Постановка проблемы "Церковь и государство" отнюдь не была новой, ибо уже Сам Господь и св. Апостол Павел указали кратко на решение ее. Для них само собой разумелось, что "государство, чтобы избегнуть бесполезной борьбы с Церковью, должно в своих распоряжениях о временной пользе человека иметь в виду вечное его спасение и конечную цель его бытия, должно руководствоваться законом высшей правды и истины."
(Курганов Ф. Отношения между церковною и гражданскою властию в Византийской империи. - Казань, 1880. - С. 8).
В принципе и св. Мелитон руководствуется такой основополагающей мыслью "христианской политологии," но одновременно и стремится развить его дальше, ясно высказывая мысль о теснейшей связи судеб Римской империи с Церковью. В этой мысли подспудно предполагается, что данная связь имеет своим истоком Промысл Божий, благодаря Которому pax Romana послужил своего рода "приуготовлением" Евангельской проповеди, а та, в свою очередь, обеспечила благоденствие Римской империи. В некоторой степени "предтечей" этой идеи св. Мели-тона являлось одно высказывание св. Иустина Философа, который видел в римской армии, разрушившей Иерусалим, орудие Божиего Промысла, наказавшего иудеев, отвергнувших Мессию и не принявших Новый Завет. Позднее данную мысль св. Ме-литона развил в целое "богословие истории" Евсевий Кесарийский (См.: Chadwick Η. The Early Church. - London, 1967. - P. 71). Поэтому, по словам С. Котляревского (См. его предисловие к переводу труда "императора-философа:" Марк Аврелий. Размышления. - Магнитогорск, 1994. - С. XLVIII-XLIX), "обращенная к Μарку Аврелию апология Мелитона уже предвидит союз империи с христианской Церковью, исторические судьбы коих связаны настолько крепко, что временные недоразумения не могут их разъединить. Мелитон как бы проводит реформу Константина."
Второе сочинение св. Мелитона носит название "Эклоги" ("Выдержки"), Начало его сохранилось в "Церковной истории" Евсевия. Здесь святитель обращается к некоему "брату Онисиму," просившему его сделать выборки из Закона и пророков, относящиеся к Спасителю и "ко всей нашей вере." Онисим просил также Мелитона представить список (κατάλογον) ветхозаветных книг. Эти просьбы Онисима св. Мелитон выполнил, разделив свои "выборки" на шесть книг. Судя по данному зачину, произведение св. Мелитона относилось к жанру "Свидетельств" (Testimonia), довольно распространенному в раннехристианской письменности.
(Об этом жанре древнецерковной литературы см. работу: Danielou J. Etudes d'exegese judeo-chretienne (Les Testimonia). - Paris, 1966. В задачу таких "Свидетельств" входило, прежде всего, представить сборник ветхозаветных пророчеств о Господе нашем Иисусе Христе. См. также: Gribo-mont J. Testimonia // Dizionario patristico e di antichita cristiane. - Casale Monferrato, 1983. - Vol. 2. - P. 3435-3436).
Весьма обширный фрагмент дошел до нас и от третьего сочинения св. Мелитона, именующегося "О крещении" (Περί λουτρού). Здесь крещение понимается во "вселенском и космическом аспекте:" согласно святителю, вся земля "омывается" (λούεται - "купается," или "принимает крещение") дождями и реками; океан называется "баптистерием солнца" (το του ήλιου βαπτιστήριον) и "баней луны" (το της σελήνης λουτρόν), в котором они, вместе с звездами, принимают "таинственное крещение." Но если небесные светила, - задает вопрос св. Мелитон, - принимают таковое крещение, то почему Христос не мог креститься во Иордане? Ибо Он есть Царь небес, Глава творения (κτίσεως ήγεμών), "Солнце востока," или "единственное Солнце," просиявшее и мертвым в аду, и смертным в мире (τοις εν κοσμώ βροτοις). - Подобная "космическая перспектива" видения таинства крещения у св. Мелитона объясняется, скорее всего, его полемикой с "псевдогностиками," среди которых отрицание этого таинства было достаточно широко распространено.
(Ср. трактат Тертуллиана "О крещении," где он говорит, что "появившаяся здесь недавно гадюка Каиновой ереси многих увлекла своим ядовитейшим учением, обращаясь в первую очередь против крещения" (Тертулли-ан. Избранные сочинения / Под общ. ред. А. А. Столярова. - М., 1994. - С. 93).
