[Это в случае, если речь идет об эквивалентных вещах, о равноценных последствиях моих поступков. Однако я делаю акцент здесь на том, что недостаток информации и уверенности не препятствует принятию волевых и принципиальных решений.]
Так дело обстоит со всеми моими решениями, какой профессией овладеть, где жить, на ком жениться, куда вложить деньги, как заботиться о здоровье, и так далее. Во всех случаях, по отношению к самому себе, и особенно, когда я кому-то одалживаю, я ожидаю, что человек будет поступать ответственно, в соответствии с обязательствами. Это стандарт, которого я придерживаюсь. Я не могу сослаться на то, что придерживался картезианского стандарта и поэтому не поступил должным образом.
Приведем пример. Я взял у вас в долг машину, и вы говорите мне: «Можешь ей пользоваться, но знай, у тебя могут возникнуть проблемы с тормозами. Как только услышишь скрип, сразу поезжай в гараж чинить тормоза, пока не попал в аварию». Потом вы уезжаете на месяц, а когда возвращаетесь, видите около своего дома то, что прежде было вашей машиной. Теперь это выглядит как гармошка. Вы спрашиваете меня, что произошло, а я говорю: «Была авария, тормоза отказали». А вы возражаете: «Но я же тебя предупреждал. Я говорил, что тормоза могут быть слабые. Ты что не слышал скрипа?» А я отвечаю: «Да, был скрип». Вы спрашиваете: «Так ты поехал чинить тормоза?» «Нет». «Почему?» А я отвечаю: «Но, ведь, возможно, скрип был не от того, что тормоза неисправны. Он мог быть из-за амортизаторов или чего-то еще. У меня не было никакого доказательства, что это именно тормоза».
Не думаю: что вы обрадуетесь! Если даже у меня не было доказательства, оставалась возможность, что это были тормоза. Вы же предупреждали меня, что они могут ослабнуть, а мы знаем, что тогда они начинают скрипеть. Эта информация делала предположение о неисправных тормозах более вероятной, чем другие альтернативы. Поэтому, конечно, я должен был взять машину в гараж! Когда я должен принять решение, ответственный подход заключается в том, чтобы принимать за истину более вероятную из возможностей и действовать на ее основании.
А теперь ключевой момент: иудаизм – это теория (Есть ли
Б-г? Открыл ли Он Себя на Синае? Создал ли Он мир таким образом? Какова природа души?) и в то же время вопрос принятия ответственного решения. Иудаизм – это еще вопрос о том, как выбирать и строить свою жизнь. Скоро будет шабат. Вам придется решать, закручивать ли сигарету в субботу. А в течение недели вам пришлось решить, есть ли бутерброд с колбасой и сыром. Это жизненные решения. А критерий для принятия жизненных решений – большая вероятность одной альтернативы по сравнению с другой. Если человек ждет полного воплощения картезианского стандарта, когда можно будет полностью отвергнуть все мыслимые альтернативы, значит, он поступает безответственно.
Представим себе врача. Человек жалуется ему на острую боль в животе, справа внизу. А врач говорит: «Это аппендицит или это не аппендицит? Может быть, это просто нервное. А может быть язва. Причин может быть много. Есть ли у меня доказательство, что это аппендицит? У меня нет такого доказательства. Здесь может быть все, что угодно». А пациент умирает от прободения аппендикса. Что вы скажете? Что он поступил безответственно. Вы не ждете доказательств, если есть высокая вероятность какого-то факта по сравнению с другими возможностями. Это и определяет ответственное решение.
Так что при всем уважении к теориям, мы, люди, обязаны прожить свою жизнь и принимать в ней решения. В особенности, для нас важен иудаизм, мы обязаны принять решение по поводу иудаизма. И если так, решения следует принимать на основе того, что более вероятно, по сравнению с тем, что менее вероятно. Это следует сделать своим стандартом. Когда я доказываю, что иудаизм прав или какой-то его элемент соответствует истине, я чувствую, что выполняю свою обязанность, если убеждаюсь, что он имеет большую вероятность по сравнению с другими возможностями.
Например, я высказываюсь в пользу А и поддерживаю это фактами, а кто-то говорит: «Я понимаю твои аргументы, но разве нельзя себе представить, что несмотря на эти факты А неверно?» На это следует ответить: «Да, это можно представить. Мы не в состоянии отвести все возможные возражения. Мы только пытаемся показать, что альтернативны А менее вероятны. Представить себе что-то другое, конечно, возможно, и слишком легко. Но не в этом дело. Человек должен обдумать и решить, есть ли какие-то варианты убедительнее и вероятнее А. Это гораздо труднее».
Можно посмотреть на это и под другим углом. Например, человек встает в позицию скептика. (Некоторые говорят, что так поступал Сократ.) «Я не знаю, что такое истина. А ты говоришь, что ты знаешь. Я готов выслушать. Скажи мне, что ты считаешь истиной, и почему ты думаешь, что это истина. Я готов, чтобы ты меня убедил, если ты сможешь. Но я не готов принять то, во что ты веришь, только потому, что ты в это веришь – существует слишком много вер. Однако если ты мне это докажешь, я это приму». Итак, вы приводите свои аргументы и факты, а он отвечает: «Это еще не доказательство, потому что могут существовать и другие возможности».
