Смекни!
smekni.com

Рефл-бук Ваклер 2001 (стр. 21 из 120)

В этом же плане Б. Малиновский трактует и миф, функцию которого он видит не в том, чтобы рассказы­вать о прошлых событиях, или выражать человеческие фантазии. Функция мифа - социальна. Он служит "мат­рицей социального порядка и сводом примеров нравс­твенного поведения" [193, с. 281]. Общество должно иметь набор постулатов правильного поведения, чтобы удержать от мутаций поведение, реализуемое каждый день и час. В другой своей работе он более подробно рас­крывает целевое предназначение мифа.

"В примитивной культуре миф выполняет незамени­мую функцию: он выражает, укрепляет и кодифицирует веру; он оправдывает и проводит в жизнь моральные принципы; он подтверждает действенность обряда и со­держит практические правила, направляющие человека. Таким образом, миф является существенной составной частью человеческой цивилизации; это не праздная сказ­ка, а активно действующая сила, не интеллектуальное объяснение или художественная фантазия, а прагмати­ческий устав примитивной веры и нравственной мудрос­ти" [193, с. 99].

109

Набор информации и действий, имеющихся у прими­тивного общества, достаточно системен. Это единство обеспечивается, в числе прочего, и мифами. На этом уровне мифы, ритуалы и т.д. описывают одно и то же, усиливая общественные составляющие.

"Ритуалы, обряды, обычаи и социальные институты порой заключают в себе прямые мифологические конно­тации и считаются производными от тех или иных мифи­ческих событий. Культурный факт является памятником, в котором воплощен миф, а миф считается подлинным источником, из которого родились мораль, социальное группирование, обряды и обычаи. Таким образом, свя­щенные сказания - это функционально интегрированная часть культуры" [193, с. 105].

Б. Малиновский утверждает, что это особый класс ис­торий, это не вымышленные истории, а отражение более величественной и значимой реальности, задающей моти­вы ритуальных и моральных действий человека.

Миф "решает" определенные проблемы, стоящие пе­ред обществом. Такое понимание соответствует представ­лениям Б. Малиновского о функциональном анализе в культуре, где он утверждает следующее: "Культура пред­ставляет собой, по существу, инструментальный аппарат, благодаря которому человек получает возможность лучше справляться с теми конкретными проблемами, с которы­ми он сталкивается в природной среде в процессе удов­летворения своих потребностей" [194, с. 683].

В качестве примера можно привести миф о бессмер­тии, который, по мнению Б. Малиновского, является не интеллектуальным ответом, а "определенным актом веры, рожденной из глубочайшей инстинктивной и эмоцио­нальной реакции на самую страшную к навязчивую идею" [193, с. 107]. Вероятно, в этом же плане функцио­нируют слухи, поскольку их распространение в значи­тельной степени зависит от совпадения в определенной степени с мифологическими представлениями об уст­ройстве современного мира. Например, при постулате "все чиновники — коррупционеры" хорошо распростра-

110

няется слух о том, что у чиновника X обокрали дачу и вынесли вещей на сто тысяч долларов.

Миф функционирует не в рассказывании, а в процес­се всей жизни человека примитивного общества. Расска­зывание служит лишь кристаллизацией уже существую­щих в его сознании правил устройства мира и правил по­ведения.

"Миф "говорит" туземцу гораздо больше, чем реально говорится при его пересказе; в рассказе содержатся лишь конкретные сведения о характерных обстоятельствах ми­фологической истории данной местности; истинный смысл мифа, фактически вся его суть, заключены не в рассказе, а в принципах социальной организации, кото­рые туземец усваивает не тогда, когда прослушивает фрагментарные пересказы мифов, а непосредственно в процессе социальной жизни, постепенно постигая свое социальное окружение и устройство своего племени. Другими словами, именно контекст социальной жизни, а также последовательное постижение того, что все, что ве­лят ему делать, имеет свой прецедент и образец в ушед­ших временах, ставит в его сознании на свои места со­держащиеся в мифе сведения" [193, с. 113].

Вероятно, следует добавить, что миф реализуется, вы­ходит на поверхность в процессе повествования. Расска­зывание просто наращивает плоть на абстрактные прави­ла устройства мира, что облегчает их запоминание и трансляцию последующим поколениям.

Б. Малиновский выступал против интерпретации ми­фа как прообраза науки, объясняющего на примитивном уровне природные и социальные явления.

