А еще раньше Санатана Кумар мне сказал, что если ты хочешь кому-то помочь, то можешь медитировать на его фотографию, и все пройдет. Так я и сделал, взял у него фотографию и прочитал перед ней 8 кругов. А на следующий день музыкант мне сказал, что у него все прошло и что он уверовал в мантру. И это не единственный случай. У преданных была такая сильная вера в то, что мантра обладает всемогуществом, способна вылечить от всех болезней и перенести в духовный мир.
Санатана Кумар познакомил меня с Вишвамитрой, и тот сказал, что есть книги в библиотеке иностранной литературы, и можно заняться их переводом. Я начал переводить. Спустя какое-то время я узнал, что Вишвамитру арестовали. К тому времени мы уже сделали массу ксерокопий в библиотеке. Тогда были такие правила, что один человек мог отксерокопировать только не больше 80 страниц. Я приглашал разных знакомых прогуляться в библиотеку, посмотреть интересные книги и заодно сделать ксерокопии для себя. Таким образом, мы отксерокопировали практически весь Шримад Бхагаватам и почти всю Чайтанья-чаритамриту. Часть книг сделали на пленках, микрофильмы можно было заказать в библиотеке и спокойно переводить дома. Это было еще удобнее. Ксерокопий набрался целый чемодан.
Однажды пришли люди из милиции. Сначала они звонили, потом, как обычно, начали ломать дверь. Но сломать не смогли, хотя замок был очень слабый, то, что он не развалился, было для нас чудом. Мы повторяли мантру, а затем молитву Господу Нрисимхе, защитнику всех преданных. На следующее утро, очень рано, где-то в начале пятого, мы собрали свои вещи и уехали, пока эти люди снова не пришли.
В то время мы жили на квартире у родителей моей жены. Вскоре они обратились в органы безопасности и сообщили о том, что их дети занимаются неизвестно чем. Чемоданчик с ксерокопиями английского издания Шримад Бхагаватам конфисковали. Правда, нам чудесным образом удалось кое-что сохранить на пленках. Когда начался обыск, мы потихоньку начали выбрасывать микрофильмы в окно. Моя жена сначала бросила их в таз с грязным бельем. Тогда наша дочь Лалита была маленькая. Вместо памперсов в то время были самодельные подгузники, они как раз лежали грязные в этом тазу. И тому, кто проводил обыск, не захотелось в них копаться, он все вокруг осмотрел, а в таз не полез. Когда он ушел в другую комнату, мы по очереди стали подходить к тазику, брать микрофильмы и выбрасывать их на улицу. Они заметили, что мы то и дело бегаем к окну и решили осмотреть территорию внизу и подобрать то, что мы выбросили. Мы расстроились, что все пропало! Один из них побежал вниз, долго-долго там бегал, но ничего не нашел. Нам показалось это странным. Когда все ушли, мы спустились вниз и сами стали обыскивать кусты. Но ничего не нашли. Мы сели на лавочку у подъезда и стали думать: «Как такое возможно?». Видим, сидит мальчик и рассматривает пленочки. Мы подбежали к нему, стали расспрашивать, откуда они у него. Мальчик ответил, что он шел в школу, увидел, как что-то падает с неба, подобрал и теперь сидит и рассматривает. Так практически весь Бхагаватам у нас сохранился.
Моя жена несколько раз видела один и тот же сон о том, как приходит милиция и забирает наш чемодан. Однажды это стало явью. Пришли и забрали,
один эксперт по книгам. Он разобрал весь этот чемодан и насчитал огромное количество названий. Хотя там было только несколько томов Шримад Бхагаватам, но он каждую главу посчитал за отдельную книгу и сказал: «О, у вас более 100 наименований книг, а это, молодой человек, очень серьезно, вам грозит срок».
К этому еще присовокупили кассеты и несколько других книг, которые Радха-Дамодар дал мне почитать. Некоторые ксерокопии были и на русском языке, их перевел Вишвамитра.
После разговора с этим экспертом, меня пригласили в другой кабинет, где были двое: один играл роль доброго дяди, а другой - злого. Мучили меня несколько часов, пытались склонить к сотрудничеству, что означало отказаться от Харе Кришна.
За мной установили слежку. Я это замечал и раньше, нас даже фотографировали.
На допросе мне показали фотографии и спросили:
— Ты знаешь этих людей?
Мне пришлось, как обычно, соврать.
— А как объяснить, что этот человек выходит из подъезда твоего дома?
— Ну, не знаю, может быть, приходил, действительно, кто-то, мало ли людей ходит.
Короче, выкрутился. Но меня все равно исключили из комсомола, а потом из института, за чем последовало приглашение в военкомат. В то время у нас родился второй ребенок, Рамачандра, и по законам того времени меня не могли призвать в ряды Советской Армии. Таким образом, я избежал призыва. Но вернуться в институт не удалось.
Преданных уже начали судить. В приговорах писали всякую чепуху. Считалось, что Сознание Кришны - это антикоммунистическая организация, которая готовит боевиков, использует йогу, каратэ и тому подобное. Даже была статья о нанесении вреда здоровью вегетарианстве. В общем, все, что только можно было туда вплести, они вплетали. В 82-84-м годах шли судебные процессы.