В чем же не прав этот скептик? Неверно то, что он возлагает все бремя доказательства на вас. Ему следует быть скептиком и по отношению к своему скептицизму! Если я, со своей стороны, предоставляю свидетельства истинности моей веры, слишком просто указать на возможность моей ошибки: он обязан предоставить очевидные свидетельства того, что это ошибка. Факта, что это может быть неверно, недостаточно, чтобы опровергнуть мое утверждение. Его абсолютный скептицизм – его требование абсолютного доказательства – неоправданно и неразумно. Это несправедливо, потому что мы ищем свидетельства, которые оправдывают действие. «Мы представляем позитивное свидетельство истинности. Если вы должны действовать, вопрос в том, достаточно ли этого свидетельства? Конечно, мы можем заблуждаться. Но если наши свидетельства достаточно сильны, они требуют от нас действовать так, как если бы это было истиной. А если вы так не действуете, вы поступаете безответственно. И этого достаточно».
[Если все, что у нас есть, это более высокая вероятность по сравнению с иными возможностями, оправдывает ли это абсолютную веру? Что с такими принципами еврейской веры, которые утверждают: «Ани маамин... Я верую полной верой в то, что...»? (Цитата из Рамбама, Тринадцать принципов веры.) Здесь мы становимся жертвой неправильного перевода: маамин и эмуна на иврите не означают «верю, вера», а, скорее, «верность» – «быть верными», «жить в соответствии» с идеей или неким принципом. И вот доказательства, что это правильное понимание: Брейшит, 15:6; Шмот, 19:9; Бемидбар, 14:11, 20:12; Дварим, 28:66; Тегилим, 116:10, 119:66; Иов, 4:18, 15:15, и так далее. Когда есть достаточные свидетельства для решения действовать, мы должны действовать с полной верой. Если свидетельства говорят в пользу проведения операции, операцию следует делать без всяких компромиссов. Еврейская вера требует полной уверенности – верности принципам, если мы имеем достаточные свидетельства их истинности.]
Резюме: Вторая причина, побуждающая отказаться от картезианского стандарта знания, заключается в том, что главное для еврейской традиции, иудаизма – действия человека: как мы поступаем, что делаем. И основой для нашего выбора поведения является большая вероятность истинности данного действия по сравнению с другими вариантами. Поэтому неправильно атаковать позицию, для которой есть свидетельства, только потому, что можно придумать иные варианты. Чтобы опровергнуть аргумент, человек должен предложить альтернативу с большими позитивными свидетельствами.
Вот один из естественных ответов на этот аргумент. Человек говорит: «Если я провозглашаю, что верю в Б-га, ты можешь меня спросить, откуда я знаю, что Он есть. Узнать, какие у меня есть свидетельства, какие доказательства, какие подтверждения. А если я говорю, что я атеист, ты можешь меня спросить, почему я атеист. Откуда я знаю, что Б-га нет, какие для этого есть доказательства и свидетельства? Но я ничего не провозглашаю. Ни что Б-г есть, ни что Его нет. Я агностик. И как агностик, я открыто признаю мое неведение. Вместе с Сократом я провозглашаю: «Я знаю, что ничего не знаю». Тогда ты не можешь у меня требовать оправдания этой позиции! Что я должен оправдывать, если я не знаю? Я просто не знаю. Я, по крайней мере, достаточно честен, чтобы признать, что не знаю. Как ты можешь ожидать от меня подтверждений, доказательств, аргументов, когда я просто признаю свое неведение?»
Но такое рассуждение ошибочно, по крайней мере, я могу показать, что оно приводит к заблуждению. Верно, что логически по отношению к вере есть три возможности, как и по поводу любого утверждения. Я верю А, я не верю А, и я сомневаюсь в А: то есть не верю и не не верю. Однако по отношению к действию есть только две возможности. Вы действуете так, будто А истина, или как будто А ложно. И нет промежуточного варианта.
То же можно сказать об откровении на Синае: «Не знаю. Может быть, Б-г заповедал нам соблюдать субботу. А, может, и нет. Я еще не пришел к определенному выводу». Но в следующую субботу вы будете курить как в обычный день или не будете курить, в соответствии с запретом Торы. Третьего не дано: вы курите или нет. Вы принимаете на себя соблюдение законов субботы, или нет. Нет лазейки, чтобы уйти от выбора. А когда вы сделали выбор, вас могут попросить объяснить, оправдать свое поведение. И поскольку это выбор, оправдание должно основываться на более высокой вероятности по сравнению с меньшими вероятностями других вариантов.
Это значит, что действия агностика опровергают его претензию на интеллектуальную нейтральность. Возьмем простой пример: распространился слух, что вода в Иерусалиме заражена бациллами тифа. Это лишь слух, но такие слухи не возникают каждый день. Вы спрашиваете кого-то, что он думает об этом слухе. И он вам отвечает: «Ну, не знаю, я агностик. Или это верно, или нет. Я не знаю, откуда взялся этот слух, кто его распространяет. Все это не имеет серьезных подтверждений». Говоря это, он подходит к крану, наливает стакан воды и выпивает его. Теперь он может говорить сколько угодно, что еще не обдумал все до конца и не принял решения: однако истина в том, что он уже принял решение, потому что выпил воду!