Я смотрел, как деревья постепенно исчезали из виду, отчаянно размахивая своими руками, как будто говоря мне: «То, что тебе не удается узнать от нас сегодня, ты не узнаешь никогда. Если ты позволишь, чтобы мы снова ушли в глубину этой дороги, откуда мы старались подняться к тебе, целая часть тебя самого, которую мы принесли тебе, навсегда скроется в бездне».
Случай Мартина Лютера. В главе о мистике книги У. Джеймса «Многообразие религиозного опыта» мы находим следующее место:
«Простейшим элементом мистического опыта представляется это углубленное ощущение значения какой-нибудь максимы или формулы, которое внезапно охватывает человека». «Я слышал, как это творилось, всю свою жизнь, - восклицаем мы, - но до настоящего времени никогда не понимал полного смысла слов!». «Когда собрат-монах, - говорил Лютер, - однажды повторил слова символа: верую в отпущение грехов! - я увидел Священное Писание в совершенно новом освещении, и в то же мгновение я почувствовал себя как бы вновь родившимся. Это было, как если бы я обнаружил перед собой широко раскрытые врата рая». Такое чувство более глубокого смысла не ограничивается рациональным объяснением. Отдельные слова, сочетания слов, узоры света на земле и на воде, запахи и музыкальные звуки - все это создает такое состояние, когда ум оказывается соответственно настроенным. Большинство из нас может вспомнить странную и волнующую силу отрывков из некоторых стихотворений, прочитанных в юности; они открывали нам какие-то непонятные пути, по которым тайна, жестокость и болезненность жизни, казалось, прокрадывались в наши сердца и наполняли их трепетом.. Теперь слова стали для нас, пожалуй, всего лишь отполированной поверхностью, но лирическая поэзия и музыка остаются осмысленными и живыми только пропорционально тому, насколько они делают эти неясные пространства жизни неотрывными от нашей собственной жизни, указывающими и зовущими, однако всегда ускользающими от нашей погони. Мы оказываемся живыми или мертвыми по отношению к вечному внутреннему зову искусства в зависимости от того, сохранили мы или утратили эту мистическую «восприимчивость».
Случай Догэна Дзэндзи. Пример Лютера находит параллели в опыте многих учеников дзэн. Догэн Дзэндзи (1200 - 1253) отправился в Китай и проходил там практику под руководством Недзэ Дзэндзи в монастыре на горе Тэндо. Однажды, когда Догэн сидел в дзэндо с другими монахами, вошел Недзэ Дзэндзи и выбранил ленивого монаха, сидевшего подле Догэна. Услышав слова Недзэ Дзэндзи, Догэн совершенно и неожиданно испытал глубокое переживание. До того Догэн уже неоднократно переживал кэнсе, но на сей раз его переживание было совершенно исчерпывающим. Он немедленно перешел в комнату Недзэ Дзэндзи, зажег благовония, выразил почтение мастеру девятью поклонами и изложил свою точку зрения. В настоящее время люди не придают значения такому ритуалу, но поведение, сопровождаемое возвышенным переживанием, само становится возвышенным.
Недзэ Дзэндзи принял изложение Догэна и одобрил его, признав, что Догэн завершил «Великое Дело», т.е. сатори или просветление. Может быть, кому-то будет не ясно, какую связь могут иметь бранные слова с принципами дзэн. Брань, плач, жалобы, смех, рев - все поведение человека представляет собой просто проявление его существа. В особенности, когда вы стоите лицом к лицу с психопатической личностью и слушаете ее излияния, когда вы сидите у постели любимого человека и наблюдаете за ним, вы чувствуете и понимаете в глубинном ядре своего ума: действительно, это он! Если вы только сможете увидеть, что этот человек в самом деле здесь, в то же мгновение все, что вы увидите и услышите, расскажет вам о глубоком смысле существования. Это будет результатом того, что Джеймс называет «мистической восприимчивостью». Чем сильнее нездоровье данного лица, чем сильнее его страдания, расстройство или вина, тем более живо проявляется его существо, тем сильнее оно чувствуется. Такая восприимчивость, несомненно, должна лежать в основе подхода психотерапевта к больному и быть краеугольным камнем его терапии.
Однако для ученика дзэн не может быть ничего мистического, за исключением самого факта существования человека. Этот факт существования является главным фактом, опрокидывающим все доказательства. Поэтому, когда монах спросил Гудо: «Выглянула весна, расцвели во всей красе тысячи цветов. Для чего? И для кого?», Гудо дал ответ: «Целую вечность этот вопрос недоступен для мысли». Прекрасно! Но можно было бы также сказать: «Для себя, в себе, само по себе, в самом себе».
Из рукописи господина П. Ниже приводятся выдержки из рукописи господина П.: «... Не знаю, сколько времени прошло. Я случайно пришел в себя. Где все это происходит? Где я сам? Я не мог решить где нахожусь, даже кто ищет такого ответа. В отчаянной борьбе за то, чтобы восстановить свое исчезнувшее «я», я растираю и сдавливаю тело, чтобы вернуть его в себя. Однако я не шевелю руками, не двигаю телом, а только поглощен старанием встряхнуться, как это бывает во сне. Это ужасно - обладать сознанием, которое хочет пробудиться, но обнаруживает, что обычная личность не возвращается. Мы приведены и замешательство, но не осознаем своего замешательства, не знаем, что делать с собой».
«Я произвожу напряженное усилие, которое совершается, когда человек старается подняться на поверхность со дна глубокого озера. Тьма убегает, она исчезает быстро, как в космическом полете. О! Наконец мои глаза открылись. В самом деле! Это монастырское дзэндо. А который час? Вокруг стало светлее: оказывается, за дверьми ярко светит солнце. В просторной зале как будто ничего нет. Почему же? Зала спокойна и прохладна, подобно долгой осенней ночи, чье глубокое молчание вызывает у вас легкий звон в ушах».
«Наконец я вспоминаю, что сегодня утром все монахи ушли в свое путешествие «таку-хану». Я сидел в зале совершенно один. Я не знаю, когда вступил в самадхи, не знаю, спал ли я, сколько времени прошло с тех пор».
http://ki-moscow.narod.ru - неПУТЬёвый сайт Вишнякова Андрея
«Все это произошло на следующий день после моего прибытия в монастырь. В моей жизни уже было несколько переживаний подобного рода, и последнее из них не вызвало у меня удивления».
В чем же здесь смысл выражения «я не могу найти себя» или «обычная личность не возвращается»? Это значит, что г-н П. не мог определить себя в контексте времени, пространства и причинности. Где? Когда? Почему? Что? Как? Все это неизвестно. Где я? Который час? Почему, как, что такое «я», кто такой «я»? На эти вопросы нет никакого ответа. Короче говоря, я не знаю, где нахожусь. Поэтому я не в состоянии найти себя.
В абсолютном самадхи исчезает время, пространство и причинность. И когда сознание выходит из глубокого самадхи, требуется некоторый период, чтобы восстановить его познавательную структуру в сфере времени, пространства и причинности: «я» не может немедленно определить свое положение.
Это явление происходит чаще в новом «окружении», что и случилось в тот раз. Если «я» попадает в незнакомые обстоятельства, его реакция на окружение кажется более медленной, чем она бывает в знакомой обстановке. Так бывает потому, что некоторые тонкие взаимоотношения обычно устанавливаются между сознанием и привычной обстановкой (например, в форме звуков и прочих стимулов), и «я» быстрее реагирует на окружающую обстановку, возвращается к нормальному состоянию быстрее, находясь в этих условиях; в незнакомых обстоятельствах дело обстоит труднее.
В данном случае сомнительно, чтобы г-н П. спал. Но если бы даже это и было так, важнейшие черты ситуации не меняются. Если уловить проблеск сознания в тот момент, когда оно свободно от своей структуры познания - времени, пространства и причинности, - это даст человеку некоторое понимание того, что можно было бы назвать миром сверхсознания, где нет никакого «я». Многие ученики дзэн переживают это состояние, будучи лишенными сна, как случается при суровой практике сэссин. И такое переживание расширяет дзадзэн ученика в различных измерениях, равно как и способности его сознания.
Переживания школьного учителя. Я сидел в позе «лотос» на стуле в школьной библиотеке на втором этаже своей школы. Занятий не было; дело происходило во время летних каникул. Не знаю, сколько времени прошло, но вдруг я почувствовал, что сижу в полной темноте. Тьма! Я не мог сообразить, где нахожусь. Как во сне, я делал попытки определить свое местонахождение, и внезапно стало светло. Я увидел, что стоял ясный день, хотя я думал, что уже глубокая ночь.
Свет струился на мои плечи, потому что я сидел спиной к окну. Однако я не мог решить, было ли это утром или днем. Может быть, мне хотелось узнать время. Моя рука потянулась к часам на столе, и я взял их. В этот момент я столкнулся с очень странным явлением: часы казались частью меня самого. Не было никакой разницы между рукой и часами. Поистине, необыкновенное чувство! Это ощущение было совершенно непохожим на мои обычные ощущения и произвело на меня сильное впечатление. Несколько мгновений я продолжал изумленно смотреть на часы. Они сохранили свою обычную форму и цвет золота, так что пока дело касалось этих качеств, я видел вещь, полностью отличную от моей руки, которая ее держала. Однако в качествах, касающихся иных измерений, они не отличались от моей руки.
Когда человек смотрит на свою руку, он, не раздумывая, почти бессознательно, определяет, что это его рука. Лицо, страдающее психозом, находясь в состоянии деперсонализации, может обнаружить, что его рука не представляется частью его тела, а похожа на какой-то чуждый предмет, вроде часов. В нынешнем состоянии ситуация была совершенно противоположной: часы ощущались частью меня самого. Именно это вызывало изумление. Переживание не приводило меня в замешательство, но производило на меня глубокое впечатление.