Стоит отметить, что неоправданность, бесперспективность, иллюзорность раздумий-рассуждений Гаева с точки зрения действительности, жизни (настоящего и будущего времени) признается им самим. Так он говорит: «Я думаю, напрягаю мозги, у меня много средств, очень много» и тут же: «и значит, в сущности, ни одного», он страстно и со слезами на глазах произносит речь перед шкафом, а затем заявляет: «И сегодня речь говорил перед шкафом... так глупо!»; он говорит о своей вере в лучшее будущее, об идеалах добра, но вместе с тем в разговоре с Петей Трофимовым отказывается вообще от какой-либо борьбы за их достижение («Все равно умрешь»).
Таким образом, важно заключить, что для Гаева в итоге характерно не более, чем восхищение собой через пребывание в гипотетическом мире, созданном им самим, и это приносит ему покой. Речь идет о внешнем покое, а не о внутреннем, поскольку Гаев как выражение комического не испытывает внутреннего беспокойства, недовольства собой, – последнее, как мы знаем, –характерная черта трагического героя. Следовательно, тот покой, которым располагает как «наличным бытием» Гаев, – это покой ложный, от непонимания, от того, что, это наличное бытие не соприкасается с жизнью, с ее противоречиями.
Опираясь на вышесказанное, отметим необоснованность утверждений некоторых наших эстетиков о том, что комическое есть проявление таких отрицательных качеств людей, как корысть, подхалимство и т.п. Так, в одном из учебных пособий сказано: «Комичны в целом действия и поступки людей, в которых проявляются низменные помыслы, чувства и цели». Корыстные помыслы, чувства и цели – это, однако, принадлежность не комического, а как мы увидим ниже, явление, относящееся к безобразному. Комическое нельзя путать и отождествлять с сатирическим (саркастическим), с чем, к сожалению, приходится встречаться во многих источниках. Из истории эстетической мысли известно, что сатирическое выводилось за пределы комического такими видными ее представителями, как Гегель и Белинский.
Коренное отличие сатиры (сатирического) от комического связано с тем, что сатирическое распространяется (имеется в виду качественный «срез») на более низменную – более негативную сферу бытия человека, чем комическое. Причем степень негативности в действиях человека мы должны видеть не через призму каких-то субъективных пристрастий, а в соответствии с уровнем его духовно-социальной ограниченности (неполноценности).
В сфере искусства в отличие от комического в сатирическом наиболее выпукло и концентрированно выступает отрицательное оценочное отношение субъекта (автора произведения) к человеку (персонажу произведения), которое он справедливо, «объективно» заслуживает.
Основным способом представления, изображения комического в искусстве (но не видом комического, как это в основном принято считать) является юмор. Что касается сатиры, то она имеет отношение не к комическому, а к такому «эстетическому» объекту как безобразное, т.е. служит оценочной формой безобразного[38].
Подобный теоретико-методологический подход к юмору (сатире) как идейно-художественному принципу, способу воспроизведения (изображения) комического (безобразного) достаточно известен. Так, Я.Е. Эльсберг говорил о юморе как об «умении найти комическое и выставить его на осмеяние»[39].
Ю.А. Лукин и В.К. Скатерщиков считают, что «юмор связан с эстетическим выражением смешного в самых различных его видах, в том числе и в «безобидных» его проявлениях, сатира, так сказать, «специализируется» на обличении коренных пороков общества и ставит своей целью разоблачение осмеиваемых социальных типов и отношений как противоречащих общественному прогрессу, приводит к мысли о необходимости их ликвидации. Имея дело с явлениями социально опасными, сатира выходит за пределы юмористической трактовки комического и гневно бичует безобразное, показывает трагические последствия, которые проистекают из существования этого безобразного»[40].
В книге А.Н. Лука «О чувстве юмора и остроумия» (М., 1968) намек, нелепость, доведение до абсурда, парадокс, ирония, двойное истолкование трактуются не как виды комического, а как способы его выявления сознанием людей посредством приемов остроумия. В «Словаре литературоведческих терминов» (М., 1974) понимается под юмором добротное, беззлобно-насмешливое отношение к чему-нибудь (в искусстве – беззлобное изображение смешного, выставление людских недостатков и слабостей в безобидно-смешном виде), а под сатирой – «бичующее изобличение всего, что не соответствует передовым эстетическим идеалам, гневное осмеяние всего, что стоит на пути к их полному осуществлению. Сатира в корне отрицает осмеиваемое явление... Здесь не до дружеского смеха. Смех над таким явлением – смех бичующий, изобличающий».
Изучение природы комического подводит нас к вопросу о смешном. Что такое смешное? Это синоним комического или же нет? Надо сказать, что среди пишущих о комическом нет на этот счет одного мнения, порою точки зрения здесь прямо противоположные.
В.Я. Пропп в работе «Проблемы комизма и смеха» (М., 1976) пытается утверждать тождественность понятий «комическое» и «смешное». Прямо противоположную позицию в этом вопросе занимает Ю.Б. Борев (О комическом. М., 1957), согласно которому комическое имеет социальное значение, оно есть понятие эстетическое, смешное же – категория внеэстетическая – так сказать, природная или элементарная. Подобную точку зрения занимает Е.А. Маймин: «В науке эстетике мы прежде всего имеем дело с комическим, а не смешным, как таковым. Комическим иногда называют смешное, имеющее общественную значимость. Отсюда как раз и следует, что комическое существует в более строгих рамках и границах, нежели смешное»[41].
Подчеркивая принципиальную необходимость разграничения комического и смешного как понятий, важно отметить, что комическое – это жизнедеятельность человека, основанная на отрыве (оторванности) от развития истории, ее диалектически противоречивой сущности, а равно от развития самого человека, отсюда комическое – это нарушение определенной нормы (сверхнорма) в негативном плане, т.е. нарушение не во имя человека, а в конечном счете во вред ему. В случае комического мы смеемся как бы с высоты истории. В этом смысле смешное становится комическим тогда, когда оно наполняется социально-историческим содержанием.
Смешное (то, что вызывает смех в обычном смысле) связано с нарушением привычной нормы, меры объекта (части его): неуклюжий человек, большой нос у человека, большая кепка на ребенке и т.п.; здесь речь идет не о жизнедеятельности человека в социально-историческом разрезе, а просто о тех или иных внешних сторонах объекта, вызывающих смех[42].
Подобно тому, как нельзя отождествлять понятие художественный образ с такими широко распространенными явлениями, как сравнение, метафора, эпитет и т.п. в обычном разговоре, так и эстетическую категорию комическое нельзя отождествлять с такими явлениями, как шутка, прибаутка, остроты и пр., т.е. рассматривать последние как разновидности комического.
Комическое потому определилось в качестве категории, что оно по сравнению с шуткой, просто смехом, каламбуром имеет свой содержательный статус – статус движения истории. Это значит, что если шутка, прибаутка, шире – обычный смех имеют дело с чем-то частным, бытовым, обладающим ограниченным смыслом (значением), то содержание комического порождается и определяется в первую очередь реальным движением всемирной истории, ее социальными противоречиями. Так что смех на уровне комического – это не просто смех (смех чудака, шута), а смех перед лицом всемирной истории, ее «поэтического правосудия» (Ф. Энгельс), это как бы смех самой истории. (Кстати говоря, понятием «юмор истории» неоднократно оперировал Ф. Энгельс).
В эстетической литературе в последнее время стала выделяться категория трагикомическое. Она включает в себя понятия как трагического, так и комического. Такое существование «трагического» и «комического» в «трагикомическом» отнюдь не противоречит нашему положению о том, что трагическое и комическое – категории по содержанию своему противоположные. И трагическое, и комическое – специфическая жизнедеятельность человека, выделенная нами на уровне предельной абстракции, как бы в чистом виде, т.е. на уровне идеализации. Трагическое и комическое – это определенные грани человеческой жизнедеятельности в целом. Реально же жизнедеятельность человека (к примеру, жизнедеятельность Дон-Кихота Сервантеса, Дмитрия Карамазова Достоевского) многогранна, многомерна[43] и может протекать (правда, в различное время) то как трагическая, то как комическая. Но от этого суть и специфика рассматриваемых нами эстетических феноменов – трагического и комического отнюдь не меняется, если раскрывать их не иначе, как определенные явления социальной действительности, включенные в русло движущейся истории, ее противоречивой сущности, ее поэтического смысла и содержания.
Контрольные работы:
1. Назовите основных представителей эстетической мысли, по мнению которых комическое относится к сфере низменного?
2. Дайте определение категории комического. Назовите основные свойства комического. Как соотносятся комическое и трагическое? Приведите примеры комического в художественной литературе.
3. Является ли «смешное» синонимом «комического»? Целесообразно ли с научной точки зрения употреблять слово «юмор» как синоним «комического»? Аргументируйте свою позицию.
4. В чем состоит существенное отличие комического от сатиры (сатирического)?
5. Что такое трагикомическое? Приведите примеры трагикомического.