Смекни!
smekni.com

«Над пропастью во ржи» (стр. 2 из 3)

2.1. Система персонажей романа. Отчужденность главного героя в социуме.

Воспоминания Холдена Колфилда начинаются с того дня, когда он ушёл из Пэнси, закрытой средней школы в Эгерстауне, штат Пенсильвания. Читатель встречает юного героя в дни мучительного расставания с прежним образом жизни. Пэнси уже не первая школа, которую оставляет Холден. Уходит он не по своей воле: Колфилда отчисляют за неуспеваемость.

С первых страниц Холден кричит, что всё и все вокруг «сплошная липа» (этот рефрен проходит через весь роман). «Дурацкое детство», «сума­сшедшая история», «гнусная школа», директор — «трепло не­сусветное», «вонючая комната» - это все только на первых двух страницах. Все его раздражает, все ему отвратительно. Автор знакомит нас с героем в момент острого нравственного кризиса, в момент, когда столкновение с окружающим оказывается для Холдена невыносимым.[5]

Сам на редкость чувствительный, Холден и в других людях предполагает душевную тонкость, и ему нестерпимо обидно, когда он встречает грубость, хамство, нравственную глухоту. А сосредоточением этих качеств становятся его школьные товарищи – Стрэдлейтер и Экли.

У Уорда Стрэдлейтера «совести нет ни капли». Он не стесняется просить у Холдена замшевую куртку на вечер и заодно прихватывает девушку, которая нравится Колфилду. Стрэдлейтер – мальчик «альбомной» красоты и совсем недетской силы. Разумеется, речь идет о силе физической. Уорд дерзок и глуп. Он не преминет воспользоваться своим обаянием школьной звезды, чтобы убедить Холдена написать за него сочинение. В образе Стрэдлейтера читатель видит человека, которому все сходит с рук.

Если Стрэдлейтера Холден считает ловким подлецом, то Роберт Экли его полная противоположность. «Он был противный. И какой-то подлый» - вспоминает Холден. Экли омерзителен внешне, да и богатым внутренним миром не отличается. Его манеры, а вернее их отсутствие выводят Холдена из себя. Тупоголовый невоспитанный Экли становится объектом насмешек Колфилда.

Итак, Холден едва выносит «звездность» Стрэдлейтера и невежество Экли. Они, как две квинтэсенции образов школьных негодяев, не оставляют умному и чуткому Колфилду воздуха. Школьные идеалы трещат по швам. Холден без сожаления расстается с Пэнси.

Нужно заметить, что в системе образов романа преобладает одна возрастная категория. Воспоминания Холдена сосредоточены на его сверстниках – подростках и детях.

Семья Колфилдов в романе представлена в образах сестры Холдена Фиби, его братьев Д.Б. и Алли. Родителей юноша почти не вспоминает. Возможно, такое невнимание к матери и отцу является одним из проявлений подросткового бунта против холодного равнодушия взрослых.

Холден – отпрыск богатых родителей, оторван ими же от дома. Его скитания по неуютным школам, как по приютам, не дарит ему новых друзей, как замену семье, а лишь заостряет чувство одиночества и собственной никчемности. В то время как Холден ни в чем не винит родителей, в его воспоминаниях есть проблески обыкновенной детской обиды. Так, рассказывая о младших детях, Холден дает читателю понять, что всю любовь и заботу Колфилды дарили именно Фиби и Алли. Трагедия смерти последнего лишает их чувств, заставляет забыть о Холдене, упеченном в далекую от дома школу-пансион.

Старший брат Холдена Д.Б., талантливый писатель, соблазнившийся большими гонорарами сценариста в Голливуде, мнится Холдену далеким и взрослым человеком. Он очарован этой взрослостью и самостоятельностью Д.Б. Даже в этой манере называть брата инициалами видится скорее кич и желание показать брата в лучшем свете. Но во взрослом и таком далеком родственнике Холден не находит поддержки.

Единственная отрада юного героя, единственная отдушина – его младшая сестра Фиби. В воспоминаниях о ней так много безграничной нежности, искренней любви. Неосознанно Холден ощущает в Фиби родственную душу: она мала, но также как и брат сообразительна и чутка сердцем. В ней, как и в Холдене живет мечтателе. Фиби ищет добро в окружающих и добра по своей природе. «Одна только Фиби, десятилетняя сестренка Колфилда, не только готова присоединиться к Холдену, но и идет в этом порыве гораздо дальше своего критически настроенного, но импульсивного брата»

Таким образом, Холден оказывается окружен стеной недоверия и непонимания. Живя в среде американского капитализма, среди холодного равнодушия и эгоизма окружающих, юноша, жаждущий отклика этого общества, страдает в вынужденной отчужденности от семьи и в отсутствии близких друзей.

2.2. Черты отчужденности главного героя в психологическом портрете героя и сюжете романа. Психологический уровень отчужденности.

Психологический портрет сэлинджеровского героя исключительно противоречив и сложен. «В поведении Холдена нередко дает себя знать болезненное начало, ставящее под сомнение устойчивость его психики. Он не просто стеснителен, обидчив, порой нелюбезен, как почти всякий склонный к самоанализу подросток так называемого интровертного типа»[2] - пишет А.Мулярчик, в сущности, описывая характерные черты человека, сознательно дистанцирующего себя от общества.

Используя психологический подход к отчуждению, разработанный американским социологом Мелвином Симеоном, можно выделить четыре ступени отчужденности главного героя романа.

Во-первых, объединяя 1 и 2 ступени по причине их взаимосвязи в поведении персонажа, первым уровнем отчужденности Холдена становятся бессилие1 и дезорганизация норм2.

Воспоминания Холдена Колфилда, обличенные в роман-исповедь, начинаются с неудач и поражений главного героя. В завязке романа – отчисление Холдена из школы. Покидая Пэнси, он осознает всю фальшь, или как он сам любит говорить – «липу», и бессмысленность проведенных здесь лет. Он расстается с Пэнси не оставляя здесь ни друзей, ни просто добрых знакомых. Холден бессилен что-либо изменить. Он уверен, что родители, узнав о его отчислении, не замедлят отправить его в другую «Пэнси». Бунтарь по натуре, он не может смириться с собственным бессилием.

1Бессилие – индивид считает, что его деятельность не может дать тех результатов, к которым он стремится.

2Дезорганизация норм или аномия – ситуация, в которой индивид сталкивается с противоречивыми ролевыми ожиданиями и вынужден для достижения поставленных целей прибегать к социально неодобренному поведению.

Идея бессилия лейтмотивом проходит через весь роман. Подростковый максимализм, особенно ярко выраженный в образе Колфилда, толкает его на безрассудные поступки. Холдену очень важно чувствовать свою независимость, он пытается вести взрослый, как ему кажется, образ жизни. Этот взрослый мир и гнетет его, и притягивает. Он пытается развлечься в ночном клубе при гостинице, но ничего хорошего из этого не выходит, да и официант отказывается подать ему спиртное как несовершеннолетнему. Холдену хочется не просто казаться взрослым, ему необходимо, чтобы его слушали и слышали. Юноша, вступающий в беспощадный холодный мир взрослых, ищет принятия и поддержки.

«История Холдена - исповедь человека, который не может и не хочет изменить мир, а способен лишь с предельной искренностью так увидеть, так показать этот мир, что и нам передается его отвращение. Бунтарство Холдена напоминает движения человека во сне: судорожные попытки бежать, ударить и полная невозможность что-то сделать, ощущение горечи и бессилия».[6]

Во-вторых, следующей ступенью отчужденности персонажа становится бессмысленность1.

Размышляя, как жить дальше, Холден принимает решение податься куда-нибудь на Запад и там, в соответствии с давней американской традицией, постараться начать все сначала. «То, что больше всего угнетает Холдена и о чем он судит вполне «по-взрослому», заключается в ощущении безысходности, обреченности всех его попыток устроить свою жизнь в этом мире. Вглядываясь в будущее, он не видит ничего, кроме той серой обыденности, что уже стала уделом подавляющего большинства его соотечественников. Герою Сэлинджера не удается заинтересовать своими, довольно, впрочем, сумбурными планами на будущее и Салли Хейс, которая не очень-то верит в предлагаемую ей идиллию жизни в «хижине у ручья». [9]

1Бессмысленность – индивиду не ясно значение событий, в которых он участвует, он не знает, во что он должен верить, почему надо поступать так, а не иначе.