Смекни!
smekni.com

Рефл-бук Ваклер 2001 (стр. 25 из 120)

"Правительствам авторитарных государств становится все труднее держать свои народы в неведении. Чернобыль был быстро сфотографирован французским коммерчес­ким спутником, а снимки быстро переданы на весь мир, включая и сам Советский Союз. Подавление китайским правительством выступления студентов на площади Тяньаньмэнь и шок, испытанный всем миром от этого со­бытия, сразу же потрясли и Китай благодаря радио, теле­видению и телефаксу. Когда в конце 1989 г. рухнули ком­мунистические режимы в Восточной Европе, сообщения и видеосюжеты о падении одного из них стимулировали сходные процессы в соседних государствах" [134, с. 71].

Информация начинает нести в себе как созидательную, так и разрушительную силу, но гораздо в более значитель­ной степени, чем это было ранее. Поскольку время изме-

130

нило не столько суть информации, сколько интенсивность воздействия, поменяло контексты применения (например, личное стало общественным, как это имеет место в случае поп-звезд или государственных деятелей).

Одновременно возросла роль публичной информации в принятии политических решений, в результате чего сфера политики стала намного публичнее и намного более управляемой. Как пишет полковник армии США К. Эллард: "В случае Сомали реально мотивировали меж­дународное сообщество к действию телевизионные имид­жи маленьких детей с их животами, разбухшими от голо­да" [426, р. 100]. В этой же области лежит понятие "эффек­та CNN", когда информация становится одновременно доступной как президентам, так и простым зрителям. В манипуляциях с общественным мнением CNN обвиняют, к примеру, защитники "Белого дома" в октябре 1993 г.:

"Примерно в 2.00 — 2.30 CNN дало в эфир ночное ин­тервью Хасбулатова и текст Обращения на фоне кадров прямой трансляции маневров в окрестностях "Белого до­ма" и приготовлений к атаке войск МВД РФ (естествен­но, по российским каналам ТВ этот материал не про­шел). По истечении небольшой паузы, вскоре после 3.00 CNN прокомментировало интервью Хасбулатова как па­раноидный бред и показало снятые, видимо, в предыду­щие сутки ночные кадры окрестностей "Белого дома" без внутренних войск МВД, которые к этому моменту еще продолжали стоять наизготовку к атаке вокруг Дома Со­ветов" [121, с. 106].

Во время Второй мировой войны вопросы стратеги­ческого обмана противника не были столь актуальными, поскольку большее внимание уделялось военной силе, а не слухам. Как пишет В. Лакер: "Обман редко несет пол­ный успех, даже во время войны - Троянский конь (ес­ли рассказ о нем правда) является исключением. Обычно наиболее ожидаемым результатом становится распростра­нение сомнения, а не принятие противником определен­ной неправды" [511, р. 287]. В пользу подобного обмана противника в военное время работает то, что в принципе решения приходится понимать под грузом неопределен-

131

ности, отдавая предпочтение тем или иным, но все равно неполным или неоднозначным фактам. Поэтому В. Лакер позволяет себе заметить, что в разведке возможности для ошибок практически безграничны.

Директор информационных войск Министерства обо­роны США определяет информационную войну следую­щим образом:

"Информационная война состоит из действий, пред­принимаемых для достижения информационного превос­ходства в обеспечении национальной военной стратегии путем воздействия на информацию и информационные системы противника с одновременным укреплением и за­щитой нашей собственной информации и информацион­ных систем. Информационная война представляет собой всеобъемлющую, целостную стратегию, призванную отдать должное значимости и ценности информации в вопросах командования, управления и выполнения приказов воору­женными силами и реализации национальной политики. Информационная война нацелена на все возможности и факторы уязвимости, неизбежно возникающие возрастаю­щей зависимости от информации, а также на использова­нии информации во всевозможных конфликтах. Объектом внимания становятся информационные системы (включая соответствующие линии передач, обрабатывающие центры и человеческие факторы этих систем), а также информаци­онные технологии, используемые в системах вооружений. Информационная война имеет наступательные и оборони­тельные составляющие, но начинается с целевого проекти­рования и разработки своей "Архитектуры командования, управления, коммуникаций, компьютеров и разведки", обеспечивающей лицам, принимающим решения, ощути­мое информационное превосходство во всевозможных конфликтах" [111, с. 14].

Как видим, это определение практически не затраги­вает содержательных аспектов, а направлено на техничес­кое обеспечение информационной составляющей армии.

