b. Реальность недоступна потому, что люди являются «пленниками языка, который придает форму нашим мыслям прежде, чем мы можем помыслить, и поэтому мы не можем выразить то, о чем думаем на самом деле»
c. Реальность конструируется людьми посредством языка, и поэтому ее природа определяется теми, кто наделен властью формировать язык
«Камнем преткновения», обобщающим все пункты анализа различий, по нашему мнению, являются два синтетических термина-антипода, отвечающих за сжатое наполнение требований оппонирующих друг другу типов философствования. Эти категории - ОНТО-ТЕО-ТЕЛЕО-ФАЛЛО-ФОНО-ЛОГОЦЕНТРИЗМ и его постмодернистическая противоположность, не имеющая особого названия, но по сути, то же самое, только с приставкой «АНТИ-». Рассмотрим их подробнее.
По словарю Минской философской школы «Постмодернизм, 2002», ОНТО-ТЕО-ТЕЛЕО-ФАЛЛО-ФОНО-ЛОГОЦЕНТРИЗМ — понятие, введенное Ж. Деррида для характеристики комплекса парадигмальных установок культуры классического типа, фундированной такими глубинными презумпциями, как:
[39]
1) презумпция возможности построения референциально понятой картины мира (онтологии в традиционном значении данного термина);
2) презумпция линейно понятого детерминизма, предполагающего применительно к любому феномену и процессу наличие исчерпывающе объясняющей его внешней квази-причины;
3) презумпция целесообразности как протекания общего мирового процесса, так и отдельно взятых событий;
4) презумпция мышления в рамках жестких бинарных (как правило, асимметрично интерпретируемых) оппозиций, одним из фундаментальных проявлений которой выступает маскулинный, мужской характер культуры и мышления западного образца
5) имплицитная ориентация западной традиции на тот пласт языка, который представлен в звучании голоса (несмотря на наличие в данной культуре выраженного акцента на письменной речи) - «фоноцентризм»
6) презумпция наличия глубинного имманентного смысла как бытия в целом, так и отдельных событий.
В соответствии с этим, философия постмодернизма осуществляет радикальную переориентацию на презумпции, полностью альтернативные презумпциям О.-Т.-Т.-Ф.-Ф.-Л.: АНТИ_ОНТО-ТЕО-ТЕЛЕО-ФАЛЛО-ФОНО-ЛОГОЦЕНТРИЗМ: [40]
1) презумпция "запрета на метафизику" в условиях принципиальной мозаичности и семиотической вторичности мира в постмодернистской его проекции
2) презумпция отказа от идеи внешней принудительной каузальности и переориентация на видение предметности как находящейся в процессе самоорганизации;
3) презумпция отказа от семантических фигур телеологического характера;
4) презумпция программного отказа от бинарных оппозиций типа объект — субъект, Запад — Восток, мужское — женское;
5) презумпция акцента не на голосе, озвучивающем имманентный тексту смысл, но на самом тексте как нестабильной среде генерации смысла;
6) презумпция отсутствия имманентного миру смысла, логики бытия, которая могла бы быть эксплицирована в когнитивных актах, понятых как герменевтические.
Критика классического, радикализированного постмодернизма людьми с традиционным ценностным и логическим мировосприятием [68] вполне обоснованна для их картины мира, ибо Постмодернизм намеренно отказывается от формирования традиционной системы категорий и понятий, рассматривая их, грубо говоря, фрагментами бесконечно вращающегося калейдоскопа дискурсов, и, тем самым, оказывается вне поля традиционного представления, в котором до сих находятся люди, не отрефлексировавшие для себя всего пути изменений парадигмальных установок и презумпций философии и науки в целом. Он не ищет какие-то имплицитные регулярности, закономерности, линейности ни в природе, ни в человеке, на основе которых можно было бы строить соответствующие институты, не искажающие найденной сущности и преобразующие ее в реальности «здесь и сейчас» до каких-то «объективных» идеалов. В этом смысле, он действительно оказывается антипрогрессивным, антителеологичным, антисциентичным (еще раз, с точки зрения соответствующего рацио-логоцентризма!), ничего не созидающим. Его обвиняют в мошенничестве, пустой софистике и интеллектуальном дилентантизме. Но это только отчасти так, потому что и сами постмодернисты все это признают за собой, когда пишут, что бороться с метафизикой можно только сугубо нестандартными способами – не прямой атакой в лоб, а путем «косых и косвенных движений и действий и непременно из засады» [45, с. 230], лишний раз подтверждая этим то, что они находятся в своей а-центричной, а-рациональной, ризоматической логике и по-своему правы. Парадоксально, но смело, без преувеличений, но и без ущерба для самого постмодернизма можно признать, что философия П. занята не систематизацией мира и проблемных полей научных дисциплин и даже не духовным преобразованием действительности. Ее мир – мир повседневных индивидуальных жизненных смыслов и ценностей в условиях объективного кризиса традиционных Метаценностей человечества и отсутствия еще пока не найденных новых, глобальных, истинно планетарных (если они будут). В этом смысле мы встаем на путь понимания постмодернизма по версии Д. Лоджа и У.Эко, которые утверждали, что этап радикального «постмодернизма» в мышлении был у каждой эпохи [40].
