Если девственность есть дар Божий, нужно молиться, чтобы его сохранить. Но также девственность вместе с целомудрием является даром, который человек даёт Богу, самым совершенным после мученичества, даром, который имеет в качестве вознаграждения познание Бога, который может принять только тот, кто освободился от всех желаний. Каждый христианин должен предложить Богу дар целомудрия сообразный с его состоянием, но по фрагменту на 1 Кор.39, ясно различающего заповедь и совет, девственность не является каким-либо приказом. Это дополнительный труд. Он предполагает, однако, вначале любовь к Богу и ближнему: девственники, помешанные на притче, остаются у дверей, потому что они не приняли с ней (с девственностью) елей милосердия.
г) Этот дар человека Богу проявляется в умерщвлении: он хранит сердце, хранит мысли, это обрезание глаз, ушей, губ и т.д., о чём говорил уже Ветхий Завет. Ориген говорит также о посте, о бегстве от обстоятельств, символизируемых бегством Иакова. Если буря искушений обрушивается на душу, остаётся молитва, которая пробудила Иисуса, спящего в лодке, Его, который Один может усмирить ветры и море. Эти искушения приходят сначала от самой природы человека, ибо любое состояние, в котором находится человек, может быть причиной искушений. Если начать им поддаваться (уступать), дьявольское действие их усиливает. Мера и способ умерщвления ни одни и те же для всех людей, потому что они искушаются очень различным образом: некоторые имеют целомудрие почти естественное, другие должны всегда быть на страже. Но отсутствие искушений не достижимо на этом свете, где мы всегда остаемся рабами плоти; совершенная свобода от них возможна только в состоянии блаженства.
д) Девственность и, в меньшей мере, целомудрие приносят свободу для служения Господу, несмотря на то, что женатый необходимым образом привязывается к своему супругу (1 Кор. 7, 32-34). Освобождение от плоти имеет смысл только через служение Богу. Вот почему девственность или в меньшей степени целомудрие - духовная добродетель, необходимая верующему. Пророческий дух приходит только в чистую душу. Грехи плоти отстраняют от созерцания божественных реальностей, лишают духовного вкуса, притупляют и убивают пять духовных чувств. Девственность в духовном смысле плодовита: как Мария она порождает Иисуса в душе.
Духовная борьба. Трихотомическая антропология Оригена ориентирована на перспективу духовной борьбы, которая с одной стороны связана высшей частью души с “духом”, а с другой стороны своей низшей частью связана с телом: духовная борьба имеет свои корни в самом сердце души, являющейся ареной и целью борьбы. Тема духовной борьбы ориентирована также на ангелологию и демонологию Оригена: ангелов и демонов хранителей. Ангелы ответственны за такую-то добродетель или такой-то порок, ангелы-администраторы различных сил природы, ангелы и демоны народов, весь этот невидимый мир суетится вокруг души перед двумя начальниками армий - Христа - ангела великого совета и Сатаны, князя мира сего. Ориген описывает их противоположную тактику, как мы это увидим ниже по поводу различения духов. Но сатана не антипод Бога или Христа. Доброе действие, в первую очередь, труд Бога и Его Сына в нас: роль человека принять это во всей полноте своей свободы. Ориген ни в чём не является полупелагианином: если некоторые из его текстов производят такое впечатление, значит нужно читать их в перспективе последующего изложения; с другой стороны во многих комментариях, сохранившихся на греческом, описываются отношения благодати и свободы с ещё большими нюансами. В том, что касается дьявола порядок обратный: по трактату О Началах 3, 2-4 мы первые ответственны за нашу ошибку. Сатана и его ангелы вмешиваются только в том случае, если мы предоставляем себя, уступая первым побуждениям желаний и дурных мыслей.
Свободная воля и свобода. Свободная воля означает власть, которой обладает человек в выборе между добром и злом, и играет большую роль в космологии, представленной в Трактате О Началах, в частности, потому что свобода является одним из пунктов, представляющим наибольшую опасность эпохи в связи с языческой астрологией (платоновской, пифагорейской и стоической). Другим таким пунктом является доктрина о предопределении гностиков (валентинианская доктрина о природе душ). Но Ориген имеет более глубокую концепцию свободы, которая проявляется особенно в его духовном учении и проистекает из έλευθερία Павла. Тот, кто приближается к Богу, освобождается, но только счастливые в состоянии блаженства имеют полную свободу. Вопреки гипотезе О Началах, о которой мы часто думаем, к сожалению, как представляющей всю систему Оригена в то время, как она является лишь аспектом в антитезе, эта полная свобода совпадает с непогрешимостью, к которой стремится праведник, живущий на земле, не достигая её здесь полностью. Напротив, грех делает рабом: хотя и происходит из действия свободной воли; он лишает свободы, погребая душу под рабство животности, которая обозначает животные образы, покрывающие образ Бога.
