самопостижению и вербализации. В этих случаях полезными могут оказаться психодрама, арт-
терапия и музыкальная терапия, йога, аутотренинг и гипнотерапия, а также некоторые другие
подобные методы.
Но при наличии желания понять свой внутренний мир и способности перенести те
открытия, которые предстоят на этом пути, следует достичь понимания и принятия, даже если
придется преодолевать сопротивление. Оно может оказаться весьма сильным, поскольку
включаются механизмы защиты от беспокойства и психических страданий. Поэтому часто
попытки обойти сопротивление путем гипноза и использования лекарственных препаратов
бывают практически бесполезны: внутреннее сопротивление остается несомненным, и люди
просто не в состоянии принять результаты собственных открытий.
Молодую женщину поместили на обследование в психиатрическую лечебницу.
Причиной послужило ночное недержание кала. Иногда по утрам ее постель бывала измазана
калом, иногда - кровью и слизистыми выделениями. До этого она проходила обследование в
гастро-энтерологическом отделении, где подозревали даже злокачественные новообразования.
Наличие личных проблем как причину своих болезней она отрицала категорически. У нее была
прекрасная семья, она хорошо училась, была помолвлена. Женщина собиралась уладить
досадные проблемы со здоровьем, выйти замуж и жить счастливо долгие годы. По крайней мере,
на этом она настаивала.
Поскольку ее твердое убеждение в отсутствии личных проблем делало применение
психодинамических методов излишним, ее лечили способом коррекции поведения по схеме со
звонком, часто применяемой при лечении эну-реза. В задний проход пациентке на ночь ввели
специальную резиновую грушу, которая при давлении вызывала звонок, что должно было
будить больную.
Однако врача беспокоило явное несоответствие между поведением больной днем и ее
ночными проблемами. Чтобы дать ей свободно выговориться, врач ввел внутри-венно лекарство
и был потрясен ее откровениями. У женщины поздно начались менструации. Поскольку мать
ничего ей не объясняла, она самостоятельно стала изучать эту проблему в читальном зале, а
дома - строение своего тела, случайно обнаружив, что введение пальцев в ватину и в задний
проход доставляет ей очевидное удовольствие. Это шокировало ее наяву, но во сне пациентка
продолжала заниматься тем же. Рассказывая свою историю, больная радовалась не меньше
врача. Она сумела на той же неделе вьшисаться и пребывала несколько дней в состоянии полной
эйфории, поскольку симптомы не возобновлялись. Женщина была благодарна врачам и уже
собиралась назначить дату венчания.
Через три дня появились прежние симптомы. Пациентку спросили, помнит ли она о
беседе, состоявшейся перед выпиской, и она ответила, что ничего не помнит - ей просто
сделали внутривенный укол, который ее вылечил. Что было делать врачу? Мог ли он открыть
своей пациентке столь неприглядную правду? Решили еще раз побеседовать с ней под
воздействием лекарства, но постараться при этом все же как-то зацепить беседу в сознании
больной, чтобы можно было обсудить эту проблему и в обычном состоянии. Пробудившись от
наркотического сна, женщина была в бешенстве, заявив, что если дело в ней самой, она
разделается с этой проблемой самостоятельно и будет спать с натянутыми на руки носками.
Пациентка ушла от врача в гневе и отказалась от дальнейших контактов.
В данном случае психотерапия и не начиналась. Этот пример как нельзя лучше и
показывает, что психотерапия - нечто большее, чем хитроумная работа детектива, выуживание
из подсознания сенсационных разоблачений. Неотъемлемой частью психотерапии является
установление рабочего альянса, который предполагает возникновение доверия. Беседы и
понимание помогают принять то, что кажется неприемлемым. Пациент нуждается в обретении
полностью сознательного и готового к сотрудничеству "Я", а не в обмане его сторожевых систем
наркотиками и гипнозом. В частности, по тем же причинам положительное воздействие
некоторых активных методов (например, группы встреч) может оказаться преходящим из-за
отсутствия интегрирующего начала и последовательного закрепления полученного опыта.
Необходимо вместе с пациентом разобраться в причинах возникновения его проблем. Все
должно быть осознано и проработано, то есть пережито заново и разрешено. Только после этого
пациент способен отказаться от первоначального достижения - мгновенного освобождения от
эмоционального дискомфорта.
При продолжительном болезненном состоянии, как и при любой болезни, пациент
приспосабливается и начинает выжимать максимум из своих невротических симптомов и защит.
