Мы видим, что в основу научного метода познания должно быть положено ясное представление о предмете изучения. Я хотел бы еще раз напомнить, что прагматизм не ставит своей целью метафизическое описание мироустроения или раскрытие перед человеком смысла его жизни, нет, он не претендует на это, осознавая что не обладает фундаментом для подобных исследований. Прагматизм лишь помогает человеку разобраться в своих мыслях, чувствах, желаниях. Он помогает человеку навести порядок у себя дома, и соответственно, избежать описанных выше казусов. Прагматизм, есть философия цельной личности, только если, например, такое качество, как свобода, является априорным, цельность личности воспитываема. И, на самом деле, мы увидим ниже в примерах применения прагматистской максимы, как хорошие физические модели успешно описывают действительность, так выводы, полученные на основе применения прагматизма, хорошо сочетаются с действительностью нравственной.
Сейчас мы сделаем ряд замечаний о характере и свойствах таких явлений как мысль и убеждение. Они не обязательно будут последовательно связанными, но уверяю вас, занимательны и очень важны для осознанного применения прагматистского метода.
Вспомним, что мы выяснили, что мысль вызывается к действию благодаря раздражению, причиной которого является сомнение, и успокаивается с обретением убеждения, что, соответственно, и является ее главной целью. «…Понятия сомнения и убеждения привычным образом связаны с религиозной тематикой. Я же использую их здесь для обозначения того, в чем берет начало всякий вопрос вообще, независимо от степени его важности – в первом случае, и того, в чем находи себя его решение – во втором. Если я, к примеру, взяв извозчика, по пути достаю кошелек и извлекаю из него один пятицентовик и пять медяков, то пока я роюсь в кошельке в поисках монет, я решаю, как именно мне следует заплатить. Утверждая, что подобный вопрос является выражением Сомнения, а решение его представляет собой Убеждение, я, конечно же использовал бы неадекватный ситуации словарь. Считать такого рода сомнение причиняющим реальное раздражение, требующее достижения состояния умиротворения, значило бы иметь в виду человека нрава в высшей степени беспокойного, граничащего почти, что с безумием. Однако, рассмотрев вопрос ближе, должно признать, что будь у меня малейшие колебания по поводу того, заплатить мне медью или одной монетой (а они непременно появятся, если только я не действую некоторым привычным для данных обстоятельств образом), и хотя о раздражении в нашем случае говорить вряд ли приходится – все же эти колебания приведут к возникновению у меня минимально умственного напряжения, которого должно быть достаточно, чтобы решить, как именно мне следует поступить. Чаще всего сомнения возникает из некоей сопровождающей наши действия, пусть даже кратковременно, нерешительности…(стр. 131)» Здесь Пирс говорит о применимости описанной выше модели «сомнение->исследование->убеждение=покой->сомнение» во всех областях человеческого мышления.
Следующая ситуация: «…например, я вынужден ждать поезд на станции и, чтобы заполнить время, принимаюсь изучать расписание. Я сравниваю преимущества различных поездов, представляю себе маршруты, по которым никогда не буду путешествовать. Я просто воображаю себе состояние неуверенности, в котором находился бы в случае реального выбора, потому что мне скучно и необходимо чем-то себя занять. Воображаемое просто ради развлечения или для целей более высоких состояние нерешительности играет важную роль в научном исследовании. Каким бы образом сомнение ни возникало, оно побуждает ум к действию едва заметному или весьма энергичному, размеренному или беспокойному. Образы стремительно проходят через сознание, плавно перетекая один в другой, пока, наконец – через долю секунды, через час, спустя долгие годы – мы не обнаруживаем, что нашли решение по поводу того, как должно действовать в обстоятельствах, подобных тем, что послужили причиной нашей нерешительности. Или другими словами, мы обретаем убеждение…(стр. 132)» Здесь автор опять подчеркивает, что даже в воображении исследование завершается принятием образа действия, которым вы, не задумываясь, воспользуетесь в реальной ситуации. Если Вы не знаете об этом, проведите следующий эксперимент: заметим, что наше отношению к каждому отдельному человеку непосредственно зависит от нашего о нем мнения, хотя бы мы и не продумывали, как мы будем себя с ним вести. Найдите среди вашего окружения человека, к которому ваше отношение небрежно, или, например, вам неприятно, по какой либо смутной причине о чем-то его попросить. Задайте себе вопрос: «А что представляет собой этот человек? Что я о нем думаю?» Вы, несомненно, найдете причину вашего поведения. Вы, сформулируете: «Этот человек ничего собой не представляет» или «он очень нехороший человек, поскольку позволяет себе то-то и то-то». Попытайтесь тогда найти в нем что-то заслуживающее уважения, и как только, к вашему мнению о человеке прибавится положительный пункт, вы увидите, как изменится ваше отношения, хотя вы и не говорили себе «Я был очень груб с ним, мне надо постараться быть повежливей».