Нас постоянно вызывали, но так как мы не были инициированы, что означало для них, не занимались активной проповедью, то нас не имело смысла сажать в тюрьму. Они уже не хотели с нами связываться после истории с Премавати. К тому времени на Западе начались демонстрации в защиту преданных в России. В общем, когда Горбачев пришел к власти, стало свободнее, и мы начали выходить на Арбат на харинамы.
Когда преданные вышли из тюрем, то сразу поднялся вопрос о регистрации. Для этого нужно было предоставить перечень всех членов организации. Многие преданные боялись опять попасть в «черный список» и не разрешали вписывать свои имена.
Но вот появился некий Чернецов из Совета по делам религии. Это была известная фигура. И он, естественно, тоже был связан с органами безопасности. Но именно он и вдохновил преданных на регистрацию. Не все ему доверяли, но после неоднократных бесед с ним, после того, как пришло письмо от Гуру (Шри Вишнупада), что необходимо зарегистрироваться, мы с матаджи Вихарини быстренько набрали необходимый список преданных. После регистрации все стало гораздо проще.
Вот так все началось: я просто стал повторять мантру.
Гаргачарья дас Санкт-Петербург
Сейчас я с уверенностью могу сказать, что всегда искал Бога, вернее тех отношений, которые возможны между Богом и человеком, отношений, основанных на бескорыстной любви.
Мои родители прожили нелегкую жизнь. В детстве отец пережил ленинградскую блокаду, потеряв двух своих братьев, а мать - оккупацию, работая на лесозаготовках. В дальнейшем стержнем их жизни стало стремление к благополучию и достатку. Представляю, как тяжело им было, когда все трудовые сбережения пропали во время дефолта. Суть их родительского воспитания заключалась в том, что нужно найти достойное место в обществе. Со свойственным юности максимализмом я не очень стремился занять какое-либо место в этом обществе. Мир взрослых казался мне жестоким, несправедливым и лишенным высоких идеалов. В конце 60-х вместе с песнями «Биттлз» пришла и новая концепция жизни: занимайтесь любовью, а не войной. И средством для достижения этой любви стала «травка».
Правда, наш рулевой КПСС предложила и другой вариант развития любви: исправительно-трудовые колонии, которые стали местом «перевоспитания» для сотен и тысяч ищущих молодых людей. Так и я со студенческой скамьи пересел на скамью подсудимых. Начались мои жизненные университеты. Скоро я понял, что жизнь за забором почти не отличается от, так называемой вольной, разве что потребительской корзиной. Здесь была точная копия тех же самых отношений: своя аристократия и изгои, артисты, модники... и даже «женщины». Были хорошие и плохие, виноватые и невинные. Я утвердился в том, что качества зверя живут в каждом человеке и проявляются более или менее, в зависимости от ситуации. Когда ты сыт, легко улыбаться. Даже лев миролюбив, если не голоден. Мне трудно было принять этот принцип бытия борьба за выживание как суть человеческой жизни.
Поиски смысла жизни не дали мне даже в лагере сделаться «рабочей скотиной»: работа, каша, койка... Но эта активная позиция часто приводила меня в ситуации, когда жизнь висела просто на волоске. В эти экстремальные моменты своей жизни я и стал ощущать присутствие рядом с собой некоей высшей силы. С годами розовый туман блатной романтики и братства рассеялся, не оставив и следа. Все имеет цену, в том числе и дружба. «Собатонщики» - те, кто едят вместе батон белого хлеба, а потом, когда он заканчивается, разбегаются. Какое точное определение этих отношений! Теряя интерес к общению и углубляясь в себя, я пытался вызвать ощущение высшего присутствия. Наступило время, когда мне стало просто тягостно за забором. И вдруг пришла нежданная полусвобода: меня отправили на стройки народного хозяйства.
Комсомольско-молодежная стройка! Что об этом сказать... Я увидел жизнь российской глубинки с ее невежеством, пустыми магазинами, пьянкой, неустроенностью. Все до боли напоминало лагерь. Единственная новизна - это женщины, они не были похожи на тех умненьких, милых, домашних девушек моей юности. Новые отношения дурманили голову. Но очень скоро и это стало напоминать мне совместное поедание белого хлеба в лагере. Этот мир - большая тюрьма!
Домой я возвращался не 26-летним молодым человеком, а старцем, увидевшим бессмысленность человеческого существования... Вечеринка однокашников... Пьяненькие друзья детства, хвастающиеся своими достижениями и тем, кто как устроился в жизни. Их восторженная просьба рассказать о ТОЙ, так называемой, жизни.
...Она принесла Новый Завет.
Я обретаю реальность существования. Теперь все приобрело смысл: Мое рождение, поиски и даже тюремная пайка. Возьми свой крест и неси его! Тот, кто делает добро, есть СЫН ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ. Я первый раз в церкви. Она встает на колени перед иконой Божьей Матери. Отмечаю: слишком легко встает. Да, это смысл жизни - обрести Божественную любовь. Священное писание начинает жить во мне. Мое первое преклонение перед иконой: «из Ее лона пришел Спаситель!». Какая тяжесть уходит из моего сердца! Я целую прокуренную руку батюшки на причастии. Он удивлен. Молодежи в соборе почти нет. Нет, жизнь не бессмысленна, есть другая, истинная ее сторона. Мы же живем наизнанку.