Не пустота, получившаяся в результате отсутствия форм, но, наоборот, основание 403] всех форм ... (Это) означает, что это создание Майи, все труды которой ничто перед несозданной Формой (Духом), в чьих непостижимых и священных глубинах всякое движение должно прекратиться навсегда.[713]
«Движение» здесь относится только к иллюзорным предметам, к их изменению в противоположность вечности, покою – тогда как бесконечное движение есть Вечный Закон, беспрестанное Дыхание Абсолюта.
Овладение буддийскими догмами может быть достигнуто только применением Платоновского метода: от общего к частному. Ключ к нему лежит в утонченных и мистических учениях о духовном приливе и божественной жизни.
Будда говорит:
Тот, кто незнаком с моим Законом[714] и умирает в этом состоянии, должен возвращаться на Землю до тех пор, пока не станет совершенным Самано (аскетом). Чтобы достичь этой цели, он должен разрушить внутри себя троицу Майи.[715] Он должен погасить свои страсти, объединить и отождествить себя с Законом (учением Тайной Доктрины) и постичь философию уничтожения.[716]
Нет, не в мертвой букве буддийской литературы ученые могут надеяться когда-то найти правильное разрешение ее метафизических тонкостей. В древности одни только пифагорейцы вполне их понимали, и именно на непостижимых (для обычного востоковеда и материалиста) абстракциях Буддизма Пифагор обосновал главные учения своей Философии.
В Буддийской философии уничтожение означает только рассеивание материи, в какой бы форме или подобии она ни была, ибо все, что имеет форму, было сотворено и поэтому раньше или позже должно погибнуть, т. е. изменить эту форму; поэтому, как что-то временное, хотя и кажущееся постоянным, это есть только иллюзия, Майа; ибо так как у вечности нет ни начала, ни конца, то более или менее долгая длительность какой-либо формы проходит, так сказать, как мгновенная вспышка молнии. Прежде чем мы успели отдать себе отчет в том, что мы видели ее, она уже промелькнула и исчезла навсегда; следовательно, даже наши астральные тела, чистый эфир, представляют собой только иллюзии материи до тех пор, пока они удерживают свое земное очертание. Последнее, говорит буддист, изменяется в соответствии с заслугами или не заслугами данного человека в течение его жизни, и это есть 404] метемпсихоз. Когда духовная Сущность освобождается навсегда от всех частиц материи, только тогда она вступает в вечную и неизменную Нирвану. Она существует в Духе, в ничто; как форма, как образ, как подобие она полностью уничтожена и поэтому больше не умрет, ибо только один Дух не есть Майа, но единственная Реальность в иллюзорной Вселенной вечнопреходящих форм.
Именно на этой буддийской доктрине пифагорейцы обосновали главные положения своей философии. «Может ли Дух, который дает жизнь и движение, и разделяет природу света, быть сведен к небытию?» – они спрашивают. «Может ли умереть и стать ничем тот чувствующий Дух в животных, который пользуется памятью, одним из разумных свойств?» И Уайтлок Балстрод в своей талантливой защите Пифагора поясняет эту доктрину добавляя:
«Если вы скажете, что они (животные) выдыхают свои Духи в воздух, и там пропадают, то это все, что я хотел. Воздух, действительно, является надлежащим местом, чтобы их принять, будучи, по словам Лаэртия, полон душ и, согласно Эпикуру, полон атомов, начал всех вещей; ибо даже то место, где мы ходим, и летают птицы, настолько обладает духовным естеством, что оно невидимо и поэтому вполне может быть приемником форм, так как формы всех тел таковы; мы можем только видеть и слышать их проявления; воздух сам по себе слишком тонок и превышает способности нашего века. Каков же тогда эфир в верхнем регионе и каковы влияния форм, которые оттуда снисходят?» Пифагорейцы считали, что Духи тварей, которые являются эманациями наиболее возвышенных частей эфира, – суть эманации, дыхания, но не формы. Эфир тленен – все философы с этим соглашаются; – а то, что нетленно, настолько далеко от уничтожения, когда оно избавляется от формы, что вполне может претендовать на бессмертие.
«Но что это такое, что не имеет ни тела, ни формы; что неосязаемо, незримо и неделимо, – то, что существует, и чего все же нет?» – спрашивают буддисты. Ответ: «Это – Нирвана». Это есть ничто – не сфера, а скорее, состояние.[717]
405]
СОКРОВЕННЫЕ КНИГИ «ЛАМ-РИН» И ДЗИАН
«Книга Дзиан» – от санскритского слова «Дхиан» (мистическая медитация) – является первым томом Комментариев на семь сокровенных фолиантов Киу-те и Словарь по общедоступным трудам того же названия. Тридцать пять томов Киу-те для экзотерических целей и пользования мирян могут быть найдены во владении тибетских лам Гелугна в библиотеке любого монастыря, как и четырнадцать книг Комментариев и Аннотаций по тому же предмету, составленные посвященными Учителями.
