Довольно серьезный удар самому основному предположению двухфакторной гипотезы — предположению о том, что ассоциации, подавляемые в результате интерференции, на самом деле угасают, — наносят результаты одного эксперимента, проведенного Постменом и Старком (Postman а. Stark, 1969). В одном из вариантов этого эксперимента использовалась проба на узнавание после заучивания списков А — В и А — С: испытуемому предъявляли набор В-компонентов и просили найти среди них тот, который соответствует определенному А-компоненту. Испытуемый не должен был припоминать надлежащие В-компоненты; ему достаточно было узнать их. Результаты оказались совершенно неожиданными: ретроактивное торможение было незначительным. Создавалось впечатление, что ответы из списка А — В вовсене подверглись распаду, а были доступны для проверки методом узнавания. Таким образом, после заучивания списков А — В и А -С затруднено было воспроизведение В-компонентов, а не связывание их со стимулами (А). Иными словами, испытуемым было совсем нетрудно вспомнить, что ДАК-7 — это парная ассоциация из списка А — В; им было трудно припомнить компонент 7 при предъявлении компонента ДАК.
Мысль о том, что при заучивании парных ассоциаций испытуемый, в частности, научается воспроизводить компоненты-реакции, сама по себе была не нова. Однако вытекавшее из эксперимента Постмена и Старка представление о том, что проактивное и ретроактивное торможение зависит от неспособности вспоминать реакции, а не от утраты ассоциативных связей, — это нечто относительно новое. Сами компоненты-реакции, по-видимому, тоже не утрачиваются. Просто в то время, когда происходит припоминание, они недоступны. Если бы они действительно исчезали из памяти, то вряд ли пробы на узнавание дали бы такие удивительные результаты.
ИНТЕРФЕРЕНЦИЯ НАБОРОВ РЕАКЦИЙ
Последняя гипотеза, которую мы здесь рассмотрим, гипотеза об интерференции наборов реакций (Postman а. о., 1968)-совместима с результатами, полученными Постменом и Старком. Согласно этой гипотезе, интерференция представляет собой род конкуренции между реакциями, но не между отдельными реакциями, а между целыми их группами; например, весь набор В-компонентов списка А—В конкурирует со всем набором С-компонентов списка А—С.
Предполагается, что события в экспериментах с А—В и А—С протекают следующим образом. Сначала заучивание списка А—В активизирует набор В-реакций; при этом включается какой-то селекторный механизм, который обеспечивает их большую доступность за счет других реакций. Затем, во время заучивания списка А—С, этот механизм переключается и активизирует С-реакции, одновременно подавляя В-реакций. Кроме того, селекторный механизм обладает некоторой инерцией, так что переключение с одного набора на другой занимает некоторое время. Поэтому при проведении контрольных проб по списку А—В вскоре после заучивания списка А—С наблюдается ретроактивное торможение: селектор еще продолжает активизировать набор С-реакции.
Сущность гипотезы об интерференции наборов реакций состоит в том, что интерференция происходит на уровне це-лых систем реакций, а не на уровне отдельных ассоциаций. Наряду с этим главным утверждением гипотеза содержит также другие предположения. Во-первых, предполагается, что при надлежащих условиях, например таких, которыепозволяют "обойти" селекторный механизм, ретроактивного торможения наблюдаться не будет. Быть может, применение пробы с узнаванием (как в работе Postman a. Stark, 1969) приводит именно к этому — создает возможность обойти селектор, поскольку реакции предъявляются во время самой пробы и тем самым доступны непосредственно. Во-вторых, согласно этой гипотезе, в течение интервала удержания степень ретроактивного торможения должна снижаться, так как инерция селекторного механизма будет наибольшей сразу после заучивания списка А—С. Через некоторое время, однако, этому механизму будет легче вновь переключаться на систему А—В (с этим связано самопроизвольное восстановление). В-третьих, эта гипотеза позволяет объяснить возрастание ретроактивного торможения по мере увеличения сходства между наборами реакций (т. е. более сильную интерференцию при большем сходстве между С-компонентами и В-компонентами). Этот факт объясняют, постулируя чувствительность селекторного механизма к сходствам в пределах списка. В частности, предполагается, что механизм, отбирающий реакции, будет эффективным лишь в том случае, еслиимеется четко обособленный набор реакций, к которому он может быть приложен, т. е. если имеются четкие критерии для выбора. Переключение механизма должно направляться какими-то новыми критериями, определяющими принадлежность реакций к данному набору. Таким образом, если два набора реакций различаются не очень сильно, селектор может включать в текущий набор как те, так и другие реакции.
Гипотезу о наборах реакций не следует резко противопоставлять двухфакторной гипотезе, так как обе они содержат ряд общих идей, как, например, идею о конкуренции реакций (хотя и предполагается, что эта конкуренция происходит на, разных уровнях). Настало вре.мя задать вопрос: в какой мере теория интерференции в целом позволяет объяснить забывание из долговременной памяти, если отвлечься от экспериментов со списками А—В и А—С? Ответ на этот вопрос не слишком обнадеживает, но его в то же время нельзя считать чересчур обескураживающим.
