Дьявол является тьмой, даже если он преобразится в ангела света, если он притворяется солнцем со своей луной, церковью зла. Тьма - отказ от света. Наряду с тьмой, достойной порицания, Ориген упоминает нередко тьму (мрак), достойную хвалы. Место, где скрывается Бог - это выражение тайны Его божества.
6) Жизнь. Жизнь - наименование Христа, одно из частых выражений освящающей благодати. Параллельно различению трёх видов смерти: смерть безотносительная или физическая, смерть от греха, характеризуемая негативно, и смерть греха, характеризуемая позитивно. Ориген различает жизнь безразличную или физическую, которая у нас общая с животными, жизнь плохую, ведомую во грехе, и жизнь хорошую, предполагающую смерть греху.
7) Питание. Единственная пища умного творения - Слово Божие, которое сообщает ему божественную природу в акте одновременно вечном и постоянном (продолжающемся) своего рождения, в котором он постоянно питаем Отцом. Но Слово адаптируется к способностям тех, которые должны принять его, и принимает для этого различные формы: трава для души ещё животной, которую Он пасёт на зеленых пастбищах (Пс.22 по Вульгате), молоко для детства (1 Кор. 3, 2, Евр. 5, 13, 1 Петра 2, 2), овощи для больного (Рим. 14, 1-2, по экзегезе). Оно становится для души сильным и зрелым посредством твердой пищи, тела Агнца (Исход 12) и хлеба, сошедшего с небес (Иоанна 6, 32-58). Тема кормлений реалистичным образом выражает также благодать. Как пища человека становится Его субстанцией, божественная пища, которая есть личность Слова, преображается в нас, и мы преображаемся в Него. Оно совершает постепенное обожествление, которое представляет собой цель духовного восхождения, сообщая жизнь самого Слова и тайн, которые Оно содержит. Евхаристия скрыто присутствует под этой темой, которая в свою очередь углубляет её духовное значение.
8) Вино, радующее душу. Речь идет об истинном вине - Христе и эта тема настаивает на эмоциональных результатах познания таинства. Она исходит из “трезвого опьянения” Филона, но Ориген недвусмысленно отрицал в своей полемике с Монтанистами всю видимость “священного безумия, бессознательного экстаза”, тогда как Филон, кажется, иногда здесь уступает.
Есть, конечно, “выхождение, исход” из человеческого, но не существует выхождения из душевного (из ΘΡΞ'а): выйти из души было бы действием злого вина лживых учений, происшедших из виноградника Содома и побегов Гоморры. Вино таинств выражает радость, невыразимые наслаждения, блаженство, спокойствие, мир, сладость: оно зажигает сердце, как слово воскресшего Иисуса порождало наслаждение по дороге в Эммаус; наконец, оно сообщает “энтузиазм”, т.е. чувство, испытанное от божественного присутствия во внутреннем мире души, как бы след “энтузиазма”, который раскрывает для читателя светлых книг божественное вдохновение.
9) Пять духовных чувств. Ориген, кажется, инициатор этой известной темы: он вытащил её из библейского антропоморфизма, используя органы чувственного познания для обозначения органов духовного познания. Но философских, в частности, платоновских источников для этой темы достаточно. Тема пяти духовных чувств для него особый и привилегированный предмет, она состоит из объяснений библейского антропоморфизма и закона омонимии, который эти чувства определяет, используя определённый образ телесных выражений для обозначения духовных операций. Если духовные зрение, слух или осязание обозначают часто контакт души с тайной, то сами эмоциональные чувства, обоняние и вкус, прибавляют к этому идею наслаждения познанием.
Аналогия с телесными чувствами подчеркивает несколько аспектов. Во-первых, по причине того, что только подобное познается подобным, имеется некое интимное родство между органом некоего чувства и объектами, которые этот орган воспринимает, между глазом и светом, между ухом и звуком и т.д., и, следовательно, между всеми глазами и всеми ушами, способными воспринимать одни и те же объекты: Ориген придерживается этого взгляда в конце своего трактата О Началах (4, 4, 9-10), доказывая бессмертие и бестелесность человеческой души, способной постичь божественные реальности, которые явно бессмертны и бестелесны. Во- вторых, чувственное познание предстаёт перед нами как познание прямое, интуитивное и непосредственное. Таким же образом тема пяти духовных чувств выражает интуитивное и непосредственное познание божественных тайн духовным образом по причине её соприродности им.
