Приведу вам два маленьких примера, насколько просто раскрывать убийства. Село Работки, Кстовский район Нижегородской области, в собственном доме убита хозяйка. Шесть дней я, как начальник следственного управления, не мог выехать в Кстовский район по причине занятости. Все это время преступление оставалось не раскрытым. По приезду в Кстовский район Нижегородской области, я узнал из доклада заместителя начальника Кстовского районного управления внутренних дел, что убитая злоупотребляла алкогольными напитками. По подозрению в совершении данного преступления были задержаны 2 мужчины, проживающие в с.Работки. Один из них, по словам оперативного работника, готов написать явку с повинной. Я попросил пригласить судебно-медицинского эксперта, которого спросил, каким образом была убита женщина. Он пояснил, что у женщины была разбита вся голова, черепная коробка разбита на мелкие куски. Удары наносились только в волосистую часть головы, и убита она была в собственной постели. Женщине было нанесено более 15 ударов твердым тупым предметом, вероятнее всего молотком. После этого мы поехали на место происшествия, вошли в дом, где было совершено убийство. Действительно, кровью залита постель, кровью забрызгана стена, около которой стояла кровать. На столе у нее все покрыто плесенью, в доме масса пустых бутылок из-под алкогольных напитков. Я не выдвигал никаких версий в тот момент, когда дело обсуждалось в отделе милиции, так как отложил выдвижение версий до оперативного совещания, которое намечалось на вечер этого же дня. Тем не менее количество нанесенных ранений женщине-алкоголичке в собственном доме свидетельствовало о том, что это преступление могла совершить только женщина. После того, как я определился с этой версией, после того, как мы побывали на месте происшествия, мы пошли в опорный пункт милиции с.Работки. По дороге в опорный пункт милиции я зашел в магазин, чтобы купить воды. В магазине в тот момент находилась покупательница, которая быстро расплатилась и ушла. Я попросил воды, на что продавщица ответила, что воды нет, но есть пиво. Я купил 2 бутылки пива и одну из них попросил открыть. Отошел к окну магазина и стал пить пиво. Поскольку мне раньше, как следователю приходилось допрашивать продавцов магазина, я завел с продавщицей разговор. Я сказал ей, что в прошлый раз, когда приезжал в этот магазин купить сигарет, то в магазине была такая «характерная дамочка». Продавщица поняла о ком я говорю, и сразу сказала, что это была та самая женщина, которую недавно убили. Я продолжил с продавщицей разговор об этой женщина, и та сказала, что у них в селе две таких «веселых дамочки», и они были подружками. По словам продавщицы, вторая женщина приходила к ней в магазин 2-3 дня тому назад за продуктами и сказала, что уезжает устраиваться на работу – официанткой на теплоход. Продавщица магазина спросила эту женщину по поводу её подружки, на что получила ответ, что её нет и она больше не придет. Но продавщица не успела уточнить, почему та больше не придет. В тот момент для меня стало понятно, что, все-таки если убийство совершено женщиной, то по статистике эта женщина должна быть из круга приятелей покойной. Я дождался оперативного совещания, на котором понял, что следствием выдвинуты не те версии и разыскивают они не того, кого нужно. Тогда я сообщил оперативным сотрудникам имя женщины, которая являлась подругой покойной, и попросил срочно её разыскать. Сотрудникам милиции эта женщина была знакома, однако найти её по месту жительства они не смогли. Тогда я рассказал им свой разговор с продавщицей магазина. Я предполагал, что эта женщина, являясь алкоголичкой, долго сопротивляться не будет и все расскажет о совершенном преступлении. На следующий день эта женщина была доставлена, без больших проблем допрошена, и выдала молоток, которым она убила свою подругу. Мотивом убийство было то, что покойная выкрала у убийцы деньги, пока та спала пьяная у себя дома. Вот и все раскрытие. А таких дел тьма тьмущая, и половину из тех, что похожи на это дело, можно без особых проблем раскрыть.
