Сужение сферы действия диалектики, ее субъективизация и антропоморфизация получают свое дальнейшее развитие и в других экзистенциалистских вариантах диалектики.
Правда, далеко не у всех экзистенциалистов проблемы диалектики выделяются в особую область исследований. В немецком экзистенциализме (М.Хайдеггер, К.Ясперс) они не имеют существенного значения, а во Франции в экзистенциалистском неогегельянстве диалектика – одна из главных сфер обсуждения.
Впрочем, проблемы диалектики в современном экзистенциализме не играют самостоятельной роли, но подчинены теоретическому решению вопросов человеческого бытия, и прежде всего проблемы человека (особенно у Ж.-П.Сартра).
ЭКЗИСТЕНЦИЯ И ДИАЛЕКТИЧЕСКИЙ РАЗУМ
(Ж.П. САРТР)[8]
Исключительным предметом размышлений французского философа – Жана Поля Сартра (1905-1980) стал человек и его «бытие-в-мире». Это нашло выражение в его первом обширном философском трактате, принадлежавшем перу тогда еще малоизвестного философа и содержавшем своеобразный сплав идей феноменологии, экзистенциализма и гегельянства.
По существу, Сартр в «Бытии и ничто» ставит проблему диалектики как способа существования тотальностей.
И главным вопросом, по которому происходит размежевание, является природа отношения между противоположностями. Уже здесь намечаются контуры той концепции, которую позже Адорно назвал «негативной диалектикой».
У Сартра тоже на передний план анализа человеческого существования выдвигаются «асимметрия», противоречие и конфликт. Именно эти определения делают человеческую реальность «детотализированной тотальностью».
«Экстатическая тотальность духа…является нам как разбитое бытие, о котором нельзя сказать ни того, что оно существует, ни того, что оно не существует»[9]. Стало быть, экзистенция (человеческое существование) есть не что иное, как само существующее противоречие – в той классической изначальной его форме, которая была зафиксирована еще элеатами. Поэтому приходится признать наличие диалектики в философии Сартра уже в его первом, экзистенциально-феноменологическом периоде, когда он еще находился под определяющим влиянием Гуссерля и Хайдеггера.
«В невольном самообмане нет циничной лжи так же, как нет и сознательной разработки иллюзорных понятий. Но первый и главный шаг самообмана состоит в том, чтобы бежать от того, от чего бежать нельзя, бежать от того, что есть… Невольный самообман хочет бежать от в-себе-бытия во внутреннее распадение своего бытия»[10].
Иллюзии «невольного самообмана» имеют своей неосознанной целью вытеснить из сознания одну из сторон противоречия и подменить ложным тождеством разорванную реальность. Но эту разорванность нельзя мыслить дуалистически наподобие некого параллелизма независимо действующих начал.
Одним словом, это противоречие диалектическое, хотя сам Сартр и не употребляет такой терминологии.
Это вечная тема моралистов, тема иллюзий самосознания, постоянно культивируемых то ли для самовозвеличивания, то ли для вящего самоунижения, но в одинаковой мере скрывающих правду от самого субъекта.
Итак, сартровская диалектика описывает переход противоположностей в границах порочного круга, то есть без всякого движения вперед, без выхода к новому, без развития. В этом смысле она негативна (отрицательна) и лишь обнаруживает противоречия в иллюзиях человеческого сознания, являясь средством осознания этих иллюзий именно как иллюзий. Но может ли «отрицательная (негативная) диалектика» застыть в своих собственных границах, превратиться в «голое, зряшное отрицание» вне связи с утверждением? Может, конечно, хотя бы потому, что в истории философской мысли не раз встречались, да и встречаются, попытки осуществить идею чистой отрицательности. Надо только учитывать, с помощью какой интеллектуальной процедуры это делается. Такой процедурой является изолирующая абстракция, искусственно разрывающая связь отрицания с подразумеваемым им утверждением.
Так обстоит дело и с «негативной диалектикой» Сартра. Сами ложные устремления подразумевают некую общую основу их, некое единство, которое сцепляет человеческую реальность. Несмотря на глубокую, но не видимую обыкновенным глазом трещину в человеческом бытии.