Возможно, многие из вас во время затянувшегося спора замечали, что как это не странно, но вы с оппонентом отстаиваете одну и ту же точку зрения. Конечно, диалектика имеет большое значения для прояснения значений наших мнений, но все же, как можно избежать подобных казусов? Для этого необходимо ясное понимание значения утверждаемой пропозиции.
“…Прагматический метод - это, прежде всего метод улаживания философских споров, которые без него могли бы тянуться без конца. Представляет ли собой мир единое или многое? - царит ли в нем свобода, или необходимость? - лежит ли в основе его материальный принцип или духовный? Все это одинаково правомерные точки зрения на мир, - и споры о них бесконечны. Прагматический метод в подобных случаях пытается истолковать каждое мнение, указывая на его практические следствия. Какая получится для кого-нибудь практическая разница, если принять за истинное именно это мнение, а не другое? Если мы не в состоянии найти никакой практической разницы, то оба противоположных мнения означают по существу одно и то же, и всякий дальнейший спор здесь бесполезен. Серьезный спор возникает только в том случае, когда мы можем указать на какую-нибудь практическую разницу, вытекающую из допущения, что права какая-нибудь одна из сторон…(Дж. )”
Сделаем попытку обосновать подобный подход, для чего разберем некоторые свойства мысли и убеждения. В нашем сознании мы можем наблюдать два типа элементов сознания, те которые мы сознаем непосредственно, и те, что доступны для сознания опосредованно. Например, единичный музыкальный тон, и, соответственно, музыкальный отрывок. «…Что же есть собственно убеждение? Это полукаданс, завершающий отдельную музыкальную фразу, входящую в симфонию нашей интеллектуальной жизни. Необходимо отметить, что убеждение имеет три функциональных свойства: первое, оно есть нечто осознаваемое нами; второе, оно устраняет вызываемое сомнением раздражение; и третье, оно приводит к укоренению в нас управляющего нашими действиями закона, или, говоря короче, привычки. Когда убеждение ослабляет раздражающий эффект сомнения, мотивирующий действие мысли, напряжение мысли падает и она обретает покой на тот момент, когда состояние убежденности наконец достигнуто. Но убеждение есть управляющий действием закон, применение которого также сопровождается сомнением, которое снова влечет ха собой мысль. Поэтому, являясь местом остановки мысли, убеждение также представляет собой область, втягивающую мысль в новое движение. Вот почему я позволил себе назвать убеждение покоем мысли, несмотря на то, что самая суть мысли состоит в движении. Конечный результат мышления состоит в акте воли. В последнем мысль уже не принимает более никакого участия. Убеждение же – только арена мыслительного действия, эффект, укореняющийся в нашей природе и зависящий от мысли, оказывающий влияние на мысль за ней следующую (стр. 134)»
Я часто замечал, как люди могут подчинять свою жизнь правилам, строго вытекающим, по их мнению, из основополагающих принципов человеческой морали. Однако, редкие из них, могли объяснить мне, что же именно побуждает их придерживаться своих взглядов. И это очень страшная вещь, заставляющая человека шагать по заколдованному кругу. Эту мысль хорошо выразил Пирс в нескольких словах: «Мы должны отдавать себе отчет в том, что смутная мысль субъективна. Но вместо этого мы обманываем себя, воображая, что имеем дело с качеством самого объекта, на деле представляющего собой чистую мистификацию…(стр. 135)» В следующем отрывке автор дает непосредственную методу различения двух убеждений: