Империя Виджаянагара.
Эта империя была известна, среди прочего, благодаря оживлению брахманской учёности, но если мы пройдём мимо немалого числа сохранившихся памятников, разбросанных по всей территории бывшей империи, то обнаружим, что это был период значительного храмового строительства, проводившегося джайнами.
Столь широкая строительная активность джайнов была следствием того факта, что основная часть коммерческого класса Карнатаки (вира банаджига) стала ревностно следовать джайнизму. Сейлтор выражает это так: «Реальная путеводная нить к пониманию того высокого положения, которое джайнизм занимал в этой стране просматривается в пыле и преданности коммерческих классов»; и далее: «С помощью того неизмеримого богатства, которым традиционно владели вира-банаджиги, джайнские святые возвели великолепные джиналаи и статуи».
Если мы возьмём период с 5 до начала 17 в., то обнаружим, что в первой половине этого периода главный центр строительной активности джайнов находился в Шравана-Белголе, а во второй половине он сместился к западу, в Каркалу, что почти на побережье вблизи Мангалуру. Сама Каркала была вотчиной могущественной джайнской фамилии Бхайрараса Водеяр (её представителей не осталось). В 1431 г. здесь был возведён второй по величине образ Гомматадевы (Бахубали): примерно 12,5 м высотой. Его построил Вирапандья Бхайрараса Водеяр. Недалеко от того места, в Халенгади, находится прекраснейшая джайнская стамбха округа. Она представляет собой состоящую из восьми монолитных сегментов колонну 33 фута высотой, и каждый сегмент изысканно и разнообразно украшен. Колонна поддерживает элегантную капитель и завершается каменной ракой, содержащей статую. Высота всей конструкции - около 50 футов.
Другая очень большая статуя Бахубали была построена в1603 г. в Енуре (или Венуре), ныне это деревня в округе Мангалуру. Её высота 37 футов. Вероятно, в то время это место было весьма важным, судя по тому, что вокруг статуи находятся многочисленные джайнские реликвии.
В 16 км от Каркалы находится Мудабидри, где и находился центр южноиндийского джайнизма с 13 по начало 17 в. Это место настолько важно, что описывается как Джайн-Каши. Считается, что начало джайнскому центру здесь было положено в 714 г., когда пришедший из Шравана-Белголы монах основал здесь первый храм - Паршванатха-басади. Это место стало важным после 1220 г., когда сюда прибыл из Шравана-Белголы ачарья Чарукирти Пандитачарья.
Начиная с того момента и вплоть до начала 17 в. эта местность стала ареной широкой строительной активности джайнов. Архитектурный стиль тоже был специфическим. Как заметил Фергюссон: «Когда спускаешься с Гхат в страну Тулува, то наталкиваешься на совсем иное положение вещей. Религия этой местности - джайнизм; все или почти все храмы принадлежат этой секте, но их архитектура не соответствует ни дравидийскому, ни североиндийскому стилю и вообще неизвестна ни в каком другом месте Индии, но встречается со всеми её характерными чертами в Непале».
«Они значительно проще, чем обычные индийские храмы. Колонны выглядят подобно деревянным брёвнам со сторонами, стёсанными таким образом, чтобы сделать их восьмигранными, а косые крыши веранд настолько явно деревянные, что этот стиль кажется недалеко ушедшим от деревянных оригиналов…»
«Той чертой, которая демонстрирует наибольшее сходство с северными (т.е. непальскими) стилями, является обратное направление карнизов. Я не знаю, встречается ли это где-то ещё к югу от Непала, и это настолько специфично, что, наиболее вероятно, было скопировано, а не изобретено заново»[170].
Большая часть джайнских сооружений в и около Мудабидри была построена жившими в этой местности богатыми купцами. В частности, тысячеколонный басади (храм) был построен в 1430 г. группой джайнских купцов (сетти) и представляет собой самое величественное джайнское святилище в южной Индии.
Храмы Мудабидри стали хранилищами джайнской литературы. Например, знаменитые комментарии Дхавала и Джаядхавала были найдены только здесь, в храме Сиддханта.
В то время как область Мудабидри-Каркала, также известная как Тулува, становилась всё более важной, влияние джайнизма в остальной части южной Индии шло на убыль. Одной из причин этого было возрождение индуистской религии, находившейся под покровительством царей Виджаянагара. Эти цари не были настроены против джайнизма: фактически, они даже выступали в роли миротворцев, когда между джайнами и другими группами возникали те или иные гражданские споры. Так, Сейлтор приводит два случая, произошедших в 1363 и 1368 гг., когда правители Виджаянагара полюбовно уладили споры между антагонистическими группами джайнов и не-джайнов. Эти примирения были должным образом отмечены в каменных надписях. Таким образом, причиной упадка была отнюдь не враждебность царей. Её нужно искать в другом месте.
