Во-вторых, социальные представления выполняют интерпретирующую функцию, регулируя отношения индивидов друг с другом и с окружающим миром, определяя их поведение и коммуникативные связи. В-третьих, обладая когнитивной функцией, они насыщают социальный мир индивида соответствующими аффективными и нормативными элементами, способствуя интериоризации "должного" опыта, моделей поведения и мышления.
Согласно Московичи, главным условием формирования и передачи социальных представлений выступает коммуникация, в ходе которой осуществляется информационный обмен, создающий общее интеллектуальное пространство. Вслед за Московичи многие французские психологи (Гриз, Норр-Сетина, Латур) выделяют три измерения социальной коммуникации - межличностное,
институциональное и посредническое. Проще всего коммуникативная передача социальных представлений протекает в общностях, где действуют универсальные нормативные и понятийные системы, регулирующие их профессиональную и повседневную жизнь. В возникновении новых представлений значительная роль принадлежит коллективным эмоциональным состояниям. Таков, например, феномен слухов, "часто возникающих в кризисных или конфликтных ситуациях" (7, с. 96).
Многие французские исследователи социальных представлений уделяют особое внимание их социальному распределении (в масштабах группы, социального сообщества, общества в целом). Плон, Хилли и Верхе связывают характер представлений с социальными характеристиками, присущими индивиду (общественное положение, социальные роли), которые, по их мнению, детерминируют содержание представлений и их ориентацию посредством институциональных норм и идеологических моделей, Касс и Ларрю полагают, что "общее социальное положение (в данном случае положение рабочего), включающее определенный тип отношения к миру, систему ценностей, образ жизни, устремления и противоречия, определяет и специфическую манеру постижения культуры" (7, с. 96). Вместе с тем, во
46
французской психологической литературе описаны примеры интерпретации индивидом представлений "чужих" социальных групп как знака солидарности, символического установления социальной связи или подтверждения идентичности.
Эпистемологический статус социальных представлений, как показывает схема, может быть конкретизировал путем соотнесения их с научным знанием. Жоделе выделяет два полхода к этой проблеме. Первый разграничивает научное и "природное" знание. С появлением в обществе какого-либо нового феномена возникает необходимость его определить и объяснить. Всестороннее научное объяснение требует длительного временя. Однако на уровне здравого смысла довольно быстро складывается социальное представление об этом феномене, которое базируется на отрывочных сведениях, слухах и скороспелых выводах, зачастую подкрепленных доводами нравственного или социально-нормативного порядка. Второй подход сводится к интерпретация социальных представлений как вульгаризованного научного знания, циркулирующего в массовом сознании.
Защитники обоих подходов признают, что "наивное" знание не следует считать ложным или искажающим действительность, так как "речь идет об "иной" форме знания, отличной от научного, но способной воздействовать на окружающий мир" (7, с. 96). Именно в природном знания проявляет себя тот принцип соответствия форм социального мышления формам социальной организации и коммуникации, который Дюркгейм называл изоморфизмом представлений и социальных институтов.
На эпистемологическую функцию социальных представлений оказывает воздействие их практическая ориентированность, нацеленность на социальное действие и регуляцию отношений с миром. По выражению Пиаже, "социальное представление является "социоцентричным" способом познания, неотделимым от потребностей, желаний, интересов общности" (цит. по: 7, с. 97). Поэтому не исключена возможность некоторого
47
расхождения представления с истинным образом объекта, обусловленного давлением коллективных ценностных систем или личных воззрений. Жоделе выделяет той возможных типа такого расхождения: а) искажение, когда сохраняются все характеристики представляемого объекта, но некоторые из них гипертрофируются или преуменьшаются; б) дополнение, при котором объект наделяется атрибутами, имеющими к нему лишь косвенное отношение; в) сужение, т.е. игнорирование некоторых свойств объекта, как правило, под влиянием репрессивных социальных норм (7, с. 97).
Изучение социальных представлений, пишет в заключение своего обзора Жоделе, демонстрирует многоплановость этого понятия, а также его эвристическую ценность для осмысления целого пласта социальных и психологических явлений. Сегодня это понятие выходят за рамки социальной психологии и постепенно включается в понятийную систему социального знания в целом.
48
"СОЦИАЛЬНЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ" В ЗЕРКАЛЕ ЕВРОПЕЙСКИХ ДИСКУССИЙ
Интеллектуальное освоение французской теории социальных представлений европейским психологическим сообществом могло бы послужить прекрасным материалом для верификации эпистемологических гипотез Московичи я его тезиса о роли коммуникации в становлении новых социокогнитивных феноменов. В 80-90-е годы концепция Московичи регулярно обсуждается на страницах ведущих западных социально-психологических журналов. Большинство комментаторов сходится во мнении, что главные концептуальные положения "новой французской школы" могут и должны учитываться при разработке современной социально-психологической проблематики, в особенности тех ее аспектов, которые составляют ядро социального
48
когнитивизма. И хотя далеко не все европейские коллеги Московичи готовы признать теорию социальных представлений в качестве европейской парадигмы, многим из них близка социологическая направленность его позиции, которая, по их мнению, заметно обновляет исследовательское поле дисциплины и обогащает ее концептуальный и методологический арсенал. Содержание полемики вокруг идей новой французской школы хорошо иллюстрирует многоплановость концепции социальных представлений и ее богатый проблемно-эвристический потенциал, одновременно высвечивая неоднозначность и спорность некоторых ее постулатов. Ниже будут рассмотрены три направления современных дискуссий по поводу теория Московичи: концепциально-методологический анализ этой теория в терминах "социологизма/индивидуализма", ее роль в развитии социального когнитивизма, возможность соединения "французской модели" с теорией каузальной атрибуции и концепцией социальной идентичности.
За время своего существования теория социальных представлений обрела как стойких защитников (среди которых в первую очередь надо назвать Р.Фарра), так и не менее жестких оппонентов. По мнению шотландского психолога Густава Яходы, концепция Московичи, которую многие восприняли как "попытку радикальной трансформации социальной психологии", не свободна от внутренних противоречий (25, с. 195). Однако это обстоятельство долгое время оставалось в тени громкого успеха нововведений французской школы. Не претендуя на глубину аргументации, Яхода выявляет те положения в работах Московичи, которые "плохо согласуются друг с другом", и на этом основании делает вывод о недостаточной теоретической обоснованности понятия "социальные представления".
Исходная посылка критика сводится к утверждению, что понятие социальных представлений слишком широко и неопределенно, чтобы служить исходным пунктом в построении социопсихологической теории. Московичи можно переадресовать его
49
же упрек, обращенный к Дюркгейму, считает Яхода, а именно: социальные представления, "охватывая все, все и теряют" (25, с. 196). Видимая универсальность этого термина не оставляет в нем никакого конкретного содержания, никакой специфики, позволяющей выделять это явление из всей массы социальных феноменов. Из работ Московичи неясно, что же не является социальным представлением. Не выдерживает критики и противопоставление социопсихологического и социологического (т.е. дюркгеймовского) видения социальных представлений, считает Яхода. Подчеркивая динамизм и внутреннюю структурированность этих явлений, Московичи, противореча себе и повторял Дюркгейма, характеризует их как "объяснительные стимулы". Причем, по его словам, то, что служит объяснением в социальной психологии, нуждается, в свою очередь, в исторической и социологической экспликации.
Возражения Яходы вызывает и попытка Московичи реанимировать идею "думающего общества", или коллективного сознания, как детерминанты сознания индивида. Трактуя это выражение Московичи буквально, а не метафорически, Яхода указывает, что его оппонент одновременно настаивает на все-проникающем влиянии социальных представлений (как некоторых сущностей) и автономии активных индивидов, способных продуцировать социальные представления и обмениваться ими. Если влияние коллективного сознания действительно столь велико, что о нем можно знать, но нельзя преодолеть, то как же в таком случае может быть разрешена проблема научной (в том числе и социопсихологической) рефлексии?
Весьма запутаны отношения социальных представлений и с такими элементами социального бытия, как идеология и культура. С одной стороны, идеология, занимая промежуточное место между социальными представлениями и научной теорией и не обладая самостоятельной структурой, может восприниматься и как суждение здравого смысла, и как веяние "научной ауры". С другой стороны, идеология и социальные
50
Представления (а значит, что логично, я обыденное знание) образуют ареал, противостоящий миру науки. В таком случае, пишет Якода, можно выстроить две цепочки суждений, которые взаимно исключают друг друга: