Теоретические разногласия между научными школами во многом сходны с доктринальными столкновениями между религиозными конфессиями и с полемикой между представителями разных философских направлений. Поэтому имеет смысл распространить соображения Поппера и Фейерабенда о важности мирного столкновения альтернативных концепций в науке (с учетом поправок Т. Куна) на любой спор фундаментальных идей в современном мире. Конечно, при этом нужны какие-то специальные пояснения, но мы оставим их другим методологам.
В полученном путем экстраполяции «принципе взаимного дополнения альтернативных воззрений высокой степени общности» нетрудно усмотреть модификацию диалектического метода мышления. Как и в случае диалектического подхода, «принцип альтернатив» требует намеренно сталкивать между собой противоположности, настаивает на их взаимополагании, борьбе, взаимоотрицании и синтезе (диалектическом тождестве). Добавим, что:
1) изобретаемые альтернативные онтологические схемы должны быть соразмерными критикуемым точкам зрения, иметь равную им «солидность», что далеко не всегда достижимо;
2) критика должна считаться с особенностями обсуждения проблем в столь разных сферах, как религия, философия и наука;
3) «принцип альтернатив» не надо абсолютизировать, иначе при саморефлексии он сам себя логически опровергнет — ведь коль скоро для всякой фундаментальной идеи требуется альтернатива, то и сам «принцип альтернатив» необходимо опровергать «принципом запрета альтернатив»; следовательно, не всегда нужно изобретение мировоззренческих альтернатив.
Пропаганда и широкое применение этого принципа в дискуссиях на научные, философские и религиозные темы может серьезно пополнять субъективные источники развития познания, придавать умственным движениям новые импульсы.
4. Принцип симфонического сомнения
Это четвертый основной принцип симфоники. Его можно сформулировать примерно так: альтернативные суждения, в которых разум способен выявлять вольное или невольное искажение истины, проистекающее от корыстного либо бескорыстного намерения, следует обоюдно подвергать предупреждающему сомнению. Речь идет, в первую очередь, об альтернативных суждениях относительно религиозных доктрин, философских воззрений, общенаучных картин мира, фундаментальных научных теорий.
Сомнение «вообще» противоположно вере и уверенности. Оно представляет собой состояние нерешимости или колебания в принятии или отвержении какого-либо тезиса — вне зависимости от того, берется ли этот тезис сам по себе или в противопоставлении иному предположению. Сомнение есть атрибут всякого уровня познания, в том числе, эмпирического. Недаром древние мудрецы говорили: «Подвергай все сомнению».
В. Ф. Эрн пишет: ««Задача философского сомнения чисто положительная: в каждом данном вопросе, в каждой детали проблемы — устранять и разбивать положительные воззрения, свои или чужие, лишь для того, чтобы заменить их другими, более гибкими, более обширными, более живыми»[77]. «Где нет сомнения — там просто нет мысли…»[78]. «Сомнение, будучи имманентно актам познания, будучи заложено в самой природе философской мысли, есть то, чем движется мысль, оно есть prwton kinoun [перводвигатель] философского мышления»[79].
Авторы считают нужным различать: разрешенное сомнение, допускающее сомнение и предупреждающее сомнение. Разрешенное сомнение — это такое сомнение в истинности какого-либо суждения, результатом которого сложится убеждение в его истинности или ложности. Допускающее сомнение — такое сомнение в истинности какого-либо суждения, которое не опровергает его истинности и не сменяется уверенностью в ней. Предупреждающее сомнение — такое сомнение в истинности какого-либо суждения, которое необходимо разрешить для устранения противоречий в учении.
«Симфоническое сомнение» предполагает все три названных типа сомнения и, подчеркнем еще раз, оно одновременно направлено на предельно общие альтернативные идеи с целью их согласования или диалектического отождествления друг с другом.
Самыми яркими примерами применения принципа симфонического сомнения в философских дискуссиях могут служить записанные Платоном диалоги, в которых ведущую роль играет Сократ (470—399), автор искусства майевтики. Задавая собеседнику серию каверзных философских вопросов, Сократ заставляет его сомневаться в том, что тому прежде казалось несомненным. Постепенно рождается диалектический синтез тезиса и антитезиса — синтез более глубокий и менее сомнительный, чем исходный тезис.
Так через симфоническое сомнение спорящие стороны приближаются к истине. И все же расширение и углубление знания о мире в целом ведет к умножению сомнения «вообще». Это обстоятельство Сократ выражает в знаменитом изречении: «Как много надо знать, чтобы узнать, как мало я знаю». Или кратко: «Знаю, что не знаю».
