Кэрролл Ли, Тоубер Джен (стр. 32 из 41)

О смерти:

Почти все участники опроса помнили, что знали о смерти уже к пятилетнему возрасту, некоторые даже в трехлетнем, Кроме того, все дети были уверены, что постигли это без помощи родителей и какого-либо внешнего влияния.

Вопрос: «Что такое смерть?»

· «Конец жизни на этой планете и переход куда-то еще», «Сбрасывание материального тела».

· «Конец одной части существования и переход к следующей».

· «Переход из одного состояния в другое».

· «Выход в иное измерение».

· «Лучшее в смерти — то, что будет потом», «Тот момент, когда пора покидать эту планету».

Все дети проявляли огромный интерес к проблеме смерти и хотели бы знать, что чувствуешь, когда умираешь. Более 75 процентов по крайней мере однажды всерьез подумывали о самоубийстве — прежде всего те, кто регулярно принимал пре

параты, вызывающие привыкание. И хотя последние составляли лишь половину опрошенных, жизнь многих из тех, кого посещала идея самоубийства, была настолько мучительной, что они просто не знали, как еще прекратить эти страдания (один ребенок признался, что хотел «уйти», когда ему было всего пять или шесть лет — в ту пору его родители разводились). Так или иначе, от попытки самоубийства их удержала любовь к родным, даже если отношения в семье были тяжелыми.

Следующий вопрос звучал так: «Верите ли вы в загробную жизнь и бессмертие души?» (Почти все ответили: «Конечно». Несколько участников опроса не были уверены до конца, но, поразмыслив, все же признали, что верят.]

· «Мы рождаемся, живем — и так все время».

· «Я убежден, что душа продолжает жить после смерти. Я имею в виду, смерть — это не конец. Это я точно знаю»,

· «Душа просто обитает в теле, одалживает его на время жизни на земле. Но рано или поздно долг приходится возвращать».

· «Душа уходит туда, откуда пришла, а потом, думаю, остается там, прежде чем войги в новое тело».

· Последний вопрос: «Что значит быть одиноким и чувствовать себя не таким, как все?» «Одиноко — это когда нет никого, кто на тебя похож».

· «В общем, чувствуешь грусть, но и какую-то гордость за то, что непохож на других. Но все равно грустно, потому что мне почти ни с кем не удается сдружиться. Такое вот странное сочетание».

· «Паршиво это»,

В те дни, когда я заканчивала это исследование, мне на глаза попалась статья в журнале «Семейный круг» (август 1991 г.), где речь идет все о том же:

Память навсегда

По утрам трехлетняя Коди Торнтон сидит на ступеньках лестницы и разговаривает с висящей на стене фотографией своего старшего брата Кейзи. Осенью прошлого года Кейзи

(5 лет) сам выбрал это место для задушевных разговоров с сестренкой.

«Ну вот, Коди, — сказал тогда он, — Я умираю, и это значит, что мы уже не будем расти вместе».

«Это случилось через два года после того, как у Кейзи обнаружили острую лимфобластную лейкемию. Малыш перенес лучевую и химическую терапию, обнадеживающую ремиссию, которая продолжалась четырнадцать месяцев, затем два рецидива, пересадку костного мозга (последний шанс) и новое обострение, Его мать, Джулия, вспоминает, что в тот период задала Кейзи вопрос: «Ты готов бороться до конца?» Ответ малыша поразил ее. Он сказал: «Знаешь, пятилетний Кейзи ужасно хочет жить, чтобы остаться с тобой, Но я знаю, что выберет моя душа».

Лекарства и Индиго-Ангелы

Лекарства — неотъемлемая часть нашей культуры. Американцы обожают лекарства! Наши дети родились в обществе, которое ежегодно тратит миллиарды долларов на болеутоляющие средства, лекарства от ожирения и от насморка, антидепрессанты, препараты для усиления потенции, противозачаточные таблетки и прочее, и прочее. Добавим к этому наркотики: сигареты и алкоголь, Напротив меня сидит Дженна, симпатичная Индиго двадцати двух лет с ясными серо-голубыми глазами и чудной фигуркой, Она просто лучится обаянием.

Дженна родилась в семье, где употребляли спиртное, курили, принимали антидепрессанты и аспирин (с похмелья), Не на виду у соседей, упаси Господь! Отец Дженны был врачом, мать — художницей, Дженна помнит, что видела ангелов и разговаривала с растениями и птицами уже в трехлетнем возрасте, Она влюблена в природу. Она, бывало, всматривалась в телеэкран, видела в нем

Вселенную и говорила со звездами. Она всегда любила смотреть на звезды — они казались ей такими родными. Когда ей было семь лет, она заявила родителям, что не хочет идти в колледж и намерена изучать ангелов, звезды и инопланетян, Отец сказал, что эти мысли «от дьявола, а ты — скверная девчонка», И наказал ее.

Мать Дженны водила ее на католические службы. С третьего по восьмой класс Дженна посещала приходскую школу, В церкви ей нравились только обряды, благовония, четки и хоровое пение, Она считала нечестным, что девочкам нельзя участвовать в мессе, Священники казались ей «скучными», а монахини — безучастными; никто из них не обращался к душе Дженны.

