Глава 2. Собственность в философии
Проблема собственности также являлась предметом размышлений многих философов. Можно выделить круг проблем, который составляет предметное ядро философии собственности. Среди них: вопрос об онтологических корнях собственности, сопряженность духовной и материальной, вещественной и невещественной собственности, духовно-этическое обоснование собственности, соотношение свободы и собственности, место и роль собственности в жизни личности и общества. Для философии хозяйства проблема собственности имеет значимость в связи с тем, что она является важным регулятором отношений в хозяйстве. Создание целостной картины философских оснований проблемы собственности возможно только на основе анализа имеющихся подходов, трактовок, аспектов, представленных в трудах философов, так или иначе обращающихс к данной проблеме.
Одним из наиболее видных теоретиков философии собственности является Г. Гегель. В труде «Философия права» он четко определил связь понятия собственности со свободой: в собственности, по его мнению, лицо дает себе внешнюю сферу свободы. Разумность собственности заключается не в удовлетворении потребностей, а в том, что снимается голая субъективность личности, и она приобретает наличное бытие. Собственностью могут быть как вещи, так и знания, науки, таланты. Последние становятся собственностью лишь через опосредование духа, низводящего свою внутреннюю сущность до непосредственности и внешнего. Основу учения о собственности у Гегеля составляют отношения воли к вещам, формирующиеся по принципу триады, таким образом, «собственность есть:
а) непосредственное вступление во владение, поскольку воля имеет свое наличное бытие в вещи как в чем-то позитивном;
б) поскольку вещь есть нечто негативное по отношению к воле, последняя имеет свое наличное бытие в вещи как в чем-то, что должно быть отрицаемо, - потребление;
в) рефлексия воли из вещи в себя — отчуждение... — позитивное, негативное и бесконечное суждение воли о вещах»[2].
Представленная схема отношений собственности (владение — потребление — отчуждение) может быть полезна для выявления её онтологических корней, раскрытия связей собственности и свободы, свободы и воли, свободы и ответственности. Гегель являлся противником общественной собственности, объясняя это тем, что между собственником и вещью существует не только внешняя, но и глубокая внутренняя, духовная взаимосвязь, поскольку присвоение собственности означает привнесение в вещь другой цели, «чем та, которую она непосредственно имела; я даю живому существу в качестве моей собственности иную душу, не ту, которую оно имело; я даю ему мою душу»[3] Таким образом, осуществляется единение человека и окружающего его мира. Для Гегеля частная собственность является единственно справедливой и объективной, поскольку «лицо имеет право помещать свою волю в каждую вещь», а личная воля человека является единичной. Общая же собственность, которая может быть в единичном владении, подвержена произволу при расторжении общности. «Представления о благочестивом или дружеском и даже насильственном братстве людей, в котором существует общность имущества и устранен принцип частной собственности, может легко показаться приемлемым умонастроению, которому чуждо понимание природы свободы духа и права и постижение их в определенных моментах». Гегель, обращаясь к примерам из истории философии, показывает, что общая собственность не имеет ни морального, ни религиозного оправдания: «что же касается моральной или религиозной стороны, то Эпикур отсоветовал своим друзьям, намеревавшимся создать подобный союз на основе общности имущества, именно по той причине, что это доказывает отсутствие взаимного доверия, а те, кто не доверяет друг другу, не могут быть друзьями».
Особый интерес представляет трактовка собственности в русской философии, где отношения собственности связаны с нравственным отношением к действительности. Так, у В.С. Соловьева, подходящего к пониманию собственности с позиции персоналистического подхода, основания собственности заключаются в сущности человеческой личности. «Уже в содержании внутреннего, психического опыта мы необходимо различаем себя от своего, — все являющиеся в нас мысли, чувства и желания мы различаем как свои от того, кому они принадлежат, т.е. от себя, как мыслящего, чувствующего, желающего»[4]. Соответственно, собственность в материальном мире есть идеальное продолжение личности в вещах, или ее перенесение на вещи. Осуществляется это перенесение посредством завладения и трудом. Однако, по мнению B.C. Соловьева, основания собственности нужно искать в мире идеальном, в сфере нравственности: собственность обнаруживает нравственную связь поколений. С одной стороны, в собственности проявляется переживание, жалость родителей к детям, а с другой стороны, собственность - это реальная точка опоры для благочестивой памяти об умерших родителях. Кроме того, для большинства людей отношение к природе может стать нравственным только при условии наследственной земельной собственности. Понимать и любить природу дано немногим, но всякий привязывается к родному уголку земли, к родным могилам и колыбелям.