Четвертое произведение святителя у Евсевия называется "О Боге воплотившемся;" преп. Анастасий сохранил один фрагмент сочинения св. Мелитона со сходным названием: "О Воплощении Христа." Можно предполагать, что в данном случае мы имеем дело с единым творением, значившимся в рукописной традиции под различными наименованиями. Сам сохранившийся фрагмент весьма важен для понимания христологичес-ких воззрений св. Мелитона. В нем говорится об "истинности и реальности (το αληθές και το άφανταστον) души и тела Христа, [обладающего] нашей человеческой природой." Деяния Господа, особенно Его чудеса, творимые после крещения, являют Его Божество, сокрытое в плоти (κεκρυμμένην εν σαρκι θεότητα). Ибо Он есть Бог и, одновременно, совершенный Человек, и две Его сущности (τίχς δύο αυτού ουσίας) познаются нами: Божество познается через творимые после крещения чудеса, а человечество, скрывающее "признаки" (τα σημεία) Божества в течение тридцати лет до крещения (хотя и в это время Господь оставался "истинным и предвечным Богом" - θεός αληθής προαιώνιος υπάρχων), - через несовершенство, присущее плоти (δια το ατελές το κατά σάρκα). Если данный фрагмент действительно принадлежит св. Мелитону (некоторые сомнения на сей счет все же остаются), то можно прийти к выводу, что этот древне-церковный писатель, в силу своей четкой терминологии ("две сущности," "совершенный Человек"), знаменует собой значительный прогресс святоотеческой христологии во II в. Пятое сочинение св. Мелитона у Оригена, приводящего маленькую выдержку из него, носит название "О диаволе и Откровении Иоанна;" Евсевий, Руфин и блаж.
Иероним разделяют это название, предполагая два различных трактата ("О диаволе" и "Об Откровении Иоанна"). Небольшой фрагмент, который цитирует Ориген, гласит, что Авессалом (2 Цар. 15-17) есть "образ диавола" (τύπον του διαβόλου), восставшего на Царство Христово. Других сведений о содержании этого произведения (или двух сочинений) не имеется.
Несколько фрагментов, приписываемых св. Мелитону, сохранились в сирийском переводе, хотя категорически утверждать относительно подлинности их вряд ли возможно. Среди них - два фрагмента из трактата "О душе и теле;" сочинение под тем же названием упоминает и Евсевий, однако не совсем ясно, относятся ли сирийские фрагменты к этому сочинению. По содержанию фрагменты касаются сферы христологии и сотерио-логии: один гласит, что Отец послал Своего Сына нетелесного (в латинском переводе данного фрагмента - sine corpore) с неба и Тот воплотился в утробе Девы, родившись как Человек, чтобы оживотворить человека и собрать его члены, разделенные и рассеянные смертью. Во втором фрагменте говорится о Христе распятом: все творение пришло в ужас и изумление от этого "нового таинства" (novum mysterium), ибо "Судия был судим, Бесстрастный пострадал" и т. д. Но когда Господь воскрес из мертвых и освободил человека, смысл данного таинства стал понятен твари. Возможно, эти фрагменты принадлежат тому же самому произведению. Отрывок из его грузинского перевода нашел и опубликовал М. Ван Есбрук в 1972 г. (Русский перевод см.: Ранние отцы Церкви: Антология. - Брюссель, 1988. - С. 527-538). Сочинение имеет название "О душе и теле и страстях Господних" и по содержанию во многом совпадает с сирийскими фрагментами. Аналогичное содержание констатируется еще в двух сирийских фрагментах: один из них - выдержка из "Слова о Кресте," а второй надписывается "Из сочинения о вере." Первое название отсутствует в списке трудов св. Мелитона у Евсевия, что касается второго, то Евсевий упоминает два схожих надписания: "О вере человеческой" и "Об истине, вере и Рождестве Христа." Относительно других творений св. Мелитона наши сведения ограничиваются лишь названиями. Они суть: "Об образе жизни и о пророках," "О Церкви," "О дне Господнем," "О творении," "О послушании чувств вере," "О пророчествах о Христе," "О гостеприимстве" и "Ключ."
Наконец, необходимо отметить, что под именем св. Мелитона дошли до нас несколько фрагментов (в греческом оригинале и сирийском переводе), извлеченные из неизвестных произведений, - подлинность их сомнительна. На сирийском языке еще целиком сохранилась апология, приписываемая св. Мелитону, - "Слово Мелитона Философа, сказанное в присутствии Антония Кесаря." Как установлено исследователями, данная апология явно не принадлежит св. Мелитону, а написана на сирийском языке анонимом в начале III в. (быть может, она и была подана какому-то императору, например, Ка-ракалле). Автор по своему мировоззрению вполне православен и убеждает язычников в высоком значении веры в истинного Бога, доказывая бессмысленность их многобожия и идолопоклонства (См.: Ortiz de Urbina. Patrologia syriaca. - Roma, 1965. - P. 41).