1Речь идет об ошибке акустического смешения: а, h и 8 по-английски звучат соответственно как "эй", "эйч" и "эйт", — Прим. ред.
Рассмотрим феномен снятия проактивного торможения. По мнению Бэддли, это явление свидетельствует о переработке информации в ДП, а не в КП. В данной пробе испытуемый старается припоминать самые последние элементы в ряду. Интервал удержания достаточно велик, так что искомая информация может уже не находиться в КП. Кроме того, источником интерференции служит материал, предъявлявшийся в нескольких предыдущих пробах. Если этот материал сходен с тем, что нужно вспомнить сейчас (если, например, все элементы — слова одной категории, скажем названия животных), то единственное, что может сделать испытуемый, чтобы выбрать самые недавние элементы, — это использовать какие-то сведения о порядке или времени предъявления элементов. Если же подлежащий .припоминанию материал отличается от предъявлявшегося прежде (как это бывает в тесте на снятие ПТ), то тогда это различие служит дополнительным фактором, помогающим испытуемому выбрать самые недавние элементы. Если, например, в предыдущих пробах использовались названия животных, а в текущей — названия видов пищи, то эти различия могут создать основу для извлечения самых недавних элементов — тех, которые предъявляются в текущей пробе. Использование этого различия ведет к лучшему припоминанию — и к явлению снятия ПТ.
Эмпирические данные в пользу того, что снятие проактивного торможения объясняется извлечением информации из ДП, были получены Гардинером с сотрудниками (Gardiner а. о., 1972). Они провели тесты на снятие ПТ, используя переход с материала одного подкласса на материал другого подкласса того же класса. Например, если все элементы в предшествующих пробах были названиями полевых цветов, то в последней пробе вместо них могли быть предъявлены названия садовых цветов. Экспериментаторы нашли, что типичное снятие ПТ происходит лишь при определенных условиях. Оно не происходило, если испытуемому для облегчения задачи сообщали общее название класса (например, ЦВЕТЫ). Однако оно наблюдалось в тех случаях, когда ему сообщали более специальное название подкласса (например, ПОЛЕВЫЕ ЦВЕТЫ) — во время предъявления или во время припоминания. Из этих результатов следуют два особенно важных вывода. Во-первых, снятие ПТ для одного и того же материала может происходить при одних условиях, но не происходить при других. Это указывает на то, что само по себе изменение характера запоминаемого материала не вызывает снятия ПТ. Во-вторых, снятие ПТ удавалось получить, сообщая испытуемому во время припоминания соответствующий "ключ" — название специфического класса. Это служит веским доводом в пользу того, что снятие ПТ осуществляется во время извлечения информации. Иначе говоря, тот факт, что "ключ" эффективен только при сообщении его во время припоминания (а не в то время, когда происходило кодирование материала), показывает, что снятие ПТ не зависит от кодирования. По-видимому, ключ может оказывать свое воздействие в период извлечения информации, и его наличие или отсутствие определяет, произойдет ли снятие ПТ. Таким образом, имеющиеся данные свидетельствуют в пользу того, что снятие ПТ зависит от процессов извлечения информации из долговременной памяти.
Критические замечания Бэддли и приведенные выше данные, несомненно, заставляют несколько усомниться в существовании семантических представлений в кратковременной памяти. Однако наша концепция КП может помочь разрешить эту проблему. Если мы рассматриваем просто ту часть КП, в которой материал удерживается в результате механического повторения, то кажется маловероятным, что семантическое содержание играет здесь сколько-нибудь важную роль. Но рассматривая рабочее пространство КП, в частности роль КП в выполнении таких функций, как структурирование, мы имеем дело с той частью КП, которая носит в основном семантический характер. Из нашей концепции КП вытекает, что для выполнения многих задач, связанных с кратковременным хранением информации, требуется также значительное участие ДП. Мысль о взаимодействии между этими двумя хранилищами информации помогает включить в нашу модель представление о том, что семантическая информация может быть закодирована для хранения в КП, а самый акт кодирования для КП, в котором участвует ДП, может рассматриваться как одна из форм выполняемой КП "работы".
На данном этапе, по-видимому, ясно следующее: та картииа КП, которая создается в результате проведенного в этих трех главах обсуждения, уже мало похожа на простую теорию, изложенную в гл. 2. Но ведь нам с самого начала было известно, что адекватная теория не может быть такой простой. Теории КП усложнились, так как фактические данные указывают на то, что кратковременная память действительно очень сложна.
