10.3.4. Влияние террористической атаки 11 сентября 2001 года
на стратегические проблемы США
Терракты ввергнули американское общество в глубочайший шок, не идущий ни в какое сравнение с российским шоком сентября 1999 и октября 2002 года. Истерические реакции эмигрантов на Интернет-форумах и доходящая до призывов к геноциду по религиозному признаку риторика американоориентированной части российской интеллигенции способны дать о его глубине лишь самое приблизительное представление. Многочисленные наблюдатели в один голос отмечали, что в глазах национальных гвардейцев, дежуривших в оцеплении вокруг руин Всемирного торгового центра, застыло выражение остервенелого отчаяния, характерного для российских солдат и заключенных.
Потрясение было во многом усилено тем, что в зданиях Всемирного торгового центра (да и в аналитическом центре Пентагона) работали наиболее энергичные и квалифицированные специалисты со всего мира, подлинная глобальная элита «новой экономики».
Но главной причиной шока стало исключительное значение, которое американцы придают не только своему доминированию в мире, но и своей безопасности (как личной, так и коллективной). Так, мировоззренческий смысл программы ПРО как раз и заключался в отгораживании «крепости Америка» от ширящейся за ее пределами нестабильности - пусть даже и вызванной ее собственными действиями.
Наглядная угроза личной и коллективной безопасности оказала значительное мобилизующее воздействие и способствовало решению основных стратегических проблем США: экономической, этнической, технологической, гео- и внутриполитической.
Экономическая проблема заключалась в торможении развития мировой и американской экономик в том числе из-за чрезмерных аппетитов американских нефтяных корпораций. Терракт 11 сентября 2001 года дал оправдание падению котировок американского фондового рынка, позволив США «сохранить лицо». В самом деле: одно дело - пасть жертвой вызванного внутренними причинами структурного кризиса, связанного с вытеснением предприятий реального сектора более эффективными предприятиями, использующими информационные технологии (см. далее, в параграфе …), и совершенно другое - жертвой внезапного, чудовищного по своей жестокости и изощренности преступления. При этом терракт заставил руководство США активизировать разнообразные и в целом довольно эффективные программы стимулирования экономики, на которые ранее оно попросту не обращало внимания.
Подрыв же системы социального обеспечения США, «завязанной» на их фондовый рынок, - долгосрочная проблема, для решения которой еще есть время. Но даже в самом худшем случае снижение весьма высокой социальной нагрузки на американскую экономику простимулирует развитие последней, хотя и разрушит популярность президента, оказавшегося на этом посту в неподходящий момент.
Позитивным экономическим следствием терракта следует признать то, что он заставил американские нефтяные корпорации поступиться эгоистическими интересами и наконец-то осуществить меры, направленные на снижение цены на нефть, «дав вздохнуть» не только мировой, но и собственно американской экономике.
Но главное - он дал США повод не просто еще раз применить, но качественно углубить применяющуюся ими для привлечения капитала стратегию «экспорта нестабильности». Длительная война с терроризмом, о которой говорил Буш, планировалась далеко от США - в Евразии. Нанося удар по тщательно подобранным мишеням, произвольно превращенным в очередной символ «мирового зла», - Афганистану и Ираку, - США объективно провоцировали ответ, который в фактически военных условиях не может быть слишком сложным и, соответственно, не может наноситься на значительное расстояние. Это значит, что этот ответ должен был дестабилизировать в первую очередь страны, находящиеся в непосредственной близости от «исламской дуги напряженности».
Таким образом, с экономической точки зрения «американская месть» стала продолжением политики дестабилизации конкурентов при помощи одновременного укрепления и раздражения «исламского фактора». В 1999 году она была с сокрушительным успехом применена против Европы; теперь масштабы дестабилизации расширились на Азию с тем, чтобы сменить бегство капиталов из США многократно усилившимся бегством капиталов уже на их территорию. (Стоит обратить внимание, что умелая дестабилизация натовцами ситуации в Македонии во время сентябрьского кризиса 2001 года привела к бегству капитала из США в основном в страны, не входящие в еврозону. При этом в Швейцарии, которая, в отличие от другой «гавани» - Великобритании - не является ближайшим союзником США - произошел демонстративный расстрел одного из региональных парламентов сумасшедшим террористом).
За счет шоковой мобилизации и сплочения была существенно смягчена острота проблемы этноцивилизационного разделения американского общества (см. далее, в параграфе 11.1).
Внутриполитическая проблема заключалась в недостаточной легитимности Буша, вызванной как минимальным перевесом и неубедительным подсчетом голосов на выборах, так и, как это ни фантастично звучит, неконституционностью самой процедуры президентских выборов при помощи коллегии выборщиков.
Именно терракт заставил Гора, за несколько месяцев до того отозвавшего свои поздравления с победой, публично присягнуть Бушу и надолго исключил саму возможность открытой политической оппозиционной деятельности.
Управленческая проблема была вызвана недостаточной легитимностью президентской команды, что привело к непоследовательности при проведении конкретных назначений. В результате руководители ряда ключевых ведомств оказались плохо совместимы друг с другом. Критическая ситуация, связанная с террактом, провела форсированный «естественный отбор» управленцев, в результате чего наибольшее влияние приобрели наиболее эффективные члены команды, сработавшиеся друг с другом именно в дни кризиса.
Технологическая проблема заключалась в том, что крах в апреле 2000 года рынков акций высокотехнологичных компаний разрушил сложившуюся к тому времени в США модель стимулирования технологического прогресса. Единственной возможной альтернативой стало государственное финансирование, символом и одним из основных инструментов которого стала программа ПРО. Она имеет в первую очередь не военное, но экономическое значение, так как является важнейшим способом поддержания технологического лидерства и, соответственно, экономического доминирования.