49 уголовных дел было возвращено судами в порядке, предусмотренном ст. 237 УПК РФ. Это тоже много. Каковы причины? В 65 % случаев ошибки допускаются при составлении обвинительного заключения. То вы не расписываете доводы защиты и доказательства, которые они представили; то не указываете какие-то важные обстоятельства; то обвинительное заключение вообще противоречит постановлению о привлечении лица в качестве обвиняемого. Вы же знаете, что эти два процессуальных документа не должны отличаться друг от друга: фабула обвинения, указанная в постановлении о привлечении лица в качестве обвиняемого, должна быть слово в слово перенесена в обвинительное заключение. И вы там не вправе менять ни даты, ни какие-либо эпизоды, ни что-либо добавлять или расписывать более литературно.
В качестве негативных примеров можно привести следующие уголовные дела. В Сокольском районе Нижегородской области по делу Тюрикова-Арапова следователь не придал значения тому, что один из обвиняемых являлся депутатом, и, соответственно, уголовное дело было возбуждено с нарушением процедуры, которая предусмотрена законом для указанной категории лиц. Это дело было возвращено судом.
В Сормовском районе г.Н.Новгорода судом было возвращено уголовное дело по обвинению Симонова в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ. По этому уголовному делу следователь 26 декабря 2009 года вынес постановление о привлечении лица в качестве обвиняемого, в это же день обвинение предъявил, а 29 декабря 2009 года уголовное дело принял к производству. Понятно, что это техническая ошибка, но она допущена в важном процессуальном документе! Всё от невнимательности.
В Советском районе г.Н.Новгорода судом возвращено уголовное дело по обвинению Зайкова в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ. Зайков не был ознакомлен со всеми материалами уголовного дела. Это было установлено в суде, в ходе предварительного слушания.
В 2010 году в г.Дзержинске Нижегородской области было возвращено судом уголовное дело по обвинению Кобозевой и Дубковой в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ. В обвинительном заключении и в постановлении о привлечении лица в качестве обвиняемого не была указана форма вины каждой из обвиняемых по отношению к наступившим последствиям в виде смерти. Забыл следователь написать, что смерть наступила в результате действий указанных лиц.
В январе 2010 года Нижегородским областным судом возвращено уголовное дело по обвинению Погосяна в связи с тем, что в обвинительном заключении не приведена фабула обвинения и квалификация действий Погосяна, что исключало возможность вынесения судом решения на основе обвинительного заключения.
Мы, конечно, каждое решение суда о возвращении уголовного дела прокурору стараемся в кассационном порядке оспаривать, вне зависимости от того, кем осуществлялось предварительное следствие по уголовному делу – органами внутренних дел или Следственного комитета. И очень часто боремся, даже выходим на президиум Нижегородского областного суда, но примерно только по 15 – 20 % уголовных дел наши представления удовлетворятся судом кассационной инстанции. В остальных случаях судьи не соглашаются с нашими доводами о том, что допущенные следователями ошибки могут быть исправлены в ходе судебного заседания, и ничего с этим поделать нельзя.
А виной всему – всего лишь ваша невнимательность.
Тезисно я хотел бы пробежаться по самим этапам следствия.
Осмотр места происшествия. У всех следователей разные почерки: кто-то пишет лучше, кто-то – хуже. В любом случае фамилии, какие-то размеры, характер и описание телесных повреждений, положение трупа, другие ключевые моменты осмотра нужно стараться писать разборчиво. Если в ходе осмотра вы что-то изымаете, нужно обязательно указать, откуда, с какого места изъят тот или иной предмет или след. Должно быть описано, как это все упаковано. А во многих делах этого нет. Потом вы начинаете эти вещественные доказательства осматривать. Опять возникает путаница. Описываете нож: пишите – «длина лезвия – 14 сантиметров», а эксперт при проведении экспертизы этого ножа указывает длину лезвия – 12 сантиметров. Пишите: «ручка из пластмассы черного цвета», а эксперт – «ручка деревянная коричневого цвета». Или в протоколе осмотра места происшествия следователь пишет: «с места происшествия изъят револьвер», а это оказывается пистолет. Вроде бы разницы большой нет, а она на самом деле есть. И вот каждая такая вот зацепка – это повод для защиты поставить под сомнение такое вот доказательство. И в суде защитники это мастерски делают, особенно в суде присяжных. Представьте себе: когда такой вот протокол читается, это же просто неприглядная картина для нас.
Еще прошу вас прекратить «играть с понятыми». Сейчас за правило взяли все судьи, и председатель Нижегородского областного суда дал указание, по всем делам, где есть хотя бы малейшее сомнение в каком-то следственном действии, проводившимся с участием понятых, обязательно понятых допрашивать. И какое дело ни возьми, понятые ничего не знают: про разъяснение прав впервые слышат, Уголовно-процессуальный кодекс им никто не открывал, статью с их правами не показывал; следователь им ничего не прочитал не разъяснил; сидят они в одном помещении, а следственное действие проводится в другом; где следователь обнаружил следы и предметы, понятым не показывается. Адреса начинают записывать понятых и других участников процесса - указывают адреса прописки, где эти лица никогда не жили, а лишь зарегистрированы. Суд начинает искать это лицо, чтобы допросить, – не находит. А бывает так, что это лицо – единственный очевидец преступления, в ходе предварительного следствия с ним все необходимые следственные действия проведены, а на суде – его явку обеспечить не можем. Огласить его показания тоже не можем, потому что защита и подсудимый возражают против этого. И всё! Нет доказательства! Поэтому каждый раз, если вы видите и чувствуете, что свидетель важен и на суде о нем обязательно будут вспоминать, его нужно расспросить, где он прописан, где он фактически проживает, где он может проживать при тех или иных обстоятельствах; нужно записать все его телефоны, телефоны его родственников, сожителей, рабочие телефоны. Секретарь судебного заседания не будет проводить розыск. Он напишет формально повестку. Не явился свидетель один-два раза – всё! Поэтому государственному обвинителю приходится созваниваться со следователем, просить его найти свидетеля. Следователь бросает свои дела, ищет этих людей, тратит свое время.
Составляя обвинительное заключение, необходимо самому представить, какой объем доказательств необходимо исследовать в суде. Вот иногда бывает по делам допрошено 10 человек, которые видели какую-то драку или какой-то конфликт. Среди них есть те, которые были поближе и которые видели механизм, как это все происходило, кто кого бил, какие нанесли повреждения. Словом – среди всех этих 10 человек есть такие свидетели, которые знают больше. А есть второстепенные свидетели: где-то что-то слышал, может что-то видел издалека. Вот почему в обвинительном заключении нужно указывать показания всех этих свидетелей?! Зачем всех их указывать в справке к обвинительному заключению и вызывать в суд?! Вы имейте в виду, что и судьи, и государственные обвинители не всегда довольны такой вот ситуацией. Потому что, во-первых, это время, во-вторых, зачем человека допрашивать, если пять человек одно и тоже говорят, но более подробно. Выберите одного-двух свидетелей, остальных оставьте. Если нам в судебном заседании понадобится еще кто-то из тех, кто допрошен в ходе предварительного следствия, мы их сами найдем. Но не увеличивайте до чудовищных размеров списки лиц, вызываемых в суд, и сами тексты обвинительных заключений.
Теперь несколько слов о допросе. Вот мы допрашиваем подозреваемых, обвиняемых. Они меняют показания. Очень редко можно найти протокол, где бы следователь задавал вопрос: «По какой причине были изменены показания?» Нужно выяснять эти моменты.
Если мы говорим о неосторожной форме вины и разграничиваем ч. 1 ст. 105 и ч. 4 ст. 111 УК РФ, то вы должны в постановлении о привлечении лица в качестве обвиняемого по ч. 4 ст. 111 УК РФ расписать, в чем выражается неосторожность его формы вины. Не просто «по неосторожности» и всё, а вы должны расписать, потому что иначе у суда возникают вопросы. Суд не может вернуть это дело, но все возмущены: и суд, и потерпевший, и вся публика, которая находится в суде – почему совершено убийство, а подсудимому вменяется ч. 4 ст. 111 УК РФ, и это не мотивировано. Может быть вы и правы. Но ведь это не мелкие какие-то вопросы.
Допрашиваете в организованной преступной группе, банде участников: «кто тебя туда вовлек», «зачем ты туда пошел», «что ты хотел поиметь, участвуя в этой банде: денег заработать, решить какие-то свои материальные трудности», «на что ты рассчитывал», «видел ли оружие», «боевое оно или не боевое», «как вы распределяли роли». Вроде все это записано, но нигде конкретно по диспозиции статьи квалифицирующие признаки организованной преступной группы или банды вы не расписываете. Получается: есть допрос, а в допросе фактически всё это мельком сделано.
Вот такая деталь еще. Вы должны представлять, что каждая бумажка, которая в уголовное дело подшита, она изучается в суде. И правило должно быть такое: должен быть запрос и должен быть ответ, должна быть телефонограмма и должен быть документ к ней. Явка с повинной должна быть зарегистрирована. На явке с повинной руководитель следственного подразделения должен вам поставить резолюцию о приобщении к материалам уголовного дела. Иначе в суде начинаются вопросы, откуда появилась в уголовном деле явка с повинной, где её взял следователь, почему на ней нет регистрационного номера. Ведь адвокаты бывают из числа наших бывших сотрудников, и они знают все эти тонкости. Вроде бы они и не влияют на квалификацию, но сам по себе факт получения этого документа и нахождения его в деле вызывает вопросы. А присяжные заседатели… Они ведь далекие от этого люди, они не понимают всех этих тонкостей. Профессиональный судья все это, конечно, оценит и закроет на это глаза, а суд присяжных – нет. Поэтому для каждого документа, находящегося в уголовном деле, должно быть понятно, откуда он появился.