Вообще, стоит указать, что полный перечень вариантов не до конца построенных моделей решения проблемы Постмодерн-Модерн выглядит так: [40]
1) от видения П. как продукта эволюции и углубления презумпций модернизма (А.Гидденс, Х.Летен, С.Сулеймен) — до интерпретации его в качестве отказа от нереализованных интенций модерна (Хабермас);
2) от доминирующей тенденции противопоставления П. модернизму (Р.Кунофф, Г.Кюнг, А.Хорнунг, Г.Хоффман и др. (собственно, по Г.Кюнгу, "постмодерн — это структурирующее проблему "поисковое понятие", предназначенное для анализа того, что отличает нашу эпоху от эпохи модерна") — до понимания П. в качестве продукта "реинтерпретации" модернизма (А.Б.Зелигмен).
3) указанная нами выше интерпретация П. как феномена, являющегося проявлением любой радикальной смены культурных парадигм (Д.Лодж, У.Эко); в этом отношении П. рассматривается как своего рода этап в эволюции культуры: "у каждой эпохи есть свой постмодернизм" (Эко).
Точку опоры для критики постмодернизма можно установить исходя только лишь из того, что он целенаправленно «вредит» канонам традиционной «объективистской» Классики, однако такая критика не будет в данном случае верным решением, ибо независимая ценность содержания претензий постмодернистических воззрений признается почти всеми, кто не знаком с ним, и всеми, кто хоть раз проникался сутью рассуждений самих постмодернистов даже хотя бы о том, что Постмодернизм постулирует новую, перманентную Классику, в том смысле, что ничего после него уже не будет и в режиме «здесь и сейчас» равноценны и достойны статуса Классики абсолютно все идеи, которые будут переиграны вновь и вновь. Тем не менее, суть ценности Постмодернизма, по нашему мнению, исходя из обнаруженной нами приверженности позиции Лоджа и Эко, - в подготовке к этапу нового какого-то пока смутно очерчиваемого Синтеза, как выхода из тупика современности.
Итак, даже в недрах рассуждений сугубо самих постмодернистов имеется особая периодизация, пытающаяся изнутри того, что они уже имеют, разработать модели выхода. В парадигмальной эволюции П. могут быть выделены два этапа: [40]
1) описанная выше постмодернистская классика деконструктивизма характеризующаяся крайним радикализмом дистанцирования от презумпций как классической, так и от неклассической философии. Отличительной особенностью классических постмодернистских текстов является их мета-характер: труды ведущих постмодернистских авторов (т.е. тех, кого можно было бы отнести к "классикам" П., если бы не решительное отторжение П. самой идеи исследовательской традиции как таковой) отличаются такой особенностью, как интенция к рефлексии, а именно — к экспликации и мета-теоретическому анализу собственных парадигмальных оснований. В этом отношении такие авторы, как Р.Барт, Бланшо, Бодрийяр, Дж.Ваттимо, П.Вирилио, В.Вельш, Делез, Джеймисон, Гваттари, Кристева, Лиотар, Мерло-Понти, Фуко и др., выступают одновременно как классиками, так и теоретиками П., выявляя социокультурные основания и следствия постмодернистского видения мира.
2) оформляющаяся в настоящая время парадигмальная модификация П., представляющая собой результат определенного поворота к пересмотру исходных презумпций (отчасти связанным с коммуникационным поворотом в развитии философской проблематики) и могущая быть интерпретирована как своего рода after-postmodernism.
AFTER-POSTMODERNISM — современная (поздняя) версия развития постмодернистской философии — в отличие от постмодернистской классики деконструктивизма. [37]
В своем оформлении во многом стимулирован таким феноменом современной культуры постмодерна, как "кризис идентификации", и содержательно разворачивается как генерирование программ преодоления последнего[4].
В этом контексте может быть выделено два фундаментальных вектора трансформации парадигмальных установок постмодернизма на современном этапе его развития: [37]
1) вектор программного неоклассицизма, т.е. "культурного классицизма в постмодернистском пространстве" (М.Готдингер), предполагающий существенное смягчение критики референциальной концепции знака и отказ от радикальной элиминации феномена означаемого в качестве детерминанты текстовой семантики;
М. Готдинер говорит о желательности и даже необходимости формирования своего рода "культурного классицизма", предполагающего "возврат" утраченных культурой постмодерна "значений". Социальная педагогика, например, оценивая ситуацию кризиса идентификации, сложившуюся в "постмодернистском пространстве", не только констатирует "нарративную этиологию" этого кризиса, но и постулирует необходимость специального целенаправленного формирования воспитательной установки на "контрнарративные импрингины". Исходное значение понятия "импрингин" (восприятие детенышем увиденного в первый после рождения момент существа в качестве родителя, за которым он безусловно следует и чей поведенческий образец нерефлективно воспроизводит) переосмыслено современной социальной педагогикой в расширительном плане, предполагающем онтологическую фундированность (гарантированность вненарративным референтом) любого впечатления, так или иначе влияющего на поведенческую стратегию личности.