Дженна ушла в мир грез наяву и сказочных фантазий. Она любила придумывать себе веселые школьные наряды и до сих пор помнит жестоких детей, которые безжалостно насмехались над ней в шестом классе — и все лишь потому, что она выглядела «не так, как все».

Отношения в доме были напряженными, Мать вечно была в депрессии, отец пил, Однажды мать нашла бутылку, спрятанную за унитазом, и закатила мужу бурную сцену. В тех случаях, когда Дженна все же решалась поделиться с родителями теми или иными переживаниями, на нее просто не обращали внимания, высмеивали либо наказывали. Однажды отец запер ее на ключ, а сам стоял под дверью и зачитывал вслух Святое Писание.

В школе отношения Дженны с другими учениками были прохладными. Она была тихой девочкой и чувствовала себя невидимкой. В старших классах как-то само собой вышло, что она примкнула к ученикам с крашенными в черный цвет волосами, в черных нарядах и наркотиками в карманах, Примерно в то же время отец ушел из семьи. Дженна, которой тогда было тринадцать, вспоминает, что в ту пору ей хотелось умереть.

Вскоре после ухода отца она впервые попробовала наркотики. К пятнадцати годам она уже пила, курила и потягивала травку, подсела на «спид»*, Дженну выгнали из школы, но теперь ее мало что волновало. Она ушла из дома, жила где придется и приворовывала в магазинах, чтобы раздобыть денег на еду и дозу. В семнадцатилетнем возрасте она уже серьезно пристрастилась к героину и кокаину — своим «излюбленным» наркотикам, Отец продолжал твердить ей, что она «скверная девчонка», а мать пыталась повлиять на нее посредством запугиваний, повторяя, что «алкоголизм у всех нас в крови». К девятнадцати годам Дженна успела побывать в семи лечебных центрах, пребывала в полном отчаянии и готовилась к скорой смерти. Ее здоровье было настолько подорвано, что Дженне едва хватало сил прожить очередной день.

В ту пору она начала ходить на собрания Анонимных Алкоголиков и поселилась в «доме трезвости». Поворотными для нее стали те дни, когда на протяжении недели от передозировки скончалась ее соседка по комнате и еще одна подружка. Администрация «дома трезвости» узнала, что Дженна принимала наркотики после того, как там поселилась, а это было грубым нарушением правил. Ее выгнали оттуда, и за считанные часы она снова оказалась бездомной. Мать разрешила ей вернуться домой. На следующий день кто-то из друзей предложил Дженне дозу, но она отказалась — слишком уж больной себя чувствовала. Она не раздумывала ни секунды, и этот отказ положил начало выздоровлению.

Дженна чуть ли не возненавидела Бога: ее веру мало-помалу подрывало поведение взрослых. Она еще ребенком поняла, что поступки взрослых — прежде всего, ее отца — часто расходятся с их словами. Если Бог — сама Любовь, то почему в мире столько страданий? И если Бог любит ее, то почему вся ее жизнь полна боли? Ей казалось, что ее предали — и родители, и Церковь, и Бог...

Дженна продолжала ходить на собрания Анонимных Алкоголиков, Ей нравились духовные составляющие этой программы. Здоровье постепенно шло на поправку, и вскоре Дженна уже могла работать. Она хотела, чтобы в ее жизни никогда больше не было наркотиков. Однажды вечером они с подругой отправились на реабилитационную встречу (не в Ассоциации Анонимных Алкого

ликов), предназначенную именно для «юных взрослых». Вся группа и особенно Шеннон, которая вела встречи и была лишь на несколько лет старше, вызвали у Дженны искренний душевный отклик. С той поры Шеннон стала житейским наставником Дженны: один «юный взрослый» помогал другому, причем обе они были Индиго.

Дженне очень хотелось стать похожей на Шеннон - открытой, уверенной в себе, любящей, веселой и одухотворенной молодой женщиной со страстным интересом к жизни и ощущением ее глубокой осмысленности. Шеннон рассказывала Дженне, как заботиться о своем организме и правильно питаться, помогала справиться с наркотической зависимостью, давала советы в отношении верного выбора, относилась к Дженне с бескорыстной любовью и, главное, «не поминала старое».

Позднее Шеннон открыла реабилитационный центр-коммуну и предложила Дженне поселиться там и стать членом администрации, то есть опекать других молодых людей так, как помогала ей сама Шеннон. Дженна согласилась. Там она и сама продолжала выздоравливать (с помощью Шеннон), и жила рядом с другими администраторами — все они были Индиго. Дженна устроилась работать на полный день в центр детсадовского типа. Она очень любит свою работу, а свободное время посвящает помощи молодым людям, которые борются с наркотиками и пытаются наладить свою жизнь. Дженна помирилась с отцом, который уже несколько лет капли в рот не берет. Намного улучшились и ее отношения с матерью. Родители ободряют ее и очень ею гордятся.