Именно в духовном плане, рассматривает собственность и Н.А. Бердяев. Для него собственность представляет собой «начало духовное, а не материальное»[5], в ней заключен определенный нравственный смысл, раскрывающийся во взаимоотношениях с окружающим миром. Человек, завещая свою собственность близким людям, тем самым выражает свое духовное отношение к ним и преодолевает эмпирические границы своей жизни. Однако отношения собственности имеют противоречивую природу и склонность к разложению, и в случае обоготворения и злоупотребления собственности «делают человека рабом призрачных благ», ведут к утрате онтологических корней. Следовательно, собственность не может быть признана абсолютным и высшим началом, а должна быть ограничена и подчинена более высоким основаниям, связанным с выходом за рамки существующего хозяйства.
У С.Л. Франка, раскрывающего проблему собственности в аспекте единства человека и окружающего мира, частная собственность есть продолжение телесности вовне тела человека, так как последний осуществляет себя и через окружающий его предметный мир. «Эта непосредственная власть человеческой воли над окружающей средой, эта интимная связь человеческого «я» с определенной сферой внешнего мира и есть подлинное существо собственности»[6]. Кроме того, Франк, раскрывая взаимоотношения качественной и количественной сторон собственности, уделяет внимание её государственно-правовому аспекту. Так, будучи неограниченной по своему качественному содержанию, т.е. возможности полного и свободного владения, частная собственность не безгранична в количественном отношении. Последнее «ограничено интересами общественного целого, задачами наиболее плодотворного сотрудничества; государство имеет право и обязанность его регулировать, объективное право нормирует его и может ставить ему известные пределы и налагать на собственника определенные обязанности».
Защитником частной собственности выступил И.А. Ильин, для которого она является системообразующим элементом гражданского общества, пробуждает и воспитывает в человеке правосознание и приучает его к гражданскому правопорядку. Основания частной собственности он обнаруживает, прежде всего, на уровне отдельного индивида, рассматривая ее как способ бытия человека, «который дан человеку от природы. Она идет навстречу инстинктивной и духовной жизни человека, удовлетворяя ее естественное право на самодеятельность и самодостаточность»[7]. На уровне хозяйства частная собственность развивает хозяйственную предприимчивость и личную инициативу и, тем самым, укрепляет характер.
Благодаря собственности человек приобретает чувство уверенности, появляется доверие к людям. Частная собственность учит человека творчески любить труд и землю, укрепляет семейные связи. И, наконец, «частная собственность воспитывает человека к хозяйственной солидарности, не нарушая хозяйственную свободу: ибо каждый собственник, богатея, обогащает и свое окружение, и самое народное хозяйство; и конкуренция собственников ведет не только к борьбе, но и творческому напряжению, необходимому для народного хозяйства». Таким образом, обосновать частную собственность, по Ильину, означает показать её необходимость и целесообразность для человека, указать на те существенные свойства человека (естественные, инстинктивные и, прежде всего, духовные), которые позволяют оправдать и защитить частную собственность. Однако это не означает, что достойно оправдания всякое наличное распределение богатства. Эти два разных вопроса постоянно смешивают. Отсюда все недоразумения, связанные с критикой частной собственности.
У родоначальника философии хозяйства С.Н. Булгакова проблема собственности проходит трансформацию от социально-экономического её понимания до этического и религиозного. Так, в работе «Христианский социализм» он связывает возможность осуществления нравственных отношений через переосмысленное содержание собственности: «Если надлежащим образом понять значение собственности... то она есть столько же право, сколько и обязанность... Собственность налагает перед обществом серьезные и ответственные обязанности на тех, кому она досталась»[8]. Всех вышеперечисленных философов объединяет понимание, что отношения собственности - это не столько отношения полного и свободного владения в экономическом и правовом аспекте, сколько большая ответственность за тех, кто вовлекается в орбиту отношений данной собственности.