Они приобретают социальную функцию, играя определенные роли и заменяя отношения,
приносящие некоторые преимущества. Например, сочувственное внимание окружающих, к
которому, возможно, примешивается чувство отмщения за отсутствие прежде подобного
внимания. В некоторых семьях домочадцев не балуют вниманием, и тогда болезнь становится
едва ли не единственным способом привлечь внимание к своим проблемам. Дети, выросшие в
очень больших семьях, особенно склонны жаловаться на постоянные физические недомогания
(Gonda, 1962), но даже реагируя на стресс появлением экземы, они не желают признавать
существование своих эмоциональных проблем (Brown, 1967). Однажды добившись сочувствия,
люди стремятся сохранить достигнутое теми же методами. Примером такой вторичной выгоды
является так называемый компенсационный невроз, проявляющийся после получения
производственной травмы, когда пенсия может зависеть от поддержания жизни, исполненной
страданий. Вторичные выгоды, как и первичные, необходимо понять и вычленить до того, как
начнутся изменения, вызванные терапией. Наконец, изменения в одном человеке могут зависеть
от того, произойдут ли изменения в членах его семьи, способных оказывать сопротивление, если
им по каким-то собственным ролевым функциям выгодно, чтобы пациент был "болен". Чтобы
дать больному выздороветь, членам семьи иногда нужно и самим принять участие в семейной
терапии или терапии супружеских пар. Они могут выбрать и другие формы индивидуальной и
групповой терапии.
Консультация, на которую пришли вместе муж и жена, показала, что депрессия жены
незаметно провоцируется мужем, которому нужна именно слабая и беспомощная жена, что
обеспечивало ему роль сильного, не ведающего сомнений защитника. Без этого его самого
захлестывали депрессия и неуверенность в себе, связанные с тем, что он рано остался без
матери. Муж допустил, чтобы его жена изменилась и стала менее зависимой от него, только
решив собственные проблемы путем индивидуальной терапии.
Конечно, бывают ситуации, когда необходимы быстрые действия и немедленные
решения, например, хирургическое вмешательство по жизненным показаниям, когда впору
кричать: "Не стойте же, делайте что-нибудь!" Но в психотерапии чаще требуется совсем
противоположное: "Ничего не делайте, только присутствуйте - и все". Иными словами,
требуется "негативная способность" (Ките, 1817), то есть способность человека находиться в
состоянии неопределенности, тайны, в сомнениях без раздражающей погони за фактами и
причинами". Даже хирурги, воздерживаясь от операции, говорят порой о "величии бездействия".
В психотерапии иногда самым главным, что требуется от терапевта, бывает сам факт
присутствия, проявления терпимости к тревоге и неопределенности, надежности
небезразличного к пациенту человека, мудро пережидающего вспышки враждебности и
нетерпения со стороны пациента до тех пор, пока не наступит момент, когда все действительно
прояснится и станет понятным. Порой присутствие и сопереживание терапевта являются
ключевыми для корректирующего процесса. Так, самым важным для подростка бывает
присутствие родителей. "Лучшее, что можно сделать в некоторых ситуациях, - быть рядом,
переживать вместе посылаемое судьбой, ни во что не вмешиваясь резко и не пытаясь навязывать
какие-либо важные принципы" (Winnicott, 1971: 145).
Многие люди не хотят знать правду о самих себе, поскольку боятся этой правды, однако
некоторые пациенты, обращающиеся за помощью к психиатру, испытывают настоятельную
потребность понять, что с ними происходит. Исследование (Michaels and Servett, 1978) показало,
что каждый третий пациент, обращающийся к психиатру, рассчитывает получить ясное
представление о своих проблемах, прямо формулируя свою цель: "Я хочу, чтобы психиатр
помог мне понять то, в чем я сам не могу разобраться", "Я хочу понять, откуда берутся эти мои
ощущения, чтобы суметь изменить их". Поскольку динамическая психотерапия стремится
понять личность в развитии (собирая воедино то, чем она была, то, что она собой представляет в
настоящее время, и то, во что она превращается), полученное представление усиливает
ощущение цельности и преемственности. Это позволяет ощущать воздействие психотерапии и
после завершения курса: пациент обретает собственные пути понимания и решения своих
проблем.
Единство предполагает цельность. Человек начинает жить в ладу с самим собой, собирая
воедино и объединяя прежде разъединенные части своей личности, обретая гармонию
приобщения к миру. Присоединение тех аспектов собственной личности, которые были дотоле
неведомы, требует определенной перестройки сознания, что, впрочем, относится к любым
открытиям: будь то осознание шарообразности Земли или открытие атомной энергии.
Пациентам нужно ввести в свой обиход прежде невыраженные импульсы. Приходится включить
в свое представление о себе и других новые факты: например, открытие того, что враги и