25
Необходимо отметить, что на протяжении всей книги (как, впрочем, и в других работах Джерджена) присутствуют два плана рассуждений - философский и собственно психологический, причем автор не всегда разграничивает метатеорию как алгоритм построения научного (в том числе социально-психологического) знания и социально-психологическую теорию в строгом смысле слова - как вариант реализации эпистемологических посылок. Поэтому социальный конструкционизм выступает здесь одновременно и общефилософской предпосылкой социального (и социально-психологического) анализа, и конкретным инструментом такого анализа; не только анти-эмпиристская теория познания служит моделью новой психологии, но и наоборот: конструкционистская психология является средством построения новой эпистемологической концепции. Этому смешению планов способствует многочисленные обращения Джерджена к работам идеологов постмодернизма (Ж Деррида, ЖЛиотар, А Мак-Интайер) и исследованиям в области дискурсивного анализа (Р Харре, Дж Поттер, Дж Шоттер).
Исходным пунктом авторской аргументации в пользу альтернативной (неиндивидуалистской) теории знания и психологии выступает радикализация главного тезиса картезианства как краеугольного камня западной рационалистической традиции. С точки зрения конструкционизма, Декарт остановился на полпути, отождествив сомнение и индивидуальное сознание (разум) как гарант реальности сомнения. Сомневаться - значит рассуждать о предмете и процессе сомнения; рассуждать - значит применять слова, обладающие значением, те пользоваться языком. Следовательно, существующее сомнение - это реальность, выраженная в языке и посредством языка, или элемент дискурса. Но оперирование языком, или совокупностью осмысленных значений, - это всегда коммуникация, взаимодействие индивидов, вступивших в отношение социальной взаимозависимости. "Если бы не было взаимозависимости, т е. совместного созидания смыслосодержащего дискурса, не было бы ни "объектов", ни "действий", ни способов сомневаться в их реальности в конечном счете все, что обладает значением, произрастает из сферы отношений". Сказанное означает, что "локусом познания - вместо индивида -становится сфера его отношений" (24, с VIII-X).
26
Таков отправной пункт конструкционистского видения познания, которое открывает новые горизонты социальным, гуманитарным и психологическим исследованиям, считает Джерджен. На место наук об индивиде как субъекте познания и действия становится анализ в терминах социально-коммуникативных отношений людей, конструирующих - при посредстве языка — повседневную реальность своего бытия и наделяющих ее смыслом и значением. Руководствуясь данным принц ипом Джерджен доказывает тупиковый путь когнитивизма в психологии и неадекватность традиционной эпистемологии как базиса социального и психологического исследования, очерчивает направления и перспективы переосмысления в русле социального конструкционизма ключевых элементов психологического анализа (Я-концепция, понимание, норма и патология, психотерапия) и анализирует природу "языка психологического понимания" как специфической формы социального дискурса
Легитимность социального конструкционизма как нового типа эпистемологического анализа станет очевидной лишь в том случае, если будет доказана эвристическая бесперспективность традиционных представлений о научном знании как отражении фактов объективного мира в индивидуальном сознании, подчеркивает Джерджен. Психология как научная дисциплина, занятая проблемой "познания человеческого познания", предоставляет возможность показать принципиальную неразрешимость ключевых эпистемологических проблем в рамках индивидуалистического мировоззрения в обеих его философских формах -рационалистической и эмпиристской. Развитие этой дисциплины в XX столетии протекало под знаменем соперничества двух интеллектуальных течений -бихевиоризма (философской базой которого служил эмпиризм) и сменившего его когнитивизма (опирающегося на рационалистическую философскую традицию). Однако трансформация психологической теории, при всей видимости того, что принято называть изменением на уровне парадигмы, не завершилась становлением альтернативной концепции знания и "знания о знании".
Подтверждением справедливости этого тезиса служит анализ исторического развития психологии в терминах разработанной Джердженом схемы изменения научных парадигм как форм
27
социального дискурса. Сдвиги парадигм в науке в значительной степени обусловлены эволюцией социально-договорных форм значения, утверждает Джерджен. В этом состоит его принципиальное расхождение с позицией Т Куна и У Куайна и их критериями научной рациональности. "Факты, аномалии и технологии могут играть значительную роль в изменении форм научного осмысления мира, однако своим значением они обязаны конституирующим их формам интеллигибельности"; признанные критерии рациональности научного знания - это "риторические средства достижения эффективного дискурса" (24, с 14). С этой точки зрения, изменение парадигмы тождественно трансформации наборов социальных значений, образующих то или иное "ядро интеллигибельности"; последнее же представляет собой совокупность высказываний, разделяемых участниками различных научных анклавов Совокупность принятых высказываний очерчивает пространство "воображаемой онтологии" в рамках данного дискурса, задает его внутреннюю структуру, которая делает понятной для каждого из участников связь конструирующих эту онтологию элементов. Подобные дискурсивные системы, продолжает Джерджен, самодостаточны в том смысле, что их интеллигибельность никак не соотносится с реальностью внешнего мира. Сказанное не означает, что элементы данной интеллигибельности вовсе не связаны со сферой реальности. Речь идет лишь о том, что характер и способы такой связи не заданы самой дискурсивной системой: "Для того, чтобы быть понятным и обязательным для своих участников, ядро не нуждается в подобных связях" (24, с 8).
Таким образом, смена научных парадигм - это смена "ядер интеллигибельности", которые претерпевают ряд внутренних изменений, последовательно проходя через три стадии дискурсивных преобразований - критики, трансформации, утверждения новой интеллигибельности. Предпосылки изменения "ядра" заложены в самом факте его самодостаточности, поскольку обладание некоторым качеством возможно лишь на фоне необладания его противоположностью Иными словами, любая система интеллигибельности покоится на своем имплицитном отрицании, те на альтернативной интеллигибельности, которая выступает ее соперницей. Альтернатива может существовать в
28
форме маргиналий исходной дискурсивной системы (эмпиризм/неэмпиризм), как элемент бинарной оппозиции (эмпиризм/рационализм) или как принципиальное отличие, лежащее вне данной онтологии (индивидуалистский эмпиризм -рационализм/социальный конструкционизм). Применив свою схему к анализу исторического развития психологической мысли XX столетия, Джерджен приходит к заключению, что смена бихевиоризма когнитивизмом не привела к конституированию альтернативной интеллигибельности, так как эта трансформация протекала "на уровне бинарностей": оба компонента оппозиции вписываются в традиционную индивидуалистическую концепцию познания, которая исчерпала свой философский и исторический потенциал
Замена бихевиоризма когнитивизмом — это очередной этап многовекового "маятникового движения" европейской мысли между эмпиризмом и рационализмом, считает Джерджен. Трансформация современного дискурсивного пространства в психологии до сих пор остается незавершенной; более того, создание альтернативной модели познания в рамках когнитивизма представляется весьма проблематичным Эволюцию психологической науки второй половины XX столетия автор интерпретирует как изменение трех ее составляющих: собственно психологической теории и "вспомогательных дискурсов" — философии науки (метатеории) и теории метода (методологии), которые призваны обосновать рациональность психологии как системы интеллигибельности и правомерность ее притязаний на истинность. Под таким углом зрения поверженный бихевиоризм оказывается в лучшем положении, чем триумфатор-когнитивизм. Бихевиоризм возник и развивался в симбиозе с философией логического эмпиризма и экспериментальной методологией Философская модель знания как гипотетико-дедуктивного процесса, отталкивающегося от наблюдения фактов и завершающегося опытной верификацией теоретических гипотез, получила воплощение в бихевиористском объяснении научения и познания. Обычный человек был уподоблен ученому-профессионалу, который начинает с природных фактов (стимулов среды) и переходит к их индуктивному обобщению и выдвижению гипотез (выработка адаптивных реакций) с последующей опытной
29
их проверкой. "Наука и человеческая психология составили единое целое" (24, с 2б).
С наступлением "критической стадии" прежнее здание философской эпистемологии оказалось в руинах, на которых так и не было возведено какой-либо цельной новой постройки. Работы Куна, Куайна, Поппера, Фейерабенда, Хабермаса вплотную приблизили эру постэмпиризма в философской теории знания, позитивный потенциал которого до сих пор не реализован. В области же психологической теории критика эмпиризма обернулась возрождением рационализма в новом облике; здесь получила завершение когнитивная концепция познания как новая (неэмпиристская) форма психологической интеллигибельности. Вместе с тем, теоретическая трансформация не сопровождалась пересмотром методологии; экспериментальные методы по-прежнему доминируют в работе психологов, вступая, таким образом, в явное противоречие с рационалистическим содержанием когнитивизма. Нынешний триумф когнитивной психологии с неизбежностью уступит место ее закату, утверждает Джерджен. Это обусловлено расхождением теории и метода, во-первых, отсутствием целостной альтернативной модели знания как метатеоретического обоснования когнитивизма, во-вторых, принципиальной невозможностью для последнего выйти за рамки дилеммы эмпиризма/рационализма, в-третьих "Преодоление эмпиристско-рационалистской бинарности, унаследованной от эпохи Просвещения, - пишет Джерджен, - возможно только на ' путях создания неиндивидуалистической эпистемологии", каковой является социальный конструкционизм (24, с 29).