» [139] – тем самым местом, боль в котором ощутима особенно ярко, из-за удара в которое можно утратить способность дышать. Яна – его радость и боль. Позднее, когда Сашу пытают, требуя выдать девушку и других партийцев, его бьют именно туда, специально раздевают, чтобы было видно, куда бить, чтобы наносить удары больнее. В тот момент Санька вспоминает о своих ласковых мыслях, о своей любви, «и это ему показалось таким жутким бредом, потому что нет ни любви, ни нежности, а только – больно и больно» [177]. Странным образом переплетаются в голове героя Яна и Россия, государство и палачи. После выписки он думает о девушке в споре с самим собой: «Она родная? Жена тебе?» [201]. Показательно именно это определение – «жена». Как и страна. Как и страна с ее народом, Яна противоречива и не до конца понятна Саньке. И, хотя ответа на этот вопрос Саша себе не дает, отмахивается уныло от внутреннего голоса: «Отстань» [201], все же ясно, что девушка для него – не просто мимолетная интрижка. Отношения их он рассматривает как «родство – Саша чувствовал это как абсолютное и почти божественное родство» [136]. Не просто так задумывается Саша и над тем, есть ли у Яны отец, размышляя над тем, что все партийцы – безотцовщина. Никого не выделяет, обо всех думает общо, только на Яне мысль спотыкается: «А у Яны есть отец? Какая тебе, к черту, разница? Нет, интересно. Она же откуда-то из провинции. Вроде бы учиться поехала. И теперь вот… Ведь ее могут посадить. Как она не боится? Она же… тонкая. Откуда это вообще взялось в ней, эта страсть ходить строем, впереди строя, эти наши флаги, эта наша злоба…» [145]. Она тонкая, нежная, ее нужно защитить, она – родная, стать бы ей и отцом, и братом – вот что значат эти Сашкины мысли.
Все мысли о Яне – обрывочны, и в конце уже не вспомнить начала. В какой-то момент Саша решает, что не стоит ничего думать о Яне – и, действительно, не думает: «Постарался ни о чем не думать и не подумал ни о чем» [150]. Только похоже это больше на игру с самим собой, он отвлекается от девушки лишь на какие-то секунды, и между тем, ее образ всплывает перед ним, чем бы он ни был занят.
Сложно сказать, любит ли в общепринятом смысле слова Яну Саша. Он отпускает ее от себя довольно легко, заводит роман с Верой. Но при этом жизнь он готов отдать именно за Яну. Это проистекает оттого, что любовь для Саши – источник его уязвимости. Он неосмысленно, но решительно рвет все эмоциональные связи с этим миром – бежит от семьи (об этом мы поговорим ниже), отдаляется от друзей (даже «на дело» он посылает именно Негатива, лучшего друга, отчасти и по этой причине, не только потому, что Нега – самый ярый партиец), боится влюбиться. Однажды в голове Саши проявляется спокойная мысль: «Я мрачный урод… Я могу убить. Мне не нужны женщины. У меня нет и не будет друзей» [269]. Он чувствует боль и слабость в моменты самого сильного напряжения чувства. Так, секс с Яной предвещает ему пытки: «не закрывая глаза и, кажется, даже не впадая в полубред, Саша почувствовал, как его сшибли с ног и несколько раз ударили очень гибкими дубинками по голове и куда-то еще - в те органы, которые поставляют воздух. Воздуха не стало, но отчего-то его было достаточно внутри тела - настолько много, что можно было не дышать ртом. Его били с оттягом, в жестком, все убыстряющемся ритме, и он сам подставлялся под удары, стремился им навстречу всем телом. Принимал унижение легко, чувствуя, что хочется закричать, но нет голоса. И не надо. И сводит ноги. Бейте в ноги, просил он, их сводит. Казалось, что чем сильнее будут бить, тем скорее отпустит боль мышцы, скручивающиеся в жесткие жгуты. И мышцы расслабятся. Откуда-то, всего на секунду, вновь пришло острое и болезненное зрение. Увидел: острый ее подбородок, весь влажный» [132]. Практически слово в слово этот эпизод повторяется в сцене в лесу, наедине с палачами. Да и с Верочкой наедине он «испытал почти что боль, а не радость, - темную, короткую судорогу боли» [225]. Стоит поговорить отдельно и о ней.
Верочка для Саньки – это просто ребенок, которую он балует своим вниманием из жалости. Эта жалость скользит даже в нежных мыслях вроде «пальчики мои» [299], «девочка его» [303], адресованных этой девушке. Все у нее маленькое, неловкое, детское, и даже не ноги, а «ноженьки» [221] или «маленькие ступни детские» [299]. «- Иди на диванчик, - Саша бережно провел Верочку через комнатку» [317]. В одном этом предложении, связанном с Верой, три уменьшительно-ласкательных суффикса и слово «бережно», выражающее то отношение, которое связано с чем-то хрупким и маленьким. Но можно отметить, что жалость вообще Саньке не так уж и свойственна, проявляется такое трепетное отношение только к дорогим людям, например, Яне, после того, как ее наказывают за налет на президента, но не к врагам. Так, он безжалостен по отношению ко многим людям, например, к судье, которого готов убить, журналисту «Мудону» [248], над которым он почти глумится, будучи ничуть не милосерднее, чем его собственные палачи. Именно поэтому, как только Саша понимает, что Вера уже не с ними, что она готова отречься от дела партии, он начинает почти ненавидеть ее и презирать, приравнивает девушку к своим врагам и, как следствие, становится безжалостен. Санька грубит ей: «- Я тебя сейчас выкину из машины, - сказал Саша спокойно. Верочка тихо заплакала… Саше хотелось разбить ей голову» [326]. Он был с ней только до тех пор, пока она была частью партии, революции, того правого дела, в котором нуждалась родная страна. Сейчас герою Верочку не жаль, она для него просто – жалка, заслуживает презрения, и даже то, что ее по-прежнему называют «Верочка», не «Вера», только уничижает ее. Санька уверен, что девушка не выдаст их, но при этом не опасается ее лишь потому, что считает слишком слабой, а не оттого, что уверен в благородстве Верочки. Эта девушка была для него лишь временным успокоением, легкой добычей, которой грех не воспользоваться, тем более, если добыча сама будет от этого счастлива. Она стала для него временной заменой Яны, с той же болью, но не той радостью. C ней «Саша не хотел ничего» [218], проявляется его постоянная усталость от жизни, источник которой мы постараемся обнаружить далее. Наедине с Верой он вспоминает Янино лицо: «гладил долго, с закрытыми глазами, видя не ее, конечно» [224].