Дорога объединяет многие ситуации повести. В дорогу к докторше и за Анной отправляется Марта. Дорога в дом Матвея Гайлиса воспринимается Анной как последний путь, не зависящий уже от личного выбора (когда маршрут определен другими и нет возможности избежать этого). Анна лежит на кровати и смотрит в окно на дорогу. По этой дороге Матвей Мартынович поехал в город, а теперь Анна видит: на санках кто-то подъехал к дому. Женщинам сообщают, что по этой дороге скоро приедут «советские» забирать у Матвея Мартыновича свиней. Предупреждение о грозящем крепкому хозяйству Гайлиса разбое побуждает женщин (Марту и Анну) к тяжелому и страшному решению – уничтожить всех свиней, ничего не оставить «им».
Конец главы, доведшей развитие действия до высшей точки напряжения предопределяет «Варфоломеевскую ночь» следующей главы.
Следовательно, дорога расширяет пространство повести, и в то же время показывает предстающий путь в значении конца, завершения чего-то…
Впервые в повести в начале восьмой главы обозначен час, затем действие энергично развивается к концу главы. От часа, указывающего начало страшной ночи – к вечности, надвременности, воплощенной в мире игры ребенка – Мартынчика малого. Уже само название этой главы (классическая литературная реминисценция «Варфоломеевской ночи») предопределяет ночь отчаяния и большой крови.
«Каждую свинью, дика визжавшую, приходилось связывать и выволакивать в особую закутку, где стояла лампа. Пол густо устлали соломой. Анна чувствовала в себе страшную силу. Марта молчала. Молча, точной и твердой рукой перерезала горло свинье за свиньей. Анна их потрошила. В перерывах. В перерывах вытаскивала солому, напитанную кровью, жгли её в печке и клали свежую, чтобы меньше оставалось следов. Убирали потроха. Палить туши было уже некогда. Анна взваливала их на салазки – и одни везла к розвальням, нарочно вывезенным из сарая, складывала их там. Другие – в сугробное место у канавы сада. Тут поразрыли они с Мартой яму, недалеко от дороги, и туда легло четыре туши, прикрыла их пятая, Люция. Свалив её туда, Анна лопатой засыпала яму. Снег продолжал идти».95
Изступление Марты понятно, она спасает свое добро, свое богатство, но Анне это глубоко безразлично, она всю ночь колет свиней, таскает туши, замывает кровь отнюдь не для спасения хозяйства, а потому, что у неё в душе крутит «темный смерч», тоска по Аркадию.
В следующей главе девушка находится в отрешенном от окружающего мира состоянии. Анна выходит во двор. «Двор, постройки, деревья, все показалось Анне удивительно пустынным. Она прошлась. У ней явилось ощущение, будто впервые она вышла после тяжкой болезни. Мир был прекрасен, беспредельно далек. Анна прошла в яблоневый сад, подняла глаза кверху. В небе сквозь туманные облака недвижно бежало страшное в безмерной своей дали солнце, солнце точно бы иного мира».96 Пустынно и безмолвно вокруг, как только и может быть пустынно в мире, где время остановилось. Анна зовет Аркадия. Эхо отвечает ей. Эхо – еще один признак иного мира, знак смерти.
«Анна сказала вслух:
- Аркадий!
Мелкое эхо в лощинке подало:
- Аркадий.
Анна повторила. Эхо еще ответило. Может быть, она сказала бы: «Я хочу к тебе, Аркадий. Я хочу, Аркадий. Я хочу, Аркадий» – этим всем была полна Анна, но ничего не сказала, молча, в ужасе повернула назад; она без всякого чувства выздоровления, в глубокой тоске приблизилась к дому как раз в минуту, когда Марта вошла в сени, и когда за подвалом с цинковой крышей показались розвальни. Анна увидела их. Мгновенным взором успела разобрать и Трушку в меховой теплой куртке».97
Колодец, у которого стоит Анна – тоже знак смерти. Во – первых, - тоннель вглубь, под землю, во – вторых, - вода (как связь с подземными реками Ада). Мысли героини, её одинокий тайный мир тоже сравним с колодцем. Это еще больше подчеркивает отнесенyость Анны к миру смерти: «вспомнила что-то и вновь, улыбнувшись слегка, как в колодезь, ушла в свое подземелье».98
И в тот же самый момент появляется палач Трушка со своими дружками у дома латыша. Анна, ищущая смерти, убивает разбойника и погибает сама. С этого момента жизнь героини завершена. Но сюжет повести не окончен.
В последней главе (и название ее соответственное – «Май») повествуется об общем стремлении персонажей к переезду, смене пространства существования. Собирается в Латвию и Матвей Мартынович – уже не прежний «крепкий латыш», а живущий больше в мыслях, чем в реальности «человек».
Когда Матвей Мартынович – этот «бывший хозяин жизни» – теряет свое хозяйство, лишается Анны, он начинает духовно расти. И только тут становится от интересен Б. Зайцеву. Проблема жизни/ смерти теперь, с гибелью Анны, занимает Матвея Гайлиса больше, чем какая-то другая. Именно она, как уже говорилось выше, определила отношения между героем и миром уже в ранних произведениях Б. К. Зайцева. Но, если в раннем творчестве Б. Зайцева через отношение жизни/ смерти ведет героев к мысли о гармонии (даже через потерю близкого человека («Аграфена» 1907)), то в повести, написанной в 1929 году, смерть любимого человека подчеркивает одиночество героя.
Итак, этот женский образ Анны, показан как самодавлеющая индивидуальность. Он как бы составлен из детских воспоминаний о матери, и в тоже время в нем прослеживаются черты многих героинь зайцевской прозы.
Посвящение в женщину – так можно назвать основную тему творчества Б. Зайцева. Посвящение это предпринимается с одной главной мыслью – постичь суть человеческого счастья. А постижению этому нет конца…
Заключение
В заключении хотелось бы привести слова Юлия Айхенвальда: «На горизонте русской литературы тихо горит чистая звезда Бориса Зайцева. У неё есть свой особый, с другими не сливающийся свет, и от неё идет много благородных утешений».99
Б. Зайцев обогатил русскую литературу своим искусством слова. Прочтение названных произведений доставило наслаждение прежде всего потому, что перед нами мастер акварельной, поэтической, мудрой прозы, которой восхищались и самые взыскательные из современников писателя.
Изучение собранного материала позволяет сделать следующие выводы:
- Два начала – художественное и духовное определяет развитие писателя. Начинал Б. Зайцев с импрессионизма, но постепенно приходил к осознанию необходимости решения отдельных религиозных и нравственных вопросов. Они и становятся содержанием его произведений.
- Мировоззрение писателя формировалось под влиянием философских учений В. Соловьева. С трудами В. Соловьева связано понимание Б. Зайцевым Вечной Женственности, как всеобщего духовного начала, любви как смысла жизни.
- Любовь у писателя связана с предощущением чего-то вечного, неземного, трагического и в то же время необходимого и прекрасного.
- Любить – значит жить, жить – значит любить. По такому пути идут зайцевские героини. Отсюда и идеал, возникающий в творчестве писателя – жизнь без любви невозможна.
- Образ женщины стал одним из центральных в его произведениях. Создавая идеал женщины, он создавал идеал прекрасного на земле. Любая женщина у писателя несет в себе Божественную сущность, свет Вечной Женственности, Вечной Красоты.
- Для Б. Зайцева было необычайно важно соединить земное и небесное в женщине, как это соединено в природе.
- Б. Зайцев избегает прямых оценок и описаний, уходя в подтекст. Автор указывает не только на то, что в центре находится рассказ о жизни женщины, он также определяет и основное идейное содержание своих произведений.
- Образ и судьба простой женщины во многом совпадает в представлении Б. Зайцева с образом России.
- Очевидно, что особое значение для Б. Зайцева имеет женское начало, Женственность.
- В творчестве Б. Зайцева нет случайностей, все имеет значение. Все три произведения названы женскими именами, но не только имена несут в себе смысловую нагрузку, но и то, что они имеют одинаковую заглавную букву «А» – первую букву алфавита, как начало всего сущего…
К сожалению произведения Бориса Зайцева не изучают в школе. Однако хотелось бы познакомить ребят с величайшим представителем наследия русской культуры, заложить в их души огромный клад нравственных и духовных ценностей. Говоря о педагогической стороне дела, нельзя забыть, что 15 – 16 лет – сложнейшая пора взросления и становления личности, опыта проникновения в отношения мужчины и женщины. От того, на каких примерах ребята узнают эту сторону жизни, зависит очень многое в их воспитании.
Безусловно, я не могу претендовать на полное решение всех затронутых в работе вопросов, но надеюсь, что своим исследованием делаю шаг к пониманию творческого наследия величайшего классика русской литературы.
Библиография.
I. 1. Толковый словарь Владимира Даля. – М., 1980. – т. 1.
2. Агеносов В. Литература русского зарубежья (1918-1996). - М., 1998.
3. . Адамович Г. Одиночество и свобода (Судьбы. Оценки. Воспоминания. Литературно-критические статьи). - СПб., 1993.
4. Айхенвальд Ю. Силуэты русских писателей. - М., 1999.
5. Бердяев Н. Самопознание. М., 1991.
6. Горнфельд А. Лирика космоса//Книги и люди. Литературные беседы. - СПб.,1908.