Второй случай. Сергачский район Нижегородской области, село Ачка, 1 мая, около 10 часов утра хозяйка дома забирает внука, который ночевал у них дома и идет с этим внуком к дочери, чтобы вернуть ребенка матери. Дома остается её муж. Ему 63 года. Когда она вернулась через 2 часа, то обнаружила своего супруга мертвым в коридоре дома. Рядом с ним стоял большой лом. У покойного было обнаружено 27 сквозных ранений, огромные вмятины от острой части лома в полу коридора и на потолке – вмятины от лопаты. Три дня преступление оставалось не раскрытым. Через 3 дня я выехал в Сергачский район. Исходя из количества ранений, мне было ясно, что убийство могло совершить либо лицо из круга душевнобольных, либо из круга ранее судимых, либо обладающих синдромом деградации личности на почве алкоголизма. В течение трех дней были допрошены все жители улицы, на которой проживал покойный. Я посмотрел все докладные, все объяснения, послушал доклад начальника милиции, следователя. Вывод был один: «никто ничего не видел». Никто о преступнике ничего сказать не мог. Когда мы прибыли в дом, я стал разговаривать с женой убитого. От нее я узнал, что у покойного было очень плохое здоровье, что он был контужен в конце Великой отечественной войны, закончил войну в звании старшины. Хозяйка дома показала мне награды своего супруга: два боевых «Ордена Красного знамени», один «Орден Ленина», «Орден Красной звезды» и два «Ордена славы». Я знал, что в звании старшины участник войны не мог получить эти награды. Поэтому я поинтересовался, за что покойный получил эти награды. По словам хозяйки, её муж рассказывал ей, что во время войны постоянно ходил за линю фронта за немецкими «языками». По условиям награждения «Орден Красного знамени» и «Орден Ленина» могли вручить только тогда, когда возьмут в плен «языка» в чине полковника или генерала с очень ценными штабными документами.
После разговора с хозяйкой дома я вышел на крыльцо, стою и размышляю: «Не может быть, чтобы никто из проживающих на деревенской улице через окна избы не видел в период с 10 до 12 часов дня лиц, проходящих по улице». Тогда я дал задание начальнику милиции – вновь опросить лиц, проживающих на улице, причем опросить необходимо было только женщин и задать им один единственный вопрос: «Кого они видели из окна своего дома проходящим по улице в период с 10 до 12 часов в день убийства?» Через 45 минут после этого пришел оперативник и доложил, что одна из хозяек дома видела проходящим по улице деревенского пастуха. Через несколько минут после этого подошел второй оперативник и сообщил, что жительница другого дома тоже видела пастуха, проходящего по улице в этот промежуток времени. По словам жены покойного, у них в хозяйстве коровы не было, но она назвала те дома, хозяева которых держали скотину. Я попросил оперативников узнать у этих лиц, что представляет из себя пастух, что он за человек. В результате оказалось, что пастух является пьяницей, алкоголиком, да еще к тому же зло обращается со скотиной, отбившейся от стада. После этого оперативным сотрудникам было дано задание разыскать этого пастуха и изъять у него ту одежду, в которую он был одет в день убийства, по описаниям очевидцев. На следующий день пастух был задержан и дал признательные показания о совершенном им преступлении. Таким образом, раскрытие преступления может занимать весьма незначительный промежуток времени.
Вот если каждый из следователей будет хорошо знать криминалистические характеристики структурных элементов состава преступления, им будет очень легко ориентироваться в раскрытии преступлений, совершенных в условиях неочевидности, любой сложности.
В последнее время мной внесены изменения в методики, так как мне приходилось проводить занятия со следователями, и они почему-то тяжело воспринимали методику, разработанную мной в 2002 году. Мне это не понятно, но факт остается фактом.
Что такое неочевидное убийство? Это то же самое очевидное убийство, но по которому убийца сбежал и его никто не видел. Но пользуясь и анализируя вот эти криминалистически значимые сведения, характеризующие структурные элементы состава преступления (место убийство, способ убийства, характеристики потерпевшего), и зная стереотип убийц, всегда можно вычислить из этого круга конкретное лицо.
Еще с одной проблемой я столкнулся на занятиях со следователями: следователи не владеют тактикой допроса. Это целая проблема для следователей. Более того, следователи не только не владеют тактикой допроса, но и не умеют грамотно записать показания.
Работайте над собой, формируйте и шлифуйте свой слог! Нельзя носить на плечах погоны и писать процессуальные документы кое-как.
Спасибо за внимание.