В некоторых работах, проведенных с целью выяснить этот вопрос, делались попытки исследовать, как забывается вне лаборатории информация, приобретенная в лаборатории. Например, испытуемым давали заучивать списки часто встречающихся слов (употребительных в повседневной жизни) и слов, встречающихся редко (Underwood a. Postman, 1960). Предполагалось, что забывание списков обычных слов будет выражено сильнее, так как вероятность повседневного использования испытуемыми этих слов больше. Внелабораторные ассоциации, соответствующие привычному употреблению этих часто встречающихся слов, должны были бы создавать интерференцию и приводить к забыванию списков, заученных в лаборатории. Полученные результаты до некоторой степени подтверждали это предположение, хотя их ни в коей мере нельзя было считать решающими.
В других экспериментах (Slamecka, 1966) была поставлена прямо противоположная задача — вызвать у испытуемых распад ассоциаций, выработавшихся вне лаборатории. Сначала у них вызывали реакции на стимулы в пробах на свободные ассоциации (в этих пробах испытуемому предъявляют какой-нибудь элемент, например КОШКА, и просят его назвать первое пришедшее в голову слово, например "собака"). Затем стимулы, использованные для вызывания ассоциаций, были внесены в списки парных ассоциаций в сочетании с новыми реакциями (например, КОШКА — БУДЬТЕ УВЕРЕНЫ вместо КОШКА — СОБАКА); при этом интерференции почти не наблюдалось. В контрольных пробах на свободные ассоциации оказалось, что испытуемые ничего не забыли. Если они пришли в лабораторию с ассоциацией "кошка — собака", то несколько проб с ассоциацией "кошка — будьте уверены" не заставят их забыть, что собаки и кошки связаны друг с другом.
Возможно, что некоторые результаты, получаемые при попытках заставить испытуемых забыть лабораторный материал, оказавшись в обстановке реального мира, или наоборот, можно объяснить, обратившись к гипотезе интерференции наборов реакций. Можно предполагать, что реакции, характерные для повседневной жизни, могут сохраняться в ином наборе реакций, нежели лабораторные реакции, и как только испытуемый выходит из лаборатории, они легко восстанавливаются. Поэтому для того, чтобы получить какое-то представление о роли интерференции в объяснении явления забывания в реальной жизни, необходимо имитировать условия реального мира в лаборатории. Мы должны использовать все возможности, предоставляемые лабораторией (в чем бы они ни состояли), для того чтобы управлять производимыми процедурами, но в то же время нам хотелось бы имитировать забывание в том виде, в каком оно происходит вне рамок эксперимента. Кроме того, мы не можем расчленить наш эксперимент, проводя его частично в лабораторной обстановке, а частично вне лаборатории, так как при этом возникли бы осложнения, обусловленные различающимися наборами реакций.
В литературе можно найти ряд экспериментальных работ, проливающих свет на главную интересующую нас проблему: какова природа забывания в реальном мире? Нередко такие эксперименты выходят за пределы метода парных ассоциаций: они проводятся на материале естественного языка. Под естественным языком мы понимаем просто слова, связанные между собой таким образом, чтобы получился фрагмент естественной речи на языке, родном для испытуемого. Предполагается, что, используя такого рода материал, удастся подойти к изучению забывания более естественным путем-создать условия, действительно имитирующие реальность. Рассмотрим некоторые типичные исследования такого рода.
Знакомясь с этими работами, мы прежде всего увидим, что забывание английского текста чаще всего изучают в рамках слегка замаскированного эксперимента типа А—В, А—С, т. е. применяют метод, близкий к методу заучивания списков. Например, испытуемым зачитывают ряд последовательных прозаических отрывков, а затем проверяют запоминание с помощью теста на заучивание общего смысла этих отрывков (Slamecka, 1960а, Ь); при этом почти никакого забывания обнаружить не удается. Такой результат очень далек от того, что наблюдается при заучивании списков А—В, А—С. Однако, используя в качестве стимульного материала фрагменты английского текста в условиях, более близких к заучиванию списков А—В, А—С, можно наблюдать явления интерференции. Например, Краус (Grouse, 1971) давал испытуемым заучить отрывок из биографии какого-нибудь вымышленного персонажа; этот отрывок содержал такие конкретные данные, как место и время рождения этого персонажа, род занятий его отца, сведения о смерти родителей и т. п. Затем испытуемым зачитывали два других отрывка, близких к первому по содержанию. Они также носили биографический характер — фактически они были изложены примерно теми же словами, что и первые два отрывка, если не считать некоторых различий в деталях: разные имена и даты рождения, несколько иные обстоятельства смерти родителей и т. п. Затем проверяли запоминание первого отрывка, задавая испытуемым вопросы относительно конкретных фактов, которые были изменены в двух последующих текстах по сравнению с первым. В этих экспериментах испытуемые припоминали гораздо меньше сведений, чем контрольная группа, которой между предъявлением первого отрывка и его припоминанием зачитывали два совершенно не сходных с ним отрывка. Таким образом, в данном случае ретроактивное торможение возникло в обстановке естественного языка (английской прозы). По-видимому, такого рода метод можно
считать эффективным, поскольку отрывок, подлежащий припоминанию, и измененные отрывки излагаются в общем в одних и тех же словах (подобно А-компонентам в списке А—В) и различаются только по ряду специфических слов (что очень похоже на переход к списку А—С). Таким образом, эффекты интерференции выявляются только в ситуациях, сходных с типичными экспериментами на проактивное и ретроактивное торможение, но не в других условиях.