Добродетель. Учение Оригена о добродетели, в общем, сходно с Плотиновской (Еннеады 1, 2). По последнему, Единое является источником добродетелей, парадигмы которых идеи, находящиеся во второй ипостаси, в νούςλе: добродетели присутствуют и в третьей ипостаси, Душе мира, и в индивидуальной душе в состоянии причастности к Душе мира.
Недостаточно обращают внимание на то, что наиболее подходящим аналогом Оригена третьей ипостаси неоплатонизма является не Святой Дух, о котором трактат О Началах (1, 3, 1) говорит, что язычники не могли иметь меньшую идею, но человеческая душа Христа: как Душа мира по Платону содержит в себе все индивидуальные души одновременно различные и неразличимые, то же самое для Оригена - человеческая душа Христа от состояния предсуществования до воскресения - Жених Церкви, значит человечества призванного к обожествлению. Образ или “тень” Слова, человеческая душа Христа передает нам “тени” добродетелей тех добродетелей, которые человек может воспринять. В Отце, и через участие в Слове, в человеческой душе Иисуса добродетели субстанциональны, но у человека они случайны, значит воспринятые и способны как к росту так и к умалению. Добродетель в человеке таким образом - субстанциальное участие в Слове, воспринятое через его человечество. Ориген мог бы сказать вместе со стоиками, что добродетели одни и те же у Бога и у людей. И Григорий Фавматург не лишает себя возможности так и сделать в своём Благодарственном слове (11, 142; 9, 124); но он не добавил бы, что “мудрец равен в добродетели первому Богу” (9, 124).
Грех. Фундаментальная концепция греха у Оригена связана с его характерным видением мира, идущим от Платона: один и тот же мир рассматривается в двух планах, мир божественных тайн, который человек будет созерцать в эсхатологии, и мир чувственных существ, образов тайн, которые, согласно божественному плану, имеют целью вести к тайне и пробуждают желание своей красотой. В себе самих как творениях Божиих, чувственные существа хороши, но для человека, вследствие его эгоизма, они могут быть источником искушений. Основной грех состоит в зацикливании на чувственном, которое является только образом, не продолжая свой путь к тайне: в этом случае образ занимает место тайны, которую он должен обнаруживать; поэтому грех людей - идолопоклонство. Грех иудея, совершающего свой культ - образ истинных реальностей - в том, что ради спасения культа он готов умертвить саму Истину; грех пристрастившегося в том, что он требует от творения то счастье, которое ему может дать только Бог; грех философа в том, что он конструирует своего идола, свою систему и поклоняется ему; грех еретика в том, что он подражает философу построением своей обособленной системы “по Писанию”, и тем оскверняет Церковь Божию.
Раскаяние. Апостольские мужи, особенно Герма, проповедуя μετανοία (обращение ума), не говорят о κατανύξις (раскаянии, т.е. этимологически ужалении). Ориген первый открыл в Библии идею постоянной боли, которая должна поддерживать в нас чувство греха. Также он пользуется другой темой Писания, а именно πένθος (печаль, тоска). Ориген, будучи окружён менталитетом эйвдаймонизма, для которого любая добровольная печаль абсурд, выделяет из Писания очень важную тему “печали по Богу”85. Его гомилия на Иеремию призывает христианина к постоянной скорби, трауру и слезам, питаясь сознанием греха и следов их в душе.
Вера в суждении о Боге побуждает людей добродетельно жить и бежать от греха. “Боль может изменить их совершенно, даже если их естественная склонность ко злу выросла в привычку”86. “Тот, кто исполняет заповеди из страха перед наказанием, - чадо Авраама и получает вознаграждение, но он ниже того, кто совершен в свободе любви”87.
Апатия. Слово апатия, постоянно используемое Климентом и Евагрием, редко употребляется Оригеном, более близким к метриопатии (άπαθεία) - бесстрастность, μετριοπατεία - умеренность в страстях, от глагола πάσχω - страдать). Желание обзавестись потомством похвально. Естественные склонности становятся плохими только тогда, когда они переходят границу 88.
Конечно, человеческие страсти, прилагаемые Ветхим Заветом к Богу, символы определенных Божественных реальностей, но дело искупления имело в начале у Отца, как и у Сына страсть Любви и по причине этой же самой любви к людям, - “πέπονθεν ό άπατής” - Он страдал Бесстрастный 89.
в. Экзегетический метод и учение о познании
А)Экзегетический метод - учение о толковании священного Писания