План а: Вступление Основная часть Детство Короленко и формирование его мировоззрения. Учёба в Ровенской гимназии и первый кружок (стр. 3 из 7)

Очутившись в отдалённом крае, Короленко полагал, что это предел его преследованиям, ведь дальше ссылать было некуда. Оказалось не так.

Исправник Петров, опасаясь влияния ссыльного на местное население, сочинил фальшивую версию о побеге Короленко. Этот лживый доклад был достаточен, чтоб сослать Владимира Галактионовича в Якутскую область. Короленко был арестован и после многочисленных мытарств в феврале 1880 года очутился Вышневолоцкой тюрьме, в ожидании сибирского этапа.

Поскольку административная ссылка возбуждала наибольшую ненависть в русском обществе, правительство решило пересмотреть списки административно сосланных, смягчив наиболее очевидные акты полицейского произвола. Короленко как раз попал в список актов наиболее вопиющего произвола. Его дело было пересмотрено, и якутская ссылка заменена поселением под полицейским надзором в Перми, куда он прибыл в сентябре 1880 года. Однако пребывание его в губернском городе не было продолжительным.

После убийства Александра второго на престол вступил Александр третий. Население приводилось к присяге на верность новому царю. Однако Короленко отказался это сделать. Свой отказ он мотивировал в специальном заявлении на имя губернатора. Владимир Галактионович писал: «Властям дают опасное право – право произвола, и жизнь доказала массой ужасающих фактов, что они злоупотребляли этим правом»[5].

Текст заявления губернатор отослал в департамент полиции, директором которого в

это время В.К. Плеве. По его докладу Короленко был сослан в Якутскую область. Долог был этапный путь в Якутию. Только 24 ноября Владимир Галактионович прибыл в слободу Амгу.

Три года провёл Короленко в Амге. Не рассчитывая на какую бы то ни было помощь, он решил содержать себя исключительно собственным трудом. Владимир Галактионович обзавёлся лошадью, пахал землю, сеял хлеб, косил сено, возил дрова. Радовала его весенняя природа, чистый воздух полей и тяжкий труд короткого лета, когда надо было всё убрать, чтоб не остаться голодным. Зимой Короленко тачал сапоги, да ещё и подрабатывал писанием икон.

В Амге, вдали от общественной жизни, он многое заново пережил и передумал, и принял решения, которыми руководствовался в дальнейшей жизни. Именно там, в далёкой Якутии Владимир Галактионович Короленко стал настоящим писателем, и именно там создал рассказ «В дурном обществе».

"В дурном обществе" - одно из коронных произведений Короленко. Рассказ написан в совершенно романтическом стиле, но эта романтика свободно вылилась из романтического склада души автора, и потому блеск рассказа не мишурный, а отливает настоящим литературным золотом. Действие происходит в такой среде, где только очень любящее сердце может открыть проблески человеческого сознания - в сборище воров, нищих и разных свихнувшихся людей, приютившихся в развалинах старого замка одного из волынских городков. Общество - действительно "дурное"; автор устоял против соблазна сделать своих отверженцев протестантами против общественной неправды, "униженными и оскорбленными", хотя сделать это он мог очень легко, имея в своем творческом распоряжении колоритную фигуру пана Тыбурция, с его тонким остроумием и литературным образованием. Все господа "из замка" преисправно воруют, пьянствуют, вымогательствуют и развратничают - и, однако, сын "пана судьи", случайно сблизившись с "дурным обществом", ничего дурного не вынес из него, потому что тут же встретил высокие образцы любви и преданности. Тыбурций действительно что-то некрасивое совершил в прошлом, а в настоящем продолжает воровать и сына тому же учить, но маленькую, медленно тающую в подземелье дочь свою, он любит безумно. И такова сила всякого истинного чувства, что все дурное в жизни "дурного общества" отскакивает от мальчика, ему передается только жалость всего общества к Марусе, и вся энергия его гордой натуры направляется на то, чтобы облегчить, чем возможно, печальное её существование. Образ маленькой страдалицы Маруси, из которой "серый камень", то есть подземелье, высасывает жизнь, принадлежит к грациознейшим созданиям новейшей русской литературы, и смерть ее описана с той истинной трогательностью, которая дается только немногим избранникам художественного творчества.

В 70-х годах в народническом движении Владимир Галактионович нашёл выход из нравственного тупика. Самому ему не удалось осуществить своё намерение – пойти в народ с целью революционной пропаганды.

Прошли годы. Обстоятельства бросали Короленко в самые гиблые места политической ссылки, не раз ставили его лицом к лицу с народом. Начальство как бы

осуществило его стремления, водворяя в среду того «богоносца», которому одному,

по мнению народников, были ведомы все тайны житейской мудрости и социальной справедливости.

Очутившись в крестьянской среде, Владимир Галактионович стал замечать, что мечты его научиться у народа социальной мудрости – лишены каких бы то ни было реальных оснований. Не такой оказалась крестьянская жизнь, как её рисовали писатели – народники. Эти мысли пришли ему уже в Берёзовских Починках.

Розовые картины мечтательной юности постепенно вытеснялись суровыми фактами повседневной жизни. И вот теперь, в далёкой Якутской области, он оглянулся на пройденный путь, подвёл скорбные итоги. Что же будет дальше? Лучшие годы ушли, была борьба, но больше всего было гонений. Их пришлось выносить. «Во имя чего?»- спрашивал себя Короленко. И отвечал: «Во имя «народной мудрости». Но тогда возникали новые вопросы: «Где она, эта народная мудрость? Куда она привела меня?». Короленко вспомнил все, чем пожертвовал ради этой «народной мудрости», столь таинственной и неопределённой. Больно было ему вспомнить о своём отказе от литературной деятельности, истинного своего призвания. Революционное движение, надежды на близкое торжествование истины, справедливости, свободы – всё рухнуло, было подавлено.

Короленко глубоко возмущался подобными выводами. Не смиряться перед гнётом, а бороться с неправдой необходимо, даже если всё общество будет на стороне гонителей истины, нужно восстать против подобного общества – к таким выводам в итоге пришёл Владимир Галактионович в Амге.

И тогда перед ним возник вопрос - способен ли он быть действительным, то есть активным революционером? В прошлом выполнение каких-либо революционных поручений, Короленко мог совместить с учёбой. Но когда он получил предложение Ю. Богдановича перейти на нелегальное положение, он отказался, хотя это не значило, что он отказался от своих революционных убеждений. Он продолжал оставаться последовательным и суровым врагом деспотизма, и в борьбе за свободу и счастье народа видел единственную цель своей жизни. Владимир Галактионович считал, что у него «темперамент не активного революционера, а скорее созерцателя и художника»[6]. Но творчества художника само могло стать проводником революционных идей, орудием борьбы с несправедливостью. И литература опять приобрела в глазах Короленко главенствующее значение.

Всё пережитое и передуманное в это время по существу – завершение долгой и упорной борьбы между стремлением Короленко к литературной деятельности и его представлениям о своём месте в жизни. Борьба эта началась тогда, когда Владимир Галактионович, во имя своих убеждений, оказался от литературы. Правда, влечение к литературной работе не ослабевало, и Короленко время от времени брался за перо. Так появились его первые очерки и рассказы, в частности рассказ «Чудная», написаны в Вышневолоцкой тюрьме. «Как он ухитрился это сделать в большой камере, с её вечной сутолокой, среди несмолкаемого гомона,- писал С.П. Швецов,- сделал он это, сидя на кровати, забравшись на неё с ногами и прижавшись в угол так, чтобы можно было писать на развёрнутой книге, положенной на согнутые колени»[7].

«Чудная» через Н.Ф. Анненского была отослана Г. Успенскому и вызвала восторженный отзыв последнего. В рассказе отразились впечатления от встреч и разговоров с двадцатилетней студенткой-фельдшерицей Эвелиной Улановской, сосланной, как и он, в 1879 году в вятскую деревню Берёзовские Починки.

Как мне кажется, в своём рассказе «Чудная» Короленко как бы представляет себя в роли той девушки, которую везут в ссылку. К чему привели её принципы? Что они ей дали? Владимир Галактионович пишет о её убеждениях и принципиальности: «Сломать её можно… ну а согнуть – сам, чай, видел: не гнуться такие».

С.П. Швецов отмечает, что тогда «художник-наблюдатель начинал властно заявлять в нём свои права на первенство,тем самым, отодвигая на второй план революционера»[8].

В Амге эта борьба закончилась. Вся дальнейшая деятельность Короленко до последних часов его жизни, была неустанной борьбой за идеалы, усвоенных в юности. Наивная вера в «народную мудрость» бесследно исчезла. Испарилось и убеждение в «природной склонности» народа к передовым социальным формам человеческого общества, в неминуемой близости социальной революции. Осталась горячая любовь Короленко к народу и ненависть к угнетателям и поработителям. Теперь главным он считал борьбу за освобождение личности от социального гнёта.

Владимир Галактионович стал отдавать художественной литературе всё своё свободное время. В Амге он также написал рассказы «Соколинец», «Убивец», «Марусина заимка», «Сон Макара». Свои рассказы Короленко читал товарищам по ссылке. Все они производили на его слушателей сильное впечатление, особенно «Сон Макара», читанный группе ссыльных в самом Якутске. Всё это лишний раз убеждало Владимира Галактионовича в правильности принятого им решения – избрать литературу делом своей жизни.