Совокупность теоретических положений Вебера, посвященных этическим аспектам политической власти, носит спорный и неоднозначный характер, с точки зрения их приемлемости в реальной политике хотя конечно, они не лишены оригинальности и стоят того, чтобы быть проанализированными в качестве составной части его концепции власти. Так, политические мыслители разных времен и народов признают наличие противоречия между морально одобренной целью осуществления политической власти и средствами ее достижения (добро и зло). Некоторые из них решают данную дилемму в пользу реализуемой цели, ибо любая деятельность, в том числе и политическая, оправдывается только ее эффективностью. Среди сторонников данного подхода можно упомянуть Н. Макиавелли («Государь»), Т. Гоббса («Левиафан»). Другие мыслители (И. Кант, Г. Риккерт, В. Виндельбанд, В.С. Соловьев), наоборот, полагают, что любое политическое действие обусловлено нравственными нормами, признавая приоритет нравственно одобренных средств над эффективностью осуществления политической власти. Например, И. Кант утверждает, что «истинная политика не может сделать шага, не присягнув морали» (Кант 1994: 49). Сам М. Вебер является представителем неокантианства (Р. Риккерт, В. Виндельбанд), которое наделяет религиозную сферу исключительным статусом ориентира для других сфер культуры. По мнению Ч. Тернера, Вебер поначалу пытается поддерживать целостность этого этического императива, но затем отказывается от этого. «Вебер действительно наделяет “политическое” исключительным статусом. В то время как религия, сексуальность, искусство, наука и даже экономическая сфера могут быть определены в терминах отличий, свойственных им, “политическое” является единственной сферой, которую он не определяет в терминах системы ценностей, установленных неокантианством» (Turner 1995: 149). Ученый осознает, что политическая власть не всегда бывает эффективной и благие цели не всегда реализуются с помощью благих средств. «Ибо если вывод акосмической этики любви гласит: “Не противостоять злу насилием”, — то для политика имеет силу прямо противоположное: ты должен насильственно противостоять злу, иначе за то, что зло возьмет верх, ответственен ты» (Вебер 2006б: 521). В качестве иллюстрации справедливости данного утверждения можно привести пример изоляционистской политики Великобритании, проводившейся в период между Первой и Второй мировыми войнами с целью под держания мира мирными средствами. «Многие демократы Запада и США отпрянули с поля репрезентации самого по себе, став сбивчивыми и двусмысленными защитниками разоружения, не жестокости, мира “любой ценой”. Таким образом, М. Вебер, формально находясь в стане последователей И. Канта в отношении вопросов осуществления политической власти, фактически является сторонником первой группы мыслителей, которые признают приоритет целей политики над использованием нравственных средств. Мы утверждаем, что для того чтобы цели политики были оправданы, нужно повысить нравственные требования к тем, кто стремится взять «бразды правления» в свои руки. Такой же точки зрения придерживается и Платон. В своем «Государстве» он последовательно доказывает, что власть в обществе должна принадлежать мудрецам-правителям, ведущим аскетический образ жизни и не предающимся земным благам, при этом лучшей формой правления может быть только аристократия (т.е. власть избранных). П. Сорокин также считает необходимым ужесточение тестирующего механизма по отношению к тем, кто управляет обществом, приводя примеры из истории правящих элит Древнего Китая и Индии. «В Индии аристократия и аристократическая элита оказываются просеянными через два самых серьезных сита: семья и школа. Ее тестировали биологически, интеллектуально и нравственно. В результате мы имеем самую могущественную аристократию, отобранную биологически и социально» (Сорокин 1992: 413). Однако Вебер предлагает выбор целей и средств политики отдать на усмотрение харизматическому лидеру, ибо последний наделен такими необходимыми качествами, как глазомер, дистанция по отношению к себе/другим и ответственность, следовательно, может принимать объективно оправданные решения. «Ибо здесь коренится мысль о призвании в его высочайшем выражении» (Вебер 2006б: 487). При этом категория политической ответственности заслуживает особого внимания, так как именно на ней Вебер строит свою «этику ответственности», которой должен следовать тот, кто призван осуществлять политическую власть. В современном понимании политическая ответственность означает совпадение обещаний политиков с их реальной практикой, а также соотношение между реальными проблемами в обществе и их осознанием политиками. «Ответственность власти — это эффективное руководство страной, обеспечивающее ее движение вперед в экономике, социальной, духовно-нравственной, культурно-образовательной, научно-технической, оборонной и других сферах». Содержание понятия политической ответственности может быть усилено добавлением в нее этической компоненты и, следовательно, превращением последней в категорию нравственной ответственности субъекта власти, которую следует понимать не как ответственность за чистоту своих поступков, но как способность взять ответственность за жизнь другого человека. Сам М. Вебер понимает политическую ответственность как «ответственность перед политической деятельностью»: «Она не сделает вас политиком, если, являясь служением «делу», не сделает ответственность именно перед этим делом главной путеводной звездой вашей деятельности» (Вебер 2006б: 517). Категории ответственности соответствует категория вины, которая в трактовке Вебера приобретает следующее содержание: «Поэтому я теперь могу сказать: это копанье в чувствах вины, которое я часто встречаю, — болезнь. Совершенно такая же, как в области религии самобичевание, в сексуальной — мазохизм» (Вебер 2007: 508). Сопоставляя понимание Вебером обоих понятий (вины и ответственности), мы можем говорить скорее о политической безответственности созданного Вебером образа политика по призванию, чем о его ответственности за последствия политического выбора. К сожалению, подобное понимание политической ответственности (ответственности власти) Вебер, видимо, заимствует из лютеранского, а не из кальвинистского религиозного контекста, для которого свойственно более строгое понимание данной категории ввиду невозможности покаяния. Это и неудивительно — ведь и сам исследователь является в первую очередь носителем лютеранского религиозного мировоззрения. В соответствии с данным направлением религиозной мысли верующему достаточно принять «простодушный вид» кающегося за непредвиденные последствия своих действий в мистическом общении с Богом, и этого будет достаточно для отпущения грехов. Сложность и неоднозначность нравственной стороны осуществления власти заставляет Вебера полностью не отказываться от христианской этики в данной сфере: «И постольку этика убеждения и этика ответственности не суть абсолютные противоположности, но взаимодополнения которые лишь совместно составляют подлинного человека, того, кто может иметь “призвание к политике”» (Вебер 2006б: 527).
С «высоты» сегодняшнего дня мы полагаем, что решение этических проблем власти (выбор между целями и средствами, где этическое значение целей не определено, обладание средством насилия) в духе Вебера, который возлагает на политика по призванию огромные надежды за правильный выбор целей и средств политики, совершенно недопустимо. Только государственный деятель, соответствующий высоким нравственным требованиям, может эффективно управлять государством и отвечать за последствия своих действий. Следует отметить, что нравственный уровень правящей элиты в целом очень сильно влияет на управляемое большинство и может направлять государство на разные пути развития. Так же следует отметить, что отношения власти имеют двусторонний характер, поэтому ответственность за эффективное управление страной несет и само население, которое должно обладать активистской политической культурой и быть способным контролировать субъекта власти и противостоять его произволу, инициируя досрочный отзыв парламентариев, роспуск парламентов и судов и т.д. в том случае, если очевидны злоупотребления и вредоносность осуществляемой политики. Таким образом, двусторонние политические отношения предусматривают двустороннюю политическую ответственность.
Концепция власти М. Вебера политической культуры современных обществ показывает, что его теоретические положения, содержащие требования поддержания баланса власти, соответствия типа элиты уровню развития общества, воспитания активистской политической культуры его членов, сохраняют свою актуальность и сегодня, а, следовательно, могут быть использованы не только для описания соответствующей политической системы (политической культуры), но и для выработки рекомендаций по ее усовершенствованию. Теоретические же положения, касающиеся построения единой национальной идентичности, территориальной экспансии национального государства и «этики ответственности» харизматического лидера, устарели, поэтому необходимо дополнить их более современными понятиями многонационального государства, увеличение политико-экономической мощи страны, повышение нравственных требований к лицам, претендующим на политическую власть.
· Вебер М. Национальное государство и народнохозяйственная политика. Политические работы. М., 2003а.
· Вебер М. Парламент и правительство в новой Германии. Политические работы. М., 2003б.
· Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма. Избранное: Протестантская этика и дух капитализма. М., 2006а.
· Вебер М. Политика как призвание и профессия. Избранное: Протестантская этика и дух капитализма. М., 2006б.
· Вебер М. Харизматическое господство. Социологические исследования. 1988. № 5.
· Вебер Марианна. Жизнь и творчество Макса Вебера. М., 2007.
· Виноградов В.Н. Лорд Пальмерстон в европейской дипломатии. Новая и новейшая история. 2006. № 5.
· Кант И. К вечному миру. Философский проект. Кант И. Собр. Соч. в 8 т. Т. 7. М., 1994.
· Остапенко Г.С. «Всенародная бабушка» королева Елизавета II. Международная жизнь. 2006. № 6.
· Сорокин П.А. Социальная стратификация и мобильность. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992.
· Parkin F. Max Weber. L., 1993. Turner Ch. Modernity and Politics in the Work of Max Weber. L., 1995.
· Weber M. Wirtschaft und Gesellschaft. Tubingen., 1972.
· Weber M. Economy and Society. N.Y., 1968.