Не только создание произведения искусства, но и его восприятие - процесс творческий. Постижение художественного произведения можно уподобить исполнительскому творчеству, точнее – сотворчеству, соавторству, когда воспринимаемое произведение наполняется личностным смыслом, диктуемым жизненным и художественным опытом читателя, зрителя, слушателя. Этим объясняется многовариантность прочтения произведения искусства, правда, при условии, что автор оставил достаточное пространство для его интерпретации. Творческие способности реципиента возбуждаются эвристической функцией искусства, которая удовлетворяет и развивает потребность в творческой активности, поиске истины, самовыражении, проявляющихся в создании собственной личностной трактовки произведения.
Воспитательная, социализирующая, социально-организаторская и просветительная функции во многом пересекаются. В совокупности они обеспечивают усвоение человеком социальных норм, поведенческих образцов и культурных ценностей, необходимых для его успешного и полноценного функционирования в обществе. Как средство воспитания и просвещения искусство имеет свою специфику, оно отрицает дидактическую прямолинейность и навязчивость. Человек в процессе общения с искусством меняется, совершенствуется в силу овладения новым социальным опытом, новым знанием и пониманием жизни и самого себя. Здесь объединяются, синтезируются воспитательная и познавательная функции искусства.
По сути дела искусство дополняет, расширяет и обогащает стихийно складывающийся, ограниченный во времени и пространстве, зачастую неотрефлексированный эмпирический опыт людей - опытом воображаемой жизни в реальности искусства, учит пониманию других людей и их взаимоотношений, погружая в мир "сочиненных" персонажей, заставляя им сопереживать и фактически проживать их жизнь. Оно помогает прояснить, осознать и вербализировать собственный, порой довольно смутный и хаотичный опыт. Перефразируя А. С. Пушкина, можно сказать, что искусство "сокращает нам опыты быстротекущей жизни", предоставляя возможность узнать, понять и пережить то, что в реальной жизни человек не испытывал, над чем не задумывался, с чем не сталкивался.
"Чужое", будучи прожитым, пережитым и освоенным с помощью искусства, больше не является для читателя или зрителя чем-то внешним, а становится его личным достоянием, входит в его биографию, как бы раздвигая ее рамки, что особенно важно для людей молодых, находящихся еще в начале своего жизненного пути. Так происходит социализация читателя, зрителя, интериоризация, присвое-
32
33
ние внешнего по отношению к нему социального опыта, корректи- ровка собственных взглядов и ориентации.
Таким образом, воспитательный эффект является следствием по- знавательной деятельности реципиента. В этом и только в этом смысле правомерна формула "искусство - учебник жизни". Человек обращается к искусству для удовлетворения своих познавательных, эстетических и прочих потребностей, а вовсе не за тем, чтобы его поучали и воспитывали. Достаточно сказать ребенку, не говоря о взрослом: я тебя сейчас буду воспитывать, как между ним и "воспитателем" мгновенно возникнет непреодолимый барьер. Навязчивый дидактизм, морализаторство обычно свидетельствуют о художест- венной беспомощности автора. Воспитательная функция искусства в его лучших произведениях проявляется деликатно, опосредованно через обогащение читателя или зрителя позитивным жизненным опытом и пробуждение "добрых чувств".
Среди художественных функций есть несколько таких, который условно можно назвать социально-психологическими или даже психотерапевтическими. К ним относятся компенсационная, катарсическая и анимационная.
Компенсационная функция искусства позволяет духовно возместить то, что недостает человеку в реальной жизни, в том числе восполнить дефицит эмоций, ярких ощущений, утолить информационный голод. Искусство дает людям возможность, отключившись от повседневного быта, перенестись в мир иллюзорный, но прекрасным гармоничный, или напротив, насыщенный бурными событиям» сильными страстями, что делает их жизнь за счет времени, "проживаемого" в искусстве, более интересной и полнокровной. К сожалению, эстетически неразвитые читатели и зрители удовлетворяют эту потребность с помощью художественного суррогата: «мыльных» опер, бульварных романов, экзотических мелодрам и другого. Кинематограф откровенно эксплуатирует зрительскую "потребность в компенсации", недаром в свое время Голливуд прозвали "фабрикой грез".
Катарсическая функция искусства также связана с переживаниями. Однако в данном случае речь идет не просто об эмоциональной встряске, испытываемой зрителем, а о глубоких, часто трагических переживаниях, о сильных аффектах (жалость, страх, горе), создающих значительное психологическое напряжение, которое разрешается
34
духовным очищением и просветлением. Катарсис способствует восстановлению утраченной внутренней гармонии, душевному обновлению личности, и в этом смысле катарсическая функция смыкается с воспитательной.
Гедонистическая функция характеризует способность искусства доставлять людям наслаждение. Правда, не всегда это наслаждение можно квалифицировать как эстетическое, то есть как чувство радости от встречи с прекрасным, возвышенным, как восхищение талантом и мастерством художника. Зачастую гедонистическая функция редуцируется до уровня удовольствия от непритязательного, пустого развлечения.
Эстетическое наслаждение получает человек и от самого процесса творческого освоения произведения искусства, проникновения в авторской замысел. Характерно, что чем напряженнее был процесс восприятия художественного произведения, чем сложнее и многозначнее его содержание, тем большее эстетическое наслаждение доставляет в конечном счете его постижение. Примитивные поделки быстро забываются, а впечатление первой встречи с великими произведениями мы храним всю жизнь.
Художественные функции вряд ли стоит делить на первостепенные и второстепенные, - каждая из них реализует свои специфические задачи. Другое дело, что в некоторых видах и жанрах искусства какие-то из них оказываются доминирующими. Так, например, в "легких" жанрах преобладающей является развлекательная функция. Однако это не повод для принижения ее значения в искусстве в целом. Во-первых, она удовлетворяет потребность человека в отдыхе, психологической разрядке, удовольствии, хорошем настроении; во-вторых, она присуща и самым серьезным и сложным произведениям искусства. Как известно, развлечение развлечению рознь. Оно может быть бессодержательным и бездумным, на уровне самых примитивных инстинктов, но может быть интеллектуальным, обогащающим человека.
Впрочем, это в решающей степени зависит от личности читателя или зрителя: то, что одному кажется интересным, у другого вызывает скуку. Так, например, увлекательным может быть приобщение к художественно-философским откровениям великих мастеров. Удовольствие можно получать от включения в затеянную автором художественного произведения порой весьма замысловатую "эстетическую
35
игру", являющуюся отражением условной, метафорической природы искусства.
Безусловно, постижение серьезных, сложных произведений - это прежде всего душевный труд, активная мыслительная деятельность, порой глубокие переживания. Слово развлечение кажется кощунственным по отношению к восприятию таких трагических фильмов, как "Иди и смотри" Э. Климова, "Восхождение" Л. Шепитько, "Кор-чак" А. Вайды. Зритель с установкой исключительно на развлечение такого рода искусство просто не приемлет. Однако данное противоречие можно снять, если не сводить развлечение только к веселому времяпровождению и понимать, что речь идет лишь об одной из множества функций искусства, которая в зависимости от жанра и содержания произведения или выдвигается на первый план, или трансформируется настолько, что становится в большей мере функцией вообще досуга, чем конкретного произведения. Имеется в виду, что общение с искусством в свободное время предполагает смену вида деятельности, отвлечение от повседневных забот, удовольствие от возможности заняться желанным делом. Добавим к перечисленному эстетическое наслаждение, испытанное благодаря мастерство художника в процессе восприятия его творений, радость от встречи подлинным искусством.
Есть люди, которые, не желая омрачать свое настроение, катего- рически отвергают произведения трагические, касающиеся горест -ных сторон бытия, как они их называют, "тяжелые". Между тем, та -лантливые произведения искусства, даже несмотря на глубокий дра- матизм и отсутствие оптимистической перспективы, способны дос -тавлять эстетически искушенному зрителю или читателю чувств счастья и благоговения перед жизнью. Замечательно говорит об это поэт А. Кушнер: "Вот Баратынский написал «Осень», одно из вели -чайших стихотворений в нашей поэзии. Это самые мрачные стихи, но я, читая их, испытывают абсолютное счастье. Тебе говорят в стихах об ужасе бытия, но стихи так устроены, в них звучит такая музы- ка, что я счастлив... И у нас есть возможность подойти к полке, взять книгу, открыть ее - и почувствовать прилив сил. И часто бывает: чем печальней стихи, тем они для нас отрадней" [44].