Среди почитаемой секты танаимов или вернее, тананимов, мудрых, находились те, кто обучали тайнам на практике и посвящали некоторых учеников в величественную и окончательную Мистерию. Но во втором разделе «Мишна Хагига» говорится, что содержание «Меркавы» должно передаваться только старым мудрецам». «Гемара» еще более догматична. «Наиболее важные тайны Мистерий 48] открывались даже не всем жрецам. Они передавались только посвященным». И таким образом мы находим, что та же самая великая секретность преобладала во всех древних религиях.[83]
Что говорит сама «Каббала»? Ее великие раввины на самом деле угрожают тому, кто воспримет изречения их verbatim. В «Зохаре» мы читаем:
Горе тому человеку, кто видит в Торе, т. е. в Законе, только простое изложение и обычные слова! Потому что, по истине, если бы он заключал в себе только это, то мы даже сегодня могли бы написать другую Тору, гораздо более заслуживающую восхищения. Ибо, если мы находим только простые слова, то нам следовало бы только обратиться к законодателям земли,[84] к тем, в ком мы чаще всего встречаем наибольшее великолепие. И было бы достаточно подражать им и составить Тору по их словам и их примеру. Но это не так: каждое слово в Торе содержит возвышенное значение и величественную тайну... Словесный текст – это покров Торы. Горе тому, кто примет этот покров за саму Тору... Простаки обращают внимание только на покров, или словесный текст, Торы. Они ничего другого не знают, они не видят того, что скрыто под покровом. Более образованные люди обращают внимание не на покров, а на то тело, которое он облекает.[85]
Аммоний Саккас учил, что Тайная Доктрина Религии Мудрости была полностью находима в «Книгах Тота» (Гермеса), откуда как Пифагор, так и Платон почерпнули свои знания и много из своей Философии; и он заявил, что эти Книги «тождественны с учениями Мудрецов дальнего Востока». Профессор А. Вильдер замечает:
Так как имя Тот означает коллегию, или собрание, то не совсем исключено, что эти книги были так названы потому, что они представляют собою сборники изречений и доктрин братства жрецов Мемфиса. Раввин Бизе высказал ту же самую гипотезу в отношении божественных изречений, занесенных в еврейские Священные Писания.[86]
Это весьма вероятно. Только эти «божественные изречения» до сих пор никогда не были поняты профанами. Филон Иудей, непосвященный, пытался раскрыть их тайное значение, но ему это не удалось.
Но «Книги Тота» или «Библия», «Веды» или «Каббала» – все они предписывают ту же самую сокровенность в отношении определенных тайн природы, которые в них символизированы. «Горе тому, кто незаконно выдаст слова, нашептанные в ухо 49] Мануши Первым Посвятителем». Кто был этот «Посвятитель» – это объяснено в «Книге Еноха»:
От них (Ангелов) я услышал все и понял, что я увидел: то, что не произойдет в этом поколении (Расе), но в поколении, которое появится в отдаленном периоде времени (в 6-ой и 7-й Расах) благодаря избранным (Посвященным).[87]
Опять-таки в отношении осуждения тех, кто, когда узнали «все тайны ангелов», раскрывают их, сказано что:
Они раскрыли тайны и они являются теми, которые были осуждены; но не ты, мой сын (Ной) ... ты чист, добр и свободен от упрека раскрытия (выдавания) тайн.[88]
Но в нашем веке имеются такие, кто «раскрыв тайны» без чьей-либо помощи только благодаря собственной учености и острому уму, и кто, тем не менее, будучи честными и прямодушными людьми, не обращающими внимания на угрозы и предостережения, так как никогда не давали обета соблюдения тайны, – чувствуют себя пораженными при таких откровениях. Одним из них является ученый автор и открыватель одного «Ключа к еврейско-египетской Тайне». Как он говорит, имеются «некоторые странные черты, связанные с распространением и состоянием» «Библии».
Те, кто составили эту Книгу, были люди, как и мы. Они узнавали, видели, перебирали и постигали через эту ключевую меру[89] закон живого вечно-действующего Бога.[90] Они не нуждались в вере, что Он существует, что Он трудился, планировал и завершал, как могучий механик и архитектор.[91] Что же это такое было, что закрепило это знание за ними одними, в то время, как они, во-первых, как Божьи люди, во-вторых, как апостолы Иисуса Христа, выдали, как подачку, ослепляющее обрядовое богослужение и пустое учение веры, и никакого обоснования в виде доказательств, приходящих надлежащим образом посредством применения как раз тех чувств, которыми Божество наделило всех людей в качестве существенных средств для получения ими какого-либо правильного понимания? Тайна и притча, и затемнённое высказывание, и завуалирование истинного смысла – вот бремя Заветов Ветхого и Нового. Если согласимся, что повествования «Библии» представляли собою умышленные выдумки с тем, чтобы обманывать невежественные массы народа, даже если бы и для того, чтобы навязать им наиболее совершенный кодекс нравственных обязанностей, то как можно оправдать такие большие обманы, как часть Божественного промысла, когда по самой природе вещей этому промыслу должна быть присуща простая и совершенная 50] правдивость? Какое отношение имеет или должна иметь тайна к распространению Божьих истин?[92]
Несомненно, что никакого отношения, если бы эти тайны были даны в самом начале. И так оно и было в отношении первых, полубожественных чистых и духовных Рас Человечества. Они обладали «Божьими истинами» и жили по ним и по их идеалам. Они сохраняли эти истины до тех пор, пока едва ли было какое-то зло и, следовательно, злоупотребление этими познаниями и истинами. Но эволюция и постепенное погружение в материальность тоже является одною из этих «истин» и также одним из законов «Бога». По мере того, как человечество прогрессировало и с каждым поколением становилось все более от земли, земным, индивидуальность каждого временного Эго начала себя проявлять. Именно личный эгоизм доводит и подталкивает человека злоупотреблять своими знаниями и властью. А эгоизм – это такое человеческое здание, окна и двери которого всегда открыты для проникновения в человеческую душу всякого рода несправедливости. Мало было людей в течение ранней юности человечества, и еще, меньше их теперь, которые ощущают в себе склонность на практике применять яркое заявление Поупа, что он вырвал бы собственное сердце, если бы оно не имело лучшего устремления, как любить только самого себя и смеяться над всеми своими соседями. Отсюда возникла необходимость постепенно отбирать у человека божественные знания и силы, которые с каждым новым человеческим циклом становились все более опасными как обоюдоострое оружие, злая сторона которого всегда угрожала соседу, а такая, которая источала добро, была целиком обращена на себя. То малое количество «избранных», чья внутренняя сущность осталась не задетой ростом их физической внешности, стало таким образом со временем единственными стражами открытых тайн, передававшими их дальше наиболее годным к их восприятию, сделав их в то же время недоступными для других. Отбросьте это объяснение от Сокровенных Учений и само название Религии станет синонимом обмана и подделки.
Все же народным массам не следовало бы позволять оставаться без какого-либо нравственного сдерживателя. Человек всегда томится по чему-то «потустороннему» и не может жить без какого-то идеала, как маяка и утешения. В то же самое время ни одному средних способностей человеку, даже в наш век всеобщего образования, невозможно доверить слишком метафизические и слишком тонкие для его понимания истины, не рискуя вызвать в нем опасность грозящей реакции и вместо веры в Богов и Святых – впадение в антинаучный тупой атеизм. Ни один настоящий филантроп, а следовательно, ни один оккультист, никогда 51] не будет мечтать, чтобы человечество хотя бы на миг осталось безо всякой Религии. Даже современная Религия в Европе, ограничивающаяся воскресеньями, лучше, чем никакая. Но если, как говорит Баниан, «Религия есть лучший доспех, какой только может иметь человек», то она, несомненно, «наихудшая мантия», и вот против этой «мантии» и основанных на лжи претензий борются оккультисты и теософы. Истинное идеальное Божество, единый живой Бог в Природе, ничего не потеряет в преклонении перед ним человека, если эта внешняя мантия, сотканная человеческой фантазией и наброшенная на Божество ловкой рукой священнослужителя, жаждущего власти и властвования, – будет сорвана. С наступлением нынешнего века пробил час свергания с трона «высшего Бога» каждого народа в пользу Одного Всеобщего Божества – Бога Непреложного Закона, не милосердия; Бога Справедливого Воздаяния, а не прощения, которое попросту является побуждением к злодеянию и повторению его. Величайшее преступление, какое когда-либо было совершено против человечества, произошло в тот день, когда первый жрец придумал первую молитву, имея в виду эгоистическую цель. Бог, которого можно умилостивить несправедливыми молитвами «благословить оружие» молящегося и наслать поражение и смерть тысячам его врагов – его братьям; Божество, про которое можно думать, что оно не останется глухим к песнопениям и восхвалениям, перемешанным мольбами о ниспослании «попутного ветра» для себя и, вполне естественно, бедственного для других мореплавателей, плывущих с противоположной стороны, – именно такое представление о Боге воспитало себялюбие в человеке и лишило его уверенности в своих силах. Молитва является облагораживающим деянием, когда она представляет собою сильные чувства, горячее желание, рвущееся из самого сердца ради добра для других людей и когда она совершенно свободна от какой-либо эгоистичной личной цели; томление по потустороннему естественно и свято в человеке, но при условии разделения этого блаженства с другими. Можно понять и высоко оценить слова «язычника» Сократа, который в своей глубокой, хотя и не преподанной мудрости заявил, что: