6) Участие человека в образе Божием составляет нашу “основную субстанцию”, сущность нашего бытия. Человек - бытие, отдаленное от своего центра, которое есть для него Бог. Если познать себя самого, то можно увидеть в себе образ Божий. Идентичная идея была у Плотина, но скорее он заимствовал её у христианства, чем наоборот.
В)Этическая мысль - Оптимистическая духовность
Этика Оригена отражает на себе следы усилий обезвредить гностицизм. В гностицизме она неизбежно пессимистична: человек - банкрот; материя - зло; своими силами победить её человек не может. Ориген и в этом вопросе занимает серединную позицию. Он отстаивает свободу воли, но телесная жизнь через это не перестаёт быть тюрьмой, из которой чем скорее уйти, тем лучше. Освободиться от волнений плоти и крови всегда желательно. Ориген подводит таким образом фундамент под расцветший в Церкви аскетизм и является одним из творцов христианской мистики. Однако в аскетизме он проповедует умеренность, а в мистике реалистичность.
Аскетическое учение. Аскетическое учение Оригена так же как и его моральное учение (не различающиеся между собой, что уже ясно из моих предыдущих рассуждений) содержат очень обширную и ещё не достаточно изученную область.
Евсевий (Ц. И. 6, 3, 9-13) описывает аскетическую жизнь самого Оригена, её же подчеркивает Григорий Фавматург в своём Благодарственном Слове. Ориген обратил своё учение в “философию”, т. е. в аскетическую жизнь, потому что в отличие от философов он практиковал то, чему учил (2, 133-136) и прилагал усилия к формированию своих учеников в любви не только к спекулятивному богословию, но и его практике в жизни (14, 137).
Его аскетическое учение очень сильно повлияло на начало монашества, которое он предвосхитил жизнью, которую вёл (согласно Благодарственному слову) в Кесарии со своими учениками, а также на латинское монашество средних веков вплоть до 12 в.
Мученичество. Мысль о мученичестве занимала огромное место в духовности Оригена с самого детства: в воспоминаниях (гомилия на Езекииля) о своём отце, мученически умершем при Септимии Севере, в Увещевании к мученичеству, которое он адресует во время преследования Максимина Траса своему помощнику и другу Амвросию и кесарийскому священнику Протоктету, в многочисленных текстах, в комментариях и гомилиях, при своих собственных страданиях и пытках в тюрьме при Деции. Мученичество - свидетельство, данное Христу в физическом и моральном страдании и в смерти. В этом исповедании имеется два существенных элемента: вера, которую никакая неполнота мыслей не должна обесценивать и открытое проявление этой веры, предполагающее отказ от всякого идолопоклонства. Бог есть Бог ревнивый, который сам по себе не страдает от нашей неверности, но в наших интересах, что Он ревнивый, потому что исповедовать Его - означает соединиться с Ним; отречься от Него - означает отъединиться от Него. Мученик - христианин, который остаётся верным во всех обстоятельствах тому обязательству, которое он взял на себя в крещении, его жертва представляет собой действие благодатей, полученных в благодеяниях: мученик предлагает себя самого Богу как священник предлагает Богу всё, что он на земле имеет: счастье, семью, земную жизнь, себя самого. Это борец, атлет; он на арене борется с дьявольскими силами, которые хотят отнять у него силы при его поражении: он окружён земными зрителями, но особенно небесными, ожидающими его триумфа, который сделает его победителем властей и демонических сил.
Он не один борется, потому что божественная помощь не оставляет его, Дух подсказывает ему то, что он должен отвечать. Он наиболее совершенный подражатель Иисуса и товарищ в его страдании. Именно здесь то общее, что объединяет мартирологическую литературу периода её образования. Мученик несёт свой крест со Христом, он отказывается от себя самого, чтобы Христос жил в нём, он следует за Иисусом в его страдании и следовательно в его славе, чтобы воссесть с Ним по правую руку Отца. Он принимает участие также в искупительном деле Христа; мученичество - его исповедание - крещение, полностью очищающее от греха; оно высшее крещение, тайна крещения водой, таинственный образ, ибо оно совершает на деле построение из мученика в смерти и воскресении Христа. Но мученик не единственный, кто обладает через эти страдания прощением грехов: его страдания соработают со страданиями Христа для искупления и очищения мира. Жертва мучеников, присоединяясь к жертве Христа, производит поражение дьявольских сил. Нет пропорциональности между нынешними страданиями и славой, которая им последует: мученик будет жить около Господа, обладать познанием и совершенным блаженством.
Горячее желание мученичества, выражаемое в других текстах в красивом порыве Встречи с Гераклидом не делает из Оригена фанатика. В комментариях на Иоанна, он осуждает всяческое подстрекательство к мученичеству и даже требует избегать, если возможно, конфронтации с властями: наиболее глубокое основание - любовь, которую христианин должен иметь к врагам его веры, избегая совершить преступление против них. Бернанос в диалогах кармелитов вернёт эту интуицию, соответствующую общему мнению ранней церкви, которому дадут пример во время гонения Деция, помимо Киприана Карфагенского, два наиболее великих ученика Оригена, Григорий Чудотворец и Дионисий Александрийский. Впрочем, кажется, для Оригена, как и для Киприана, чувства мученичества могут воодушевлять всякую смерть христианина, который становится тогда мучеником “в тайне”, даже помимо казни, которая делала их “открытыми мучениками”.
Самоотречение. Мысль о мученичестве у Оригена освящает учение о самоотречении. В Увещевании к мученичеству он как бы даёт устав христианской жизни, говорит об обязанностях, взятых на себя в крещении. Мученичество - решительное средство исполнить их сразу. Ожидая мученичества, лучшие христиане во внутреннем расположении духа приуготовляются к нему и стремятся к совершенному самоотречению79. Отречение от мира 80,добровольная бедность 81, особенно девственность82 побуждают следовать за Христом распятым. Нужно даже, чтобы “все наши споры, все наши мысли, все наши действия были бы отречением от самих себя, исповеданием Христа во Христе... Удаление от греха есть отречение от самих себя, чтобы увлечь самих себя за Христом”83. Также Ориген советует практику аскетических упражнений, которые постоянно располагают нас к отречению84.
Учение о девственности и целомудрии. Ориген первый ясно учил о девственности Марии после родов; он высказывал это не как свободное мнение, но как утверждение близко связанное с верой: оно единственно здравое мнение (Комментарий на Иоанна 1, 4, 23); те, которые это отрицают, определенно становятся еретиками (гомилия на Луку 7). Мария содержит начала девственности у женщин как Иисус у мужчин (Комментарий на Матфея 10, 17).
А) Основы этого учения - мистический брак Иисуса с Церковью и с душой, который делает целомудрие возможным, а девственность совершенной, несмотря на то, что брак в этом учении является образом совершающегося по плоти. Девственность - восстановление райского состояния и пророчество о состоянии в воскресении: только после падения, согласно Бытию 4, 1 Адам “познал Еву жену свою”. Тело человека, уже воскресшего со Христом в “первом воскресении” принадлежит через девственность только Господу, оно тогда - храм Господа, в котором девственная душа совершает богослужение как священник, предлагая природную дружбу Духу Святому, который объединяет её с телом Господа.
Уважение к телу для Оригена, по 1Кор. 6, 13-20, одно из существенных оснований целомудрия под всеми своими формами, включая и супружеское целомудрие. Девственность после мученичества наиболее совершенное состояние, то, которое совершает наиболее полное единение со Христом. Можно понять это только в отношении к эсхатологии, потому что она не имела бы никакого смысла для жизни, ограниченной этим низшим миром. Она делает из девственного существа пророка и свидетеля жизни, где ничто не будет препятствовать единению со Христом.
Б) Девственность является христианской только при определённых условиях, когда она соответствует прочной позиции души, а не является только состоянием того, кто просто не нашел супруга; когда она принимается не по чисто философским причинам, еще менее не по еретическим основаниям, как целомудрие маркионитов - из презрения к телу; это оскорбление Богу Творцу. Через этих еретиков сам сатана симулирует целомудрие, чтобы поймать душу как птицелов своей западней. Девственность, происходящая из тщеславия, суетности или желания наживы не имеет никакой ценности.
Подлинная девственность только та, которая сопровождается всеми добродетелями. На первом месте девственность веры: в сто раз лучше добродетельный муж, который живёт целомудренно сообразно с его состоянием, чем холостяк, преданный другим порокам, т.е. имея целомудрие тела, небрежёт целомудрием сердца, значит души. Тот, кто не предохраняет своё сердце от нечистых воображений или желаний, так же не целомудрен, даже если он таков по телу. Наоборот, в случае изнасилования (по Втор. 22, 25-27) позор тела не может запятнать души: девственность тела имеет смысл только через девственность сердца, являющуюся целью; насилие над первым важно, если только оно насилие и над вторым.
в) Девственность и целомудрие обоюдный дар Бога и человека. Без божественной благодати они невозможны: девственность предполагает дар Святого Духа. Только Бог и его Слово охраняют его в душе. Так же как Иисус сын Навина обрезал второе поколение евреев каменным ножом (Иисус Навин 5, 2-9), так же “мой” Иисус обрезает свой народ (обрезание - образ целомудрия) каменным ножом, которым Он Сам является, потому что Он меч (Евр. 4, 12) и камень (1 Кор. 10, 4), обрезая от души злые желания. Сила обращения Слова Бога, приводящая к целомудренной жизни тех, кто до этого вёл беспорядочную жизнь - один из самых великих апологетических аргументов Против Цельса.