Информационные операции направлены на поддер­жку военных действий и отсчитываются от их успешнос­ти/неуспешности. "Комбинация разрушительной силы и деятельности из области психологической войны может

132

уменьшить желание противника сражаться, следователь­но, способствовать достижению военных целей" [503, р. 49].

В техническом плане информационная война уже на­чалась. Выросший в качестве потенциального плацдарма Интернет предоставляет для этого все условия, откуда следует концентрация усилий на защите информацион­ных сетей от несанкционированного проникновения [см., например, 56, 280, 338]. Рост мощи информацион­ных механизмов современного общества усиливает его зависимость именно от этой его составляющей.

Однако информационная война велась в мире и при отсутствии компьютеров. Использовались слухи: к примеру, войска Чингисхана опережали рассказы об их невероятной жестокости, что в значительной степени подрывало моральный дух их противников. Использовал­ся прообраз современных избирательных технологий при выборах в Древнем Риме. Моральный дух воинов поддер­живался особой идеологией (типа известного спартанского высказывания "на щите или под щитом"). Просто сегодняшняя зависимость цивилизации от ин­формационной составляющей сделала ее гораздо более уязвимой в этом отношении. А быстродействие и широ­кое распространение информационных сетей многократ­но увеличило мощь именно информационного оружия. Дополнительно влияет на ситуацию и принятая сегодня модель общества как принципиально открытого, что предполагает гораздо больший объем разнообразных ин­формационных потоков, чем в случае закрытого общества.

В телепрограмме "Военная тайна" (RenTV, 1998, 22 но­ября) было представлено одно из подразделений для участия в психологической войне армии Российской Федерации. Оно включает 15 человек, которые заняты тремя видами деятельности: полиграфической, звуковещательной, а также звукозаписывающей и обрабатываю­щей информацию. Громкоговорители вещают на рассто­яние в 6 км. Приводился пример, когда на конкретный кишлак вещал человек, подражая голосу Горбачева и призывая избавиться от повстанцев. Кишлак выполнил это пожелание. Были продемонстрированы листовки, где

133

рисунки разделялись на две половины, на одной было — ОБЕЩАЛИ, на второй - ПОЛУЧИЛИ. За листовки по­добного подразделения во время войны в Чечне полевые командиры расстреливали тех, кто их имел. Представлен­ный в программе ефрейтор из этого подразделения в со­вершенстве знал английский и французский язык. Все это говорит о том, что область теории вполне адекватно трансформировалась в рутинную повседневную работу.

Е.В. Дергачева прогнозирует развитие военно-инфор­мационной составляющей военного потенциала страны по следующим направлениям: создание информационных средств вооруженной борьбы и разработка соответствую­щего логико-математического аппарата и программных средств. Она также говорит о таких типах информацион­ного оружия: способы передачи ложной или искаженной информации и информационно-психологическое пропа­гандистское воздействие [88]. Информационная безопас­ность России направлена на обеспечение информацион­ного суверенитета и на содействие успешного проведения государственных реформ, укрепление политической ста­бильности общества.

Российские исследователи также считают, что унасле­дованная от бывшего СССР высокая степень централиза­ции структур управления может привести к гибельным для страны последствия в случае информационной агрес­сии [370]. При этом темпы совершенствования инфор­мационного оружия превышают темпы развития техноло­гий защиты.

В 2000 г. в России была принята концепция информа­ционной безопасности, которая рассматривает широкий круг угроз и методы противодействия им в информаци­онной сфере.

В качестве рабочего мы будем опираться на определе­ние информационной войны как коммуникативной техно­логии по воздействию на массовое сознание с долговремен­ными и кратковременными целями,

Мы акцентируем при этом содержательные, а не тех­нические аспекты этого явления. При этом слово "ком-

134

муникативный" подчеркивает особый статус аудитории как объекта воздействия, поскольку успешное воздейс­твие может опираться только на интересы, ценности, идеалы аудитории, то есть речь идет о необходимости разговаривать с ней на одном языке в прямом и перенос­ном смысле этого слова. Целями такого воздействия на массовое сознание является внесение изменений в ког­нитивную структуру с тем, чтобы получить соответствую­щие изменения в поведенческой структуре. Практически то же самое делает психотерапия только на уровне инди­видуального сознания.

Г. Джоветт и В. О'Доннелл разграничивают пропаган­ду и просто коммуникацию на основании того, что в про­паганду они также вписывают цели, которые не входят в число интересов получающего информацию [502]. Это важное разграничение, однако оно также страдает из-за того, что достаточно трудно четко сказать, что именно направлено против интересов слушающего.