Строго говоря, эти тридцать пять книг следовало бы называть «Популяризированной Версией» Тайной Доктрины, полной мифов, маскировок и заблуждений; с другой стороны, четырнадцать томов «Комментариев» – с их переводами, аннотациями и богатым словарем оккультных терминов, взятых из маленького древнего фолианта «Книги Сокровенной Мудрости Мира»[718] – представляют собою сборник всех Оккультных Наук. Кажется, они хранятся отдельно и скрытно на попечении Таши-Ламы в Шигатзе. Книги Киу-те сравнительно современны, так как изданы в последнем тысячелетии, тогда как ранние тома «Комментариев» – невероятной древности, так как сохранились некоторые части первоначальных цилиндров. За исключением того, что они объясняют и исправляют некоторые слишком баснословные и, по всей видимости, грубо преувеличенные повествования в Книгах Киу-те[719] – правильно так названных – «Комментарии» мало имеют к ним отношения. Они относятся к 406] ним так же, как халдее-иудейская «Каббала» к Книгам Моисея. В труде, известном под названием «Аватумсака Сутра», в разделе: «Верховный Атман (Душа), как проявленный в характере Архатов и Пратьека Будд», сказано, что:
Так как с начала все чувствующие твари спутали истину и восприняли ложь, то появилось сокровенное знание, названное Алайа Виджнана.
Спрашивается: «Кто обладает истинным знанием?»
Ответ: «Великие Учителя Снежной Горы».
Известно, что эти «Великие Учителя» живут на протяжении бесчисленных веков в «Снежных Кряжах» Гималаев. Отрицать перед лицом миллионов индусов существование их великих Гуру, обитающих в Ашрамах, рассеянных по всем склонам Транс и Цис-Гималаев, – значит сделать себя посмешищем в их глазах. Когда буддийский Спаситель появился в Индии, их Ашрамы – ибо редко бывает, чтобы эти великие Люди находились в ламасериях, разве только ради краткого посещения – находились на тех же местах, которые они занимают сейчас, и это было даже до того, как сами брамины пришли из Центральной Азии, чтобы поселиться на Инде. А еще до этого не один знаменитый и прославленный в истории арийский Двиджа сидел у их ног, учась тому, что впоследствии кульминировало в той или другой философской школе. Большинство этих Гималайских Бханте были арийские брамины и аскеты.
Никакой исследователь, если не весьма продвинувшийся, не извлек бы пользы из чтения этих экзотерических томов.[720] Их нужно читать с помощью ключа к их значению, и этот ключ может быть найден только в «Комментариях». Кроме того, имеется несколько сравнительно современных трудов, которые положительно вредоносны постольку, поскольку они касаются правильного понимания даже экзотерического Буддизма. Таковыми являются: «Буддийский Космос» Бонзе Инь-ч'она из Пекина: «Шин-Тау-ки» (или «Записи о Просветлении Татхагаты») Уанг Пука – седьмой век; «Хисаи Сутра» (или «Книга Сотворения») и некоторые другие.
407]
АМИТА БУДДА ГУАНЬ-ШИ-ИНЬ И ГУАНЬ-ИНЬ – ЧТО ГОВОРЯТ «КНИГА ДЗИАН» И ЛАМАСЕРИИ ЦОНГ-К’А-ПА
В качестве добавления к «Комментариям» имеются многие сокровенные фолианты про жизни Будд и Бодхисаттв; среди них есть один про Принца Готаму и другой про Его перевоплощение в Цонг-К'а-па. Этот великий Реформатор Тибета четырнадцатого века, про которого сказано, что он непосредственное воплощение Амита Будды, является основателем тайной Школы вблизи Шигатзе, присоединенной к личному месту уединения Таши-Ламы. Именно с Него началась регулярная система ламаистских воплощений Будд (Санг-гьяс) или Шакья-Тхуб-па (Шакья-муни). Амида или Амита Будда назван автором «Китайского Буддизма» мифическим существом. Он говорит об
Амида Будде (Ами-то Фо) – баснословном персонаже, которому – так же, как Гуань-инь – усердно поклоняются северные буддисты, но который неизвестен в Сиаме, Бирме и Цейлоне.[721]
Вполне вероятно. Но все же Амида Будда не есть «баснословный» персонаж, так как: (а) «Амида» есть форма Сензара от «Ади»; «Ади-Буддхи» и «Ади-Будда»,[722] как уже показано, существовали века тому назад как санскритские термины, означающие «Изначальная Душа» и «Мудрость»; и (б) это название было дано Готаме Шакьямуни, последнему Будде в Индии, с седьмого века, когда Буддизм был введен в Тибет. «Амитабха» (по-китайски «Ву-лианг-шеу») означает буквально «Беспредельный Век», 408] синоним «Эн» или «Эйн-Софа», «Ветхого Деньми», и является эпитетом, связывающим его непосредственно с Беспредельным Ади-Буддхи (первичной и Вселенской Душой) индусов, так же как с Анима Мунди всех древних народов Европы и с Беспредельным и Бесконечным каббалистов. Если бы Амитабха был выдумкой тибетцев или новой формой Ву-лианг-шеу, «баснословным персонажем», как автор-составитель «Китайского Буддизма» говорит своим читателям, что такая «басня» должна быть очень древней. Ибо на другой странице он сам говорит, что добавление к канону, из книг содержащих