* * *

В заключение отметим общие характеристики мифо­логического, важные для рекламы и паблик рилейшнз. Мифы, архетипы описывают мир идеального. Юнг напи­сал: "Все наиболее действенные идеалы всегда суть более

111

или менее откровенные варианты архетипа" [397, с. 283]. То есть перед нами та область, к которой мы стремимся и в правильности которой у нас нет сомнений. Отсюда следует мощная воздействующая сила подобных образов. Они взяты из "банка образов"9 который проверен на че­ловеке уже многие тысячелетия. И здесь мы вновь обра­тимся к Юнгу: "Любое отношение к архетипу, пережива­емое или просто именуемое, "задевает" нас; оно действен­но потому, что пробуждает в нас голос более громкий, чем наш собственный. Говорящий прообразами говорит как бы тысячью голосов, он пленяет и покоряет, он под­нимает описываемое им из однократности и временнос­ти в сферу вечно сущего" [397, с. 284]. Поэтому столь важны те или иные системные отсылки, возникающие при исследовании мифов, они одинаково важны как для паблик рилейшнз, так и для рекламы. Именно как руко­водство для последнего можно прочесть следующие стро­ки В. Топорова: "Природа тяготеет к горизонтальной плоскости, к разным видам аморфности, кривизны и косвенности, к связи с низом (земля и вода); культура — к вертикали, четкой оформленности, прямизне, устрем­ленности вверх (к небу, к солнцу). Переход от природы к культуре (как один из вариантов спасения) нередко ста­новится возможным лишь тогда, когда удается устано­вить зрительную связь со шпилем или куполом (обычно золотыми...)" [324, с. 289]. То есть грамматика восприятия человека уже задана, и тексты должны писаться в соот­ветствии с этой грамматикой.

И в этой грамматике мы можем найти ответы на воп­росы, которые не могут дать политологи, умудренные (и, в то же врем, ограниченные) современным багажом зна­ний. Так подсказку на победу Владимира Жириновского можно обнаружить в следующих словах фольклориста: "Образ "трикстера" (плута, озорника) формируется стади­ально раньше, чем образ богатыря" [373, с. 288]. Образ самого богатыря, по представлениям, например, Буслае­ва, появляется в древнерусской письменности поздно, после татар [42]. Жириновский периода первых побед шел именно по этой модели, лишь затем смещаясь в

112

иную, хотя "хвост" бывшей модели хранится в его имид­же и сегодня.

Литература - 11, 13, 14, 42, 70, 114,115, 193, 200, 215, 219, 233, 234, 305, 307, 324, 333, 352, 353, 373, 397, 399, 400, 401, 402

МОДЕЛИ АРГУМЕНТИРУЮЩЕЙ КОММУНИКАЦИИ

Теория аргументации, связанная с именами двух гол­ландских профессоров Франса ван Еемерена и Роба Гроотендорста, находит свое место "между" лингвистикой и логикой, считая, что лингвистика слишком конкретна для описания коммуникации, а логика — слишком абс­трактна. В связи с недостаточностью этих двух наук воз­никла необходимость в третьей — теории аргументации.

Аргументацией мы пользуемся в спорах, в отстаивании своей точки зрения и т.д. Голландские исследователи строят свое определение аргументации с помощью ряда положений [573]:

1. Аргументация является социальной деятельностью.

2. Аргументация является интеллектуальной деятель­ностью.

3. Аргументация является вербальной деятельностью.

4. Аргументация относится к вопросу мнения.

5. Целью аргументации является оправдание или оп­ровержение мнения.

6. Аргументация состоит из набора утверждений.

7. Аргументация направлена на получение одобрения от аудитории.

Последнее связано с "Новой риторикой" X. Перельмана, где подчеркивалась важность не универсальных аргу­ментов, а тех, которые важны для конкретной аудитории, что существенно отличается от логических представлений.

113

Суммарное определение аргументации предстает те­перь в следующем виде: "Аргументация является социаль­ной, интеллектуальной, вербальной деятельностью, слу­жащей тому, чтобы оправдать или опровергнуть мнение, состоящей из набора утверждений и направленной на по­лучение одобрения от аудитории" [573, р. 7]. Таким образом аргументы определяются как утверждения, выд­винутые для оправдания или опровержения мнения.

Ф. ван Еемерен Ф. и Р. Гроотендорст также разреша­ют наличие в аргументативном дискурсе имплицитных или косвенных речевых актов [51]. Это может быть про­иллюстрировано таким примером:

Питер: Тебе вредно курить.

Арнольд: Что ты имеешь в виду?

Питер: Вспомни Джека.

Этот диалог предполагает существования Джека, кото­рый нещадно курил и плохо в связи с этим завершил свою жизнь.

Или: "Давай возьмем зонтик, или ты хочешь промок­нуть?"

Аргументация трактуется ими как сложный речевой акт. При этом разграничивается два возможных эффекта речевого акта. Это может быть понимание речевого акта, что приводит к коммуникативному эффекту. И это мо­жет быть принятие его, что приводит к интеракциональному эффекту. Правда, Скотт Джекобе приводит сущес­твенное возражение к использованию теории речевых ак­тов [544]. Оно состоит в том, что лингвистические таксономии могут не совпадать с реальным использова­нием слов людьми.

А. Баранов находит богатый материал по имплицит­ным способам аргументирования в "Мертвых душах" Н. Гоголя [12].