Из всех регионов южной Индии джайнизм был наиболее силён в Карнатаке. Но и там имели место два процесса, которые, с течением времени, свели к минимуму влияние джайнизма на большей части территории штата. В конечном счёте, к 16 в. его оплотом остался лишь один уголок этого региона: область Тулува вокруг Каркала, Мудабидри и т.д. Первой причиной этого был подъём шиваитской, или лингаятской религии под руководством Бхасавы, имевший место в 12 в. Он сам, будучи министром, сумел обратить многих местных лидеров, в частности, Сантаров, правителей Чурги, в шиваизм.
Второй и, вероятно, решающей причиной, был переход в шиваизм большей части торгового сословия вира-банаджигов. Одно это лишило джайнизм главных покровителей. Добавим к этому её и тот факт, что после периода ачарий, т.е. примерно с конца 9 в., в Карнатаке не появилось ни одного заметного джайнского лидера, способного придать свежий импульс интеллектуальной жизни общины.
Вследствие всего этого джайнизм в южной Индии медленно угас, оставив после себя лишь сравнительно немногочисленные группы верующих в некогда великих центрах этой религии. Такими местами остались, в частности, Шравана-Белгола и Мудабидри, где джайнские общины сохранились до наших дней. Ну а в том, что касается прочей части разбросанного повсюду джайнского населения, то богатая его прослойка была обращена в различные виды индуизма, а бедная по большей части обратилась к фермерству и стала незаметной.
Джайны, оставшиеся в южной Индии, ныне представляют собой эндогамные кланы, члены которых не вступают в браки с североиндийскими джайнами. Все они принадлежат к дигамбарам и подразделяются на четыре главные касты: сетавала (отсутствует в Карнатаке), чхатуртха, панчама и богара, или касара, а также три малые касты: упадхьяя, камбоджа и харада. Их священниками являются брахманы.
Каждая из этих главных каст находится под руководством своего духовного главы (бхаттарака), который занимает среднее между аскетами и мирянами положение и может личной власть разрешат конфликты между членами касты и изгонять из неё тех, кого считает нужным. Чхатуртхи в основном фермеры; сетавалы бывают не только фермерами, но и портными; касары (богары) - медники; а члены касты панчама могут следовать любой из этих профессий.
Дигамбары северной Индии.
Благодаря многочисленным каменным надписям и религиозной литературе, обнаруженной в южной Индии, можно составить более или менее последовательную историю южных дигамбаров с 5 по17 в. Но о соответствующем периоде истории дигамбарских общин северной Индии мы наем много меньше. Как указывалось ранее, большинство относящихся к 4-5 вв. статуй тиртханкаров, найденных на территории, ныне занимаемой штатом Уттар-Прадеш, обнажены. Большинство джайнов этой области - дигамбары. Таким образом, мы можем заключить, что в тот момент, когда произошёл окончательный раскол (и это, по всей вероятности, был постепенный процесс), джайны северной Индии оказались в лагере дигамбаров. Более поздние монументы подтверждают предположение, что большинство джайнов восточной и северной частей Мадхья-Прадеш, Бихара и Ориссы также были дигамбарами. Мы уже упоминали, что дигамбарские статуи были найдены в Бихаре (12 в.) и Ориссе (11 и 15 вв.). Но много более важной является группа джайнских храмов в Кхаджурахо (10-11 вв.). Все эти храмы - дигамбарские и, вероятно, были построены богатыми купцами, жившими в столице раджпутских царей династии Чхандела. Один из храмов этой группы - храм Паршванатхи, даже сравнивался (причём в его пользу) с храмом Кхандарья Махадео, находящимся там же. Ещё дна важная группа джайнских храмов находится в Деогархе, в округе Джханси. Вероято, местные джайнские купцы получали не меньше внимания со стороны чхандельских царей, чем их коллеги из Карнатаки.
Несколько дигамбарских надписей были найдены в Гвалиоре, но они фрагментарны и дают мало информации.
Чхитторгарх, как и Кхаджурахо, был оплотом дигамбаров в 12 и 13 вв. Это доказывается обнаруженными там джайнскими надписями. Автор четырёх из них - Шаха Джиджака, который в 100 г. возвёл в Чхитторгархе знаменитую Киртистамбху. Шаха Джиджака претендовал на принадлежность к Кундакунданвьяе. Это доказывает не только то, что башня была построена дигамбарским купцом, но и то, что обычай претендовать на принадлежность к линии Кунда-Кунды, вполне обычный на юге, к 13 в. распространился и на север.