Ведущий. Прекрасный пример взаимосвязанности! Воистину в осознании нет заданного размера и направления. Недаром поэт говорил о Вселенной в крупинке песка.
Участник. Опыт был для меня настолько богатым, что мне трудно его обобщить. Я переходил от одного чувства к другому, от одной стадии к другой быстрее, чем вы успевали повторять инструкции. Великое множество вещей проходило сквозь меня. Я даже не знаю, что это были за чувства!
Участник. Мне потребовалось бы несколько дней, чтобы описать все это!
Участник. Мне было жаль, когда вы остановились. Мой ум лишь пребывал, наблюдая то, что происходило.
Участник. Для меня это происходило так, что когда вы предлагали вспомнить ситуацию или образ из прошлого - они возникали как на экране.
Ведущий. Это вы спроецировали их, я только предложил вам возможность.
Участник. Я полагаю, что обнаружил нечто, что меня очень беспокоит и причиняет большую боль. Сначала я как бы отказывался рассматривать это. Когда вы предлагали сделать что-то, то я этого не чувствовал. Затем я начал чувствовать это. Я понял, что несмотря на все мое обдумывание, рассуждение и обсуждение я этого никогда реально не чувствовал.
Участник. Когда вы сначала спросили, хотим ли мы отказаться от какого-то своего состояния, я автоматически сказал "да". Но когда мы проходили через это я почувствовал некоторую трудность. Когда вы спросили:
"Какими вы станете после отказа от своего переживания?"- я почувствовал себя как резиновая лента, которую все тянут, тянут и тянут, а затем мгновенно поймал суть. Мне стало ясно, что я не могу найти приемлемой альтернативы этому поведению.
Участник. Я попал в гипнотическое состояние, вроде сна, и не слышал ничего до тех пор, пока вы не сказали, что мы можем возвращаться. Это я слышал отчетливо.
Участник. Со мной было то же самое!
Ведущий. А как вы чувствуете себя сейчас?
Участник. Великолепно!
Ведущий. Из опыта, который у меня есть в проведении этого упражнения, я могу предположить, что ваш организм целиком реагировал и вбирал все это так же полно, как те, кто был пробужден. Это так, потому что ваше болтливое эго не болталось у вас на дороге. Многие из тех, кто считал себя вполне Просветленным, могли бы здесь заснуть.
Поразительная черта многих реакций в этом упражнении – это чувство, что возникающее осознание просто происходит, а не является результатом намеренного действия. Когда структура упражнения установлена, ведущий делает все, что необходимо, а участники могут просто пассивно наблюдать результаты. Такое же качество спонтанно происходящего отмечает "пик переживания". Хотя я и не утверждаю, что предлагаю процедуру вызывания "пик переживания", но, по-видимому, некоторые качества богатства этих моментов могут быть произвольно восстановлены систематическим вызыванием избегаемых или подавляемых областей опыта вокруг начальной точки. Второй подход также имеет свойство, что кто-то другой как бы делает необходимую работу, освобождая в субъекте возможность осознания, а не вынуждая ее. В этом упражнении сидят лицом друг к другу. Один из них выбирает тему, которую он хотел бы разработать. Другой спрашивает его: "В связи с (рассматриваемое переживание) какие ты замечаешь телесные ощущения", и т.д. Список используемых областей может меняться в зависимости от темы, но в общем он соответствует тому, который приведен выше.
«Цензура» и осознавание ( об оценках и негативных суждениях)
1.Избирательность и осознание.
Различения между "избирательным» и «данным", оценка, воображение - могут быть расширены до получения весьма интересных результатов. Опыт избирательности одного содержания осознания из многих воспринимаемых возможностей при ближайшем рассмотрении часто ведет к пониманию, что некое содержание А часто выбирается вместо содержания В. Это в свою очередь ведет к пониманию, что часть намерения в выборе А состоит в избега- нии В, а это ведет к осуществлению цензуры. Почти каждый временами производит цензуру при выполнении упражнения на континуум осознания - реже или чаще, грубо и очевидно или скрытно, тонко находя, чем заместить нежелательное содержание столь мягко, что человек сам не замечает своей цензуры.
2. Разрешение «цензуры» как путь к осознанию.
Работая с континуумом осознания, я давно пришел к интересному открытию, что если человек признает цензуру, то когда он ее завершает, то ему легче оставаться в потоке осознания или вернуться в него; при этом человек обнаруживает меньше суеты и беспокойства. Когда цензура и сообщение о ней как просто об очередном осознании рассматривается как совершенно приемлемое действие, то оно перестает быть проблемой. Люди начинают говорить, что то самое содержание, которое они только что подвергли цензуре, вдруг перестает казаться запретным, и тогда они свободно сообщают о нем. По-видимому, акция утверждения, включающая отмеченное право цензуры, дает человеку почувствовать себя управляющим ситуацией. Но удивительно, что владеющий ситуацией человек не нуждается в цензоре! Это наблюдение привело к интересному упражнению, которое впервые появилось на семинаре под названием "Разговоры о сексе".
Двое сидят лицом друг к другу. Первой обращается ко второму дважды. В первый раз он предлагает ему (ей): "Скажите мне что-нибудь, что вы хотите сказать о сексе". Выслушав сказанное, он обращается со второй просьбой: "Отметьте в себе что-нибудь, чего вы не хотите говорить, и когда вы установили это, дайте понять мне кивком". Получив этот знак, он вновь обращается с первой просьбой, и далее они чередуются одна за другой в течение нескольких раз. Оказалось, что многие сообщают в следующем круге как раз то, что они не хотели сообщить в предыдущем! Таким образом возникает спираль углубления осознания и общения, основанная на силе признания вместо укрывания и стыдливости по поводу цензуры. Эта форма может быть использована, разумеется, относительно любого содержания, Принцип полной свободы цензуры оказался клинически неоценимым. Если человек производит и скрывает свою цензуру, он в действительности вытесняет некоторое содержание, потом вытесняет само вытеснение, что означает дальнейшее отдаление вытесняемого из осознания. Признание вытеснения вместо вытеснения самого вытеснения приближает содержание к осознанию.
Размышляя над этим феноменом, я понял, что в культуре, вроде нашей, где в течение долгого времени учили цензуре и сокрытию вплоть до середины XX века, предложение прекратить цензуру - полезный шаг к осознанию. Однако в некоторых субкультурах вроде энкаунтер-групп давление в противоположную сторону - прекратить цензуру и открыть все - становится настолько сильным, что люди пугаются этого давления. В таком случае разрешение цензуры может быть движением к большему осознанию.
Можно (1) сознавать что-то и хотеть сообщить об этом, (2) созна-I вать и не хотеть сообщить (то есть производить цензуру) и (3) можно этого не сознавать. Первая и третья зоны по существу не ограничены | в своем содержании. Однако, по-видимому, может быть ограниченное количество содержаний, которые человек может удерживать в сознании не сообщая о них то есть осуществлять цензуру. Основание для откровенности, для того, чтобы делиться чем-то, быть открытым и т.п. состоит в том, что перемещение содержания из второй зоны в первую, из зоны цензуры в сообщаемую, создает во второй области больше свободного пространства, и в нее может проникнуть нечто из третьей, из несознаваемого в сознаваемое. Однако, если человек оказывается в ситуации, где он обязан сообщать все, что он сознает, возникает тенденция, принуждающая к исчезновению второй зоны. Кое-что из того, что в ней было, переходит в первую зону, то есть сообщается, но если человек сильно не хочет сообщать о каком -то содержании, но при этом испытывает давление, он в итоге переместит содержание в третью зону, в неосознаваемое.
Таким образом, при некоторых обстоятельствах давление, оказываемое на человека, чтобы он обнаруживал содержание, отодвигает определенный материал в неосознаваемое - таков парадокс. Разрешение на цензуру, на то, чтобы удерживать в сознавании, не сообщая, может в таких обстоятельствах облегчить и увеличить осознание, восстанавливая промежуточную зону сознаваемого, но не сообщаемого.
3. «Не судите, да не судимы будете»
В определенный момент суд, то есть негативная оценка, стала для меня центральной темой. Казалось, что негативные суждения, а также вытекающие из них чувства и состояния составляют основную часть жизни: для некоторых - иногда, а для иных - большую часть времени. "Я его не люблю", "Она не слишком-то хороша", "Весьма посредственный учитель", "Не люблю помидоры", "Ты делаешь не то". Отвержения: "Она мне не нравится", "Ее может увлечь каждый", "Она слишком жирная". Негодования: "Я ненавижу его, потому что он ...". Предубеждения часто молчаливы. Молчаливая горечь, горечь в семьях. Источник всей жестокости - великой и малой. Вина. Долженствование. И далее, конечно: "Я не должен чувствовать вины" - негативные оценки негативных оценок. Большая часть яда в человеческой жизни происходит из негативных оценок или, по крайней мере, включает их. Я начал искать пути систематического уменьшения их.