65
Сегодня в литературе выявлены и описаны четыре базовых варианта эмоциональных проявлений как выражений суждения: это эстетические переживания (например, отвращение); моральные оценки (гнев предваряется моральной квалификацией действий обидчика); констатации на уровне здравого смысла (страх как дискурсивный показатель скрытого источника опасности); социальное поведение (смущение как признак несоответствия действий субъекта известным ему моральным или ценностным стандартам).
В начале 90-х годов Харре и некоторые его единомышленники (ЛЛангенхоф, Дж Шоттер, Б Дэвис, М .Петерс, Д Хоуи) обратились к проблеме переосмысления категории "Я" и понятия "самости" под углом зрения философской психологии Витгенштейна. Эти исследования дали новый импульс развитию дискурсивной психологии в направлении, близком психологическому постмодернизму К Джерджена. И в том, и в другом случае под сомнение ставится правомерность толкования "Я" как "индивидуального достижения", константного носителя ментальных атрибутов или интрапсихического резервуара механизмов индивидуальной само детерминации; в обоих случаях на первый план выдвигается методологический прин цип интерпретации Я как продукта и субъекта социального процесса лингвистического взаимодействия. Вместе с тем, дискурсивная психология ориентируется на иные интеллектуальные авторитеты; вместо философской риторики постмодернизама последователи Харре опираются на труды Выготского и Бахтина, выдвинувших гипотезу о дискурсивной природе ментального и "имманентности культуры социальной дискурсивной практике" (37, с 52).
Дискурсивное толкование феномена "Я" предполагает отказ от метафизической постановки вопросов, которые, как показал Витгейнштейн, имеют грамматическую природу. Изучение того, что традиционная психология подразумевала под "трансцендентальным эго", должно начинаться с экспликации правил употребления в языке психологических терминов, в частности - с грамматики местоимений первого лица. С этой точки зрения, местоимение "Я" выступает элементом "языковой игры"; высказывания, содержащие это местоимение, носят перформативный характер: они демонстрируют привязанность своего содержания к "моральному
66
порядку" дискурсивного сообщества, внутри которого они функционируют. Значение высказывания "Я чувствую боль" может быть выявлено только опосредованно, через овладение социально принятым (конвенциональным) смыслом того, что называется "ощущением боли". В ходе конверсации "Я" употребляется как средство идентификации субъекта высказывания в качестве "говорящего", оно функционирует как часть перформативного высказывания, в котором реализуется определенный моральный опыт - "констатация принадлежности содержания высказывания соответствующему моральному универсуму". Таким образом, "психология самосознания подчиняется грамматике местоимений первого лица и потому ее научное изучение должно стать изучением энтографий систем моральных обязательств" (61, с 26). Функции, которые местоимение "Я" выполняет в процессе конверсации, это не референтные функции (нельзя "указать" на ощущение боли), равно как конверсации, где доминирует категория "Я", обычно не содержат фактических описаний. Само употребление этого местоимения уже предполагает приверженность субъекта высказывания некоторой "форме жизни", или моральному порядку. Поэтому "психология Я не может базироваться на феноменологии структур сознания, она должна быть частью антропологии и истории моральных универсумов" (61, с 26).
Итак, с точки зрения дискурсивного анализа, психология Я - это не теория индивида или личности, а социальная психология человеческой самости как результата и действенного компонента дискурсивной практики. Конкретизацией этой идеи стала "позиционная теория дискурсивного продуцирования множественных "Я", которую Р.Харре разрабатывает в последние годы вместе с психологом Л Лангенхофом и представительницей феминистского постструктурализма Б Дэвис (17; 37).
Позиционная теория- (буквально - теория "позиционирования" (positioning), т е. наделения себя и других участников конверсации определенным "местоположением", статусом и полномочиями в контексте актуальной дискурсивной практики) опирается на этогеническую психологию и некоторые положения психосоциолингвистики. По мнению Дэвис и Харре, названные подходы сближает признание особой "социальной силы" дискурсивной практики как средства конституирования реальности,
67
а также внимание к процессу продуцирования индивидуальной субъективности по мере освоения этой практики отдельными членами социального сообщества (17, с 43). Разработка позиционной теории сопровождается уточнением и экспликацией ключевых категорий дискурсивной психологии (дискурс, дискурсивная практика, конверсация, субъект) и введением в научный оборот нового теоретического понятия - позиции как конверсационного явления. По замыслу авторов, это понятие должно стать основным инструментом познания "способов осуществления индивидуального бытия". Оно призвано высветить динамические стороны дискурсивного процесса, которые до сих пор были скрыты за фасадом статичного, нормализованного представления о социальной роли. Если традиционный социально-психологический термин "роль" ограничивает дискурсивный образ и поведение индивида жестким набором рутинных параметров, заданных "извне", то понятие позиции, напротив, демонстрирует потенциальное многообразие дискурсивных практик и обликов участников конверсации, которые располагают свободой выбора своего субъективного Я. В первом случае роль очерчивает сюжет и средства, которыми может воспользоваться говорящий; во втором - "дискурсивная практика определенным образом конституирует говорящих и слушающих и в то же время служит ресурсом для последующего обсуждения ими своих будущих позиций". Иными словами, "позиция - это то, что создается в процессе и посредством разговора по мере того, как говорящие и слушающие выявляют себя как личности" (17, с 62). Тем самым позиция становится действенным элементом социальной жизни
Позиционная теория, продолжают Дэвис и Харре, исходит из "имманентной" концепции языка как явления, существующего только в практике своего использования. Соответственно, в качестве "имманентных" рассматриваются здесь и те правила (конвенции), которые упорядочивают языковую практику, организуя конверсацию в виде последовательности речевых актов. Эти правила не существуют отдельно от деятельности, которой они управляют, те в качестве заранее сформулированных, трансцендентных структур; они представляют собой "отчетливые формулировки нормативов внутреннего порядка, имманентно присущего конкретному виду продуктов человеческой деятельности,
таких, как конверсация конкретных людей в конкретных обстоятельствах" (17, с 44). С этой точки зрения, термин "позиция" можно считать "имманентным" антиподом "трансцендентного" понятия роли как организационной структуры дискурсивной практики
Под дискурсивной практикой Харре и Дэвис понимают все возможные (в том числе и невербальные) символические способы продуцирования психологических и социальных реальностей. Дискурс - это институализированная (политическая, культурная, дисциплинарная или существующая на уровне малых групп) форма применения языка или подобных ему знаковых систем. С помощью дискурсов создаются версии реальности, так как знать что-либо означает знать в терминах одного или нескольких дискурсов. В определенной мере социально-теоретические функции дискурса сопоставимы с ролью концептуальных схем в философии науки это то, благодаря чему некоторое явление получает свою определенность. Вместе с тем, концептуальная схема представляет собой набор статичных интерпретационных репертуаров, которыми владеет индивид (исследователь или теоретик); дискурс же может быть описан как "многогранный публичный процесс, посредством которого осуществляется динамичное, постепенное достижение значения" (17, с 46). Дискурс не только конституирует реальность для своих носителей, он одновременно продуцирует и их собственную субъективность как единство тождества личности и динамики ее множественных "Я". Продуцирование множественных Я - этой "быстротечной панорамы мидовских "me"" - происходит в ходе конверсационного взаимодействия
Конверсация как элемент дискурсивной практики разворачивается в виде упорядоченной последовательности совместных действий (речевых актов) ее участников, добивающихся взаимной социальной определенности этих действий Речевой акт приобретает свойство социальной определенности (т е. получает социальное значение) в том случае, если он принимается в качестве такового всеми участниками коньерсации. Социальное значение высказанного в речевом акте, в свою очередь, зависит от распределения позиций собеседников "внутри" конверсации как следствия ее социальной (идиоматической) "силы". Социальная "сила" конверсации заложена в правилах следования