б) формы социального конструирования мира и собственного Я (описание и объяснение реальности посредством языка социальных отношений);
в) процессы социального конструирования повседневной практики (способы сообщения интеллигибельности сфере отношений и поступков, условия стабильности и изменчивости соперничающих мировоззрений).
Все эти формы анализа активно разрабатываются в современной психологической литературе. Так, социальная и рефлексивная критика представлена работами в области феминистской психологии; формами социального конструирования мира занимаются представители школы С Московичи и отчасти когнитивисты; социоконструктивные процессы находятся в центре внимания этогенической и дискурсивной психологических теорий. Причем все типы психологического дискурса - когнитивистские, бихевиористские,
феноменологические, психоаналитические — являются, с точки зрения конструкционизма, "равноправными", а точнее — равно возможными. Все они, включая традиционный лабораторный эксперимент, существенны как
альтернативные формы конструирования научных объяснений, те как способы сообщения интеллигибельности сфере человеческих отношений. Поэтому конструкционизм призывает к "разрядке напряженности" в отношениях между соперничающими теоретическими школами в социальной психологии. "Поскольку функции языка скорее прагматичны, чем связаны с передачей истины, то мы вправе воздать должное традиционным метатеориям, теориям и методам за их вклад в развитие ресурсов культуры" (24, с. 141).
39
Яркой иллюстрацией социально-прагматического назначения языка может служить процесс достижения объективности в научном и обыденном дискурсе, продолжает Джерджей. В рамках культуры модерна объективность (как характеристика высказываний) имеет чрезвычайно высокий статус; она выступает пробным камнем как научной, так и повседневной социальной практики и несет на себе печать сакральности. Согласно традиционному представлению в рамках "двойной метафизики", объективность суждения есть результат адекватного воспроизведения фактов в сознании индивида, наблюдающего "мир как он есть" (т е освобожденного от любых личностных атрибутов - желаний, симпатий, интенций, предубеждений). Объективность выступает, таким образом, следствием индивидуальных ментальных усилий и своеобразного психологического тренинга по "десубъективизации" восприятия и представления
С конструкционистской точки зрения, феномен объективности следует интерпретировать как риторическое достижение социального сообщества, построенное в соответствии с культурными канонами научного дискурса. Язык научного общения является не только носителем, но и генератором объективности Анализ принятых образцов научных суждений позволяет выявить массу риторических приемов, приводящих высказывания ученых в соответствие с культурно-выработанным идеалом объективности. Так, в научном обиходе приняты безличные и пассивные грамматические формы (известно, установлено, наблюдается явление, проявляется тенденция и т п .); широкое хождение имеют указательные местоимения, акцентирующие "неучастие" исследователя (тот аппарат, этот опросник, наличные данные); в практике научных описаний отсутствуют любые атрибуты объектов, которые могут в прин ципе спровоцировать аффективную реакцию аналитика (10% привлекательных женщин). Таким образом, делает вывод Джерджен, нет никаких оснований связывать объективность суждений с определенным психологическим состоянием индивидуального Я. "Достижение объективности текстуально по своей природе, оно проистекает из исторически и культурно обусловленной практики письма и речи" (24, с. 180). Эта практика, однако, вряд ли имеет то исключительное право на интеллектуальное доминирование, которым она пользуется со
40
времен Просвещения. Гимн объективности одновременно означает подавление альтернативных форм культурного дискурса (например, прорицания), или неоправданное ограничение ресурсов культуры
Социально-риторическое происхождение "мифа об объективности" еще раз подтверждает справедливость постмодернистских стремлений продемонстрировать историческую ветхость "частного Я как критической единицы социальной жизни", замечает автор. Фокусом социального и психологического анализа постмодерна должны стать "констектуальная воплощенность, реляционность и диалог". Под этим углом зрения традиционное психологическое понятие Я может быть рассмотрено как процесс и результат самоповествования в рамках социальных взаимоотношений
Под самоповествованием (или Я-нарративом) Джерджен подразумевает "индивидуальное объяснение отношений в контексте значимых для индивида событий, развертывающихся во времени" (24, с 187). В отличие от традиционной точки зрения, согласно которой Я-концепция - это устойчивая индивидуальная когнитивная структура, конструкционистская психология интерпретирует Я как "сферу публичного дискурса" и субъект социального обмена в рамках культуры. Я-концепция - это "повествование, обретающее интеллигибельность в контексте текущих отношений" (24, с. 185). В европейской культуре представление своего Я (как публичное, так и саморефлексивное) непременно приобретает форму истории или рассказа о событиях жизни и своих отношениях с другими. Индивид проживает свое Я "в режиме повествования", где рассказ оказывается не только сообщением о событиях и их описанием, но и объяснением происходящего в соответствии с культурными канонами. Повествование воплощает себя в социальных отношениях и действиях, делает события "социально видимыми" и придает им интеллигибельный характер, позволяя прогнозировать будущее. "В значительной мере мы живем посредством рассказов, -подчеркивает Джерджен, - и повествуя о своем Я, и реализуя его" (24,с 186).
Таким образом, социальный конструкционизм предлагает заменить "приватную Я-концепцию социальным процессом", который генерирует взаимную интеллигибельность в рамках
41
культурного сообщества. Образ Я - это не частная собственность, а нечто, принадлежащее отношениям как продукт социального обмена. Повествуя о себе, индивид не сверяется с универсальным когнитивным сценарием, не прибегает к врожденным когнитивным схемам и не интерпретирует мир посредством своих рассказов. Он применяет набор "лингвистических инструментов культуры", которые "составляют часть конвенциональной последовательности действий и используются в контексте социальных отношений для поддержания, усиления либо подавления различных форм деятельности" (24, с. 188).
В качестве конверсационных ресурсов социальной практики Я-нарративы всегда открыты для изменения и развития вслед за изменением и развитием соответствующих интеракций. В строгом смысле слова они не могут быть ни истинными, ни ложными, поскольку не отражают мир вещей, а конструируют мир отношений, координируя события жизни во времени и пространстве. В этой своей функции Я-нарративы могут отвечать или не отвечать требованиям социальных конвенций и, соответственно, считаться адекватными (интеллигибельными) либо бессмысленными
Социальные конвенции, в свою очередь, обладают внутренней структурой и предполагают разнообразие форм повествовательной деятельности. В современной западной культуре структура Я-нарративов задается следующей совокупностью шагов
а) устанавливается значимая конечная цель описываемых событий;
б) производится отбор релевантных происшествий;
в) осуществляется их временная и пространственная организация;
г) обеспечивается относительная стабильность личностной идентичности участников событий;
д) проводится экспликация каузальных связей между событиями;
е) устанавливаются демаркационные знаки начала и конца повествования Данная последовательность носит исторически случайный характер, как и
доминирующая в западном сознании драматическая форма повестования, которая реализуется в комедии, романе, трагедии и сатире. По характеру описываемой последовательности событий Я-нарративы могут быть восходящими (прогрессивными), стабильными (сохраняющими status quo) или нисходящими (регрессивными); в зависимости от временной продолжительности событий, охваченных в рассказе, повествование разворачивается на
42
макро- или микроуровне. Наконец, возможно включение одних повествований в другие, что символизирует принадлежность индивидуального Я сразу нескольким реляционным контекстам
Многообразие жизненных событий и ситуаций, в которых приходится участвовать индивиду, не соответствует традиционному пониманию личной идентичности как раз и навсегда приобретенного, устойчивого внутреннего ядра или состояния сознания. Индивиду, погруженному в пучину самых разных социальных отношений, требуется "не глубинное, вечное "подлинное" Я, а потенциал для коммуникации и самопрезентации" (24, с 206). Личность может обладать или не обладать стабильной идентичностью в том или ином реляционном поле, но нет никаких оснований рассматривать ее наличное состояние как непоколебимую внутреннюю целостность, считает Джерджен. Идентичность - это достижение не сознания, а отношений. При этом сам контекст социальных отношений представляет из себя сеть взаимных идентичностей, которые постоянно нуждаются в участии друг друга для достижения интеллигибельности Я-нарративов. Таким образом, резюмирует свою мысль автор, "Я-повествования - это не индивидуальные импульсы, которые делаются социальными, это социальные процессы, реализованные на индивидуальной почве"(24,с 210).