ЕЩЕ НЕСКОЛЬКО СЛОВ О ТЕОРИИ ДВОЙСТВЕННОСТИ
Отвлечемся теперь от обсуждения кратковременной памяти и ознакомимся поближе с одним интересным вариантом теории двойственности памяти — с так называемой "буферной моделью" (Atkinson a. Shiffrin, 1968). Эта теория примечательна тем, что она пытается ввести в рамки ставших привычными представлений о двух типах памяти идею о сложной, "когнитивной" КП. Именно Аткинсон и Шифрин предлагали разграничивать в памяти "регулирующие процессы" и "структурные компоненты", и именно их подход к процессам регулирования в КП представляет особый интерес в данном контексте.
Напомним, что регулирующий процесс не является встроенным, а лишь прилагается к внутренним структурам. Он предста.вляет собой результат принятия субъектом решения, не обязательно осознанного, оперировать системой памяти определенным образом. Мы можем задать вопрос: по каким параметрам система, перерабатывающая информацию, может регулировать КП? Одна группа процессов регулирует величину имеющегося в КП пространства для хранения информации, которое в этой модели называется "буфером повторения". По Аткинсону я Шифрину, это то место, где может производиться лишь механическое повторение небольшого числа структурных единиц, а не какая-то более сложная "работа". К числу регулируемых параметров здесь относятся: размеры используемого буфера (конечно, в границах, определяемых объемом памяти), соотношение между числом элементов iB буфере и рабочим пространством (должно ли быть много элементов при небольшом рабочем пространстве или мало элементов при гораздо большем пространстве для работы). В последнем случае выбор зависит от самого процесса повторения. Мы можем выбрать для повторения определенные элементы, потому что они хорошо соответствуют друг другу, например сходны по ритму: "работа", "колода", "зевота", "природа" (к этому набору для повторения мы не стали бы добавлять слово "несоответствие"). Или же мы можем прекратить повторение какого-либо элемента и изъять его из буфера.
Если покажется, что это снова начинает напоминать нашу простую модель с ячейками, то не следует поддаваться такому впечатлению. Ведь в эту модель входят также регуляторные процессы, влияющие на рабочее пространство КП, и в ней оговорено, что форма информации, передаваемой из КП в ДП, завысит от этих процессов. Аткйнсон и Шифрин допускают, что повторение многих элементов может производиться механически, но при этом они будут переноситься в ДП, будучи обогащены лишь в какой-то минимальной степени. Быть может, при этом в ДП попадает только самый факт, что они находились в КП. Этому следует противопоставить переносимую в ДП информацию об элементах, подвергшихся обработке. Элементы могут быть опосредованы, ассоциированы с чем-либо или же структурированы, после чего информация может быть передана в ДП в обогащенной форме. Однако это обогащение-процесс дорогостоящий: он уменьшает число элементов, которые могут находиться в КП.
Итак, идея о том, что между рабочей памятью и пространством для хранения существует постоянный "обмен" (как это обсуждалось в гл. 6), получает дальнейшее развитие. Но дело не только в этом. В буферной модели заложена идея о тесных и сложных связях между КП и ДП, а также о возможности хранения в КП семантической и зрительной информации. В соответствии с результатами рассмотренных нами экспериментов эта модель намного сложнее, чем представление о КП как о наборе ячеек.
Долговременная память: структура и семантическая переработка информации
Как мы уже говорили, в долговременной памяти хранится все то, что нам известно об окружающем мире. Именно благодаря находящемуся в ДП материалу мы можем вспоминать прошлые события, решать задачи, распознавать образы — короче говоря, мыслить. Все знания, лежащие в основе познавательных способностей человека, хранятся в ДП.
В предыдущих главах уже упоминалось о некоторых аспектах ДП. Нам известно, что в ДП хранятся абстрактные коды образов и что эти коды могут сопоставляться с входными стимулами, обеспечивая распознавание этих стимулов. Мы видели, что информация может быть структурирована с помощью различных правил — правил орфографии, правил перекодирования рядов цифр, правил синтаксиса. Все эти правила хранятся в ДП. Мы также убедились, что в ДП содержатся значения слов и факты. В экспериментах Шифрина (Shiffrin, 1973) по забыванию из КП использовались арифметические правила, хранящиеся в ДП. Кто написал "Макбет"? Ответ на этот вопрос, вероятно, имеется в вашей ДП. Если Джон бежит быстрее, чем Мэри, а Салли — быстрее, чем Джон, то кто бежит быстрее всех? При ответе на этот вопрос вы используете информацию, хранящуюся в ДП. Уже само количество хранящейся в ДП информации поразительно. По мнению некоторых теоретиков (например, Penfield, 1959), все, что человек когда-либо заложил в ДП, остается в ней навсегда. В таком случае наша долговременная память содержит огромную массу всевозможных сведений.