Феномен радикального сомнения связывают не только с именем Сократа, но также с философией скептицизма. Сомнение философов-скептиков значительно глубже и шире обыденного сомнения. Иногда усилия скептика направлены на то, чтобы просто посеять неуверенность в обсуждаемом тезисе. Науку симфонику же интересует более конструктивный скептицизм, который, ставя под сомнение все конкурирующие воззрения, добивается терпимого отношения к ним всех участников спора. Кратко охарактеризуем скептицизм в целом и его разновидности.
Скептицизм (греч. sceptikos — разглядывающий, расследующий; тот, кто пока еще не нашел истину и продолжает ее искать):
1) в теологии и философии это особая критическая позиция теоретического разума, требующая ставить под радикальное сомнение всякую общую мысль, в том числе убеждение в существовании надежного критерия истины; вместе с тем практический разум вовсе не обязан во всех ситуациях исходить из принципа тотального мировоззренческого сомнения;
2) в обычной жизни скептицизм есть практическая предрасположенность к сомнению в истинности любых убеждений (моральных, религиозных, политических и др.); люди способны сомневаться в чем угодно.
Все скептики сомневаются в возможности сформулировать смысл жизни общества и индивида и выработать идеал гармонической жизни. Скептицизм очень напоминает апофатическое богословие. Критика религий при помощи скепсиса — например, через высказывание сомнения в существовании загробного мира, возможности чудес, эффективности обрядов и таинств — обнаруживается во всех прошлых и современных культурах. Скептическая критика прямо или косвенно способствует уточнению постановок и решений религиозно-философских проблем, а также укреплению церквами способов идеологической самозащиты.
Скептик не отрицает того, что сам может видеть, слышать или чувствовать, но всякие рациональные истолкования чувственных данных считает сомнительными. В случаях выбора между противоречащими друг другу суждениями «S есть P» и «S не есть P» крайний скептицизм не признаёт достоверным ни одно из них. Поэтому настоящий скептик обязан колебаться в принятии стратегических решений. Он не должен быть уверен в правдоподобности какого бы то ни было учения, ему следует считать неопределенной каждую вещь на уровне ее сущности. Он исходит из убеждения, что на всякое доказательство всегда найдется такое его опровержение, которое окажется не менее сильным в логическом и идейном смысле.
Принципиальный и полный скептицизм в чистом виде редок. Чаще мотив скептицизма обнаруживается в виде соответствующей тенденции общественного умонастроении, фрагмента какой-нибудь философской или богословской системы. Скептицизм активизируется в периоды идеологических кризисов, смены мировоззренческих ориентиров.
Первая европейская школа скептиков, как известно, была основана Пирроном из Элиды (360—270 до н. э.). Говорят, подобно Сократу, Пиррон ничего не писал, а устно учил, что мудр и счастлив тот, кто следует принципу эпохе, то есть полностью воздерживается от всяких утверждений и отрицаний и пребывает в состоянии атараксии, или невозмутимости. В частности, он заявлял, что поскольку вопрос о различении добра и зла совершенно не ясен, то следует воздерживаться от моральных суждений. Переосмысливая мысль Протагора о равной истинности всех мировоззренческий суждений, Пиррон не столько создавал собственную систему, сколько старался развенчать уже сложившиеся учения. Его ученик Тимон (320—230 до н. э.) был близок к киникам и пропагандировал пирронизм в своих антифилософских сатирических стихах.
Для симфоники в особенности привлекателен своей конструктивностью умеренный скептицизм, которого придерживались последователи Пиррона в платоновской Академии, в особенности Аркесилай и Карнеад (II в. до н. э.). Они ввели представление о разных степенях вероятности знания (пробабилизм) и приписали вероятностный характер всякому знанию, кроме математического. Согласно академическому скептицизму, из двух противоречащих друг другу суждений об одном и том же предмете одно более вероятно, чем другое. Отсюда, в отличие от крайних скептиков-чудаков, академики могли выбирать более целесообразный способ практического поведения.
Поздний скептицизм связан, в первую очередь, с именами Энесидема и Агриппы (I в. до н. э.), а также Секста Эмпирика (кон. II—начало III). Энесидем сформулировал десять, а Агриппа пять опровержений (тропов) тезиса о возможности достоверного знания. В позднем скептицизме принцип сомнения понимался как относительная истина, ибо если его направить против себя, то он логически самоопровергается. Энесидем, Агриппа и Секст Эмпирик, с одной стороны, критиковали ученых-догматиков и отстаивали тезис о вечном поиске истины. С другой стороны, они критиковали агностиков, считающих вещи принципиально непознаваемыми.