10) Распознавание духов. Выражение, идущее от Павла (1 Кор. 12, 10). Учение о распознавании духов находится уже в Пастыре Ермы. У Оригена оно разбросано, но особенно подчеркивается в главах О Началах, в которых говорится о борьбе демонов с людьми (2, 1, 2-4). Фундаментальное правило Оригена, позволяющее судить, под чьим действием находится в данный момент душа, под действием ли Божиим или под действием демоническим - прямое следствие его полемики против учения монтанистов о бессознательном экстазе при профетическом вдохновении: Бог, Его Дух, Его ангелы уважают сознание и свободу того, кого Бог сотворил сознательным и свободным. Они действительно побуждают душу своими вдохновениями, но, в конечном счёте, уважают её решение. Напротив дьявол желает обладать душей, омрачая её и порабощая её волю. В этом можно удостовериться при созерцании одержимых и страстных, когда эти последние впускают его в себя, не противоборствуя с самого начала дурным наклонностям. Распознавание духов - харизма, данная Святым Духом. Слово χαρίσμα у Оригена выражает понятие близкое тому, что схоластическая теология назовёт “воздействующей благодатью”, а Св. Дух есть “материал” или природа харизмы.
Близко к распознаванию духов распознавание учений, которое позволяет христианскому народу отличать церковное (которое принадлежит вселенской великой церкви) от еретического, ложного пророка от настоящего. Ориген часто употребляет в этом случае не записанное (принадлежащее к устному преданию) изречение Христа: “Станьте опытными менялами”, способными различать фальшивую духовную монету от настоящей. Различение духов, которое позволяет изгнать Сатану под его маской ангела Света, и распознавание учений, которое умеет отличать красоту Церкви от мерзости ересей, требуют как и все дары Святого Духа великого старания и добродетельной жизни.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ:
Ориген и генезис христианской культуры в лоне античности
Сама эпоха, в которую жил Ориген располагала к широким обобщениям. То был век Северов, век религиозного подъёма и синкретизма. Восточные религии, начавшие втекать в Римскую Империю ещё во втором веке, к третьему сжились друг с другом и готовились слиться в одно целое. При дворце Александра Севера был предпринят грандиозный план соединения всех религий в одно целое под главенством культа Солнца (Логоса) и этот план к началу четвёртого века вполне осуществился в мировоззрении языческого общества. Христианство, казалось, готово было стать одной из составных частей этого культа. У Александра Севера в Лариуме стояли статуи Орфея и Аполлона Тианского, а рядом с ними Авраама и Христа. На стенах своего дворца он приказал прибить евангельское изречение: “Во всём, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы”, - и руководствовался им в некоторых официальных суждениях. Его мать Юлия Маммея, имевшая сильное влияние на своего сына, серьёзно интересовалась Христианством. Ипполит посвятил ей своё сочинение о воскресении мертвых, а Ориген с почетной стражей был призван к ней, когда она находилась в Антиохии и пробыл у неё некоторое время, излагая ей христианское учение. Сама философия стала религиозной и в лице Плотина целью своей ставила спасение души. Христианская Церковь начала чувствовать себя увереннее. Продолжительный период мира, обеспеченный законодательством Антонинов, сблизил языческое и христианское население, а епископский строй, охвативший всю Церковь, придал ей вид тесно сплочённого организма и утверждал надежду на скорую победу над язычеством. Благодаря трудам апологетов и их преемников, богословская наука обладала уже всей эллинской философской мыслью; идеи сроднились между собой, перестали разделяться непроходимой гранью, и если в лице Плотина эллинская философия стала обращаться в религию, то ничто не препятствовало и Оригену сделать попытку превратить религию в философию, оставляя неприкосновенным её христианское содержание.
1. Диспут между христианством и классической философской мыслью начался почти тогда же, когда начался конфликт между христианством и иудаизмом. Однако если отношение иудеев к христианству в первые века нашей эры было резко отрицательным, то отношение эллинов скорее безразличным. Для многих представителей античной культуры христианство сначала было частью иудейского мира, его сектой с типичной для секты замкнутостью. Такое отношение было обусловлено также и непонятностью христианских постулатов человеку античного воспитания. Однако со временем споры между двумя лагерями нарастали. Философы пишут свои сочинения против христианства, которое полемически отвечает. Невозможно было должным образом ответить на претензии эллинов, не ознакомившись с их взглядами, не попытавшись ответить на их же языке. В конце концов христианство принимается людьми глубоко образованными в области античной культуры, которые уже не представляют себе христианского мировоззрения без опоры на те или иные положения античного мировоззрения. Христианство включается в сферу философского дискурса классического мира.
2. Ни одна культура не может развиваться вне связи с другой культурой, через которую она получает выход к общечеловеческих ценностям. Христианская не исключение в этом отношении. На протяжении всего периода своего становления она опиралась на достижения античной мысли. Ее мировоззренческие установки стали метафизическими основаниями христианской культуры.