Человек в глубочайшей основе есть желание быть, и существование этого желания нельзя определить эмпирической индукцией; оно следует из априорного описания для-себя-бытия, поскольку желание есть нехватка, а для-себя-бытие испытывает нехватку бытия.
Сартр полагает, что материалистическая диалектика возможна только как закон истории и одновременно способ ее познания. «Материалистическая диалектика не имеет смысла иначе, как если она устанавливает внутри самой человеческой истории примат материальных условий, которые историческая практика людей раскрывает и переживает. Одним словом, если существует такой предмет, как диалектический материализм, он обязательно должен быть историческим материализмом, то есть материализмом изнутри: одно и то же его делать и иметь о нем опыт, жить им и его познавать»[11].
Прежде всего, «делать диалектический материализм» означает, конечно, не писать книгу, а делать саму историю, а «познавать» - это значит думать в то время, как делаешь историю, что вообще свойственно человеку, поскольку он – разумное существо, стремящееся действовать целесообразно. Диалектический материализм, таким образом, для Сартра равнозначен историческому материализму.
Значит, по Сартру, диалектика относится только к свободной деятельности и не имеет места в сфере необходимости.
ЭКЗИСТЕНЦИАЛИСТКОЕ НЕОГЕГЕЛЬЯНСТВО[12]
Истолкование гегелевской диалектики в духе иррационализма и субъективизма, свойственное немецкому неогегельянству (Г.Лассон, Р.Кронер, Г.Глокнер), характерно и для экзистенциалистской версии диалектики вот Франции. Жан Валь, который считается одновременно провозвестником «ренессанса» Гегеля и «отцом» экзистенциализма у себя на родине, в книге «Несчастье сознания в философии Гегеля» (1929г.), опираясь на юношеские произведения немецкого мыслителя, «открывает» экзистенциальный подтекст его логической доктрины. Которая, по его мнению, не может быть сведена в истоке своего истинного содержания «разновидность мистической интуиции и эмоциональной страсти»[13]. Сущность диалектики Гегеля состоит по Ж.Валю не в объективной логике понятий и универсальном движении действительности на пути самопознания «абсолютного духа), а в описании конкретной человеческой жизни и противоречий субъективного сознания.
Более того, сама диалектика природы у Гегеля есть только отражение диалектики духа. Потому в природе «нет естественного, физического порождения, а есть лишь порождение в лоне внутренней идеи, составляющей основу природы»[14].
Таким образом, истолкование диалектики Гегеля в экзистенциалистком неогегельянстве состоит в следующем:
1. Различие человеческого бытия и бытия природы доводится до их онтологического дуализма.
2. Диалектика рассматривается как атрибут только человеческого бытия.
3. Диалектика приобретает иррационалистический характер.
4. Считается, что нет и не может быть никакой универсальной диалектики. В том числе и диалектики природы (ни в гегелевском, ни в марксистском смысле).
5. Неустранимость «несчастного сознания» рассматривается в качестве источника трагического видения мира и трагической диалектики.
Всякое иное понимание диалектики, в том числе и конкретной
диалектики общественного развития, объявляется ложным, спорным, «мифом о диалектике».
ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНО-СОЦИАЛЬНАЯ ДИАЛЕКТИКА
САРТРА[15]
В «Критике диалектического разума» (по аналогии с «Критикой чистого разума» Канта, но применительно к диалектическому разуму) Сартр ставит своей задачей выяснение сущности диалектики, сферы ее действия и границ применимости диалектической методологии в познании. Снова проблемы диалектики подчинены в размышлениях Сартра проблемам судьбы человека в современном мире, его места в процессе социально-исторического развития и его свободы в рамках исторической необходимости.
В результате этого, полагает Сартр, происходит «натурализация истории» и «историоризация природы», ибо весь универсум подчиняется трем известным законам диалектики без учета специфики различных «секторов бытия», и прежде всего специфики человеческой истории в отличие от природных процессов.
Между тем «диалектический метод, - резонно замечает Сартр, - отвергает, напротив, сведение. Сам же Сартр сводит диалектический материализм к диалектике природы, заявляя на диспуте с французскими марксистами: «Диалектический материализм есть просто то, что мы называем диалектикой природы», а затем отрицает диалектику природы, «которая претендовала бы на то, чтобы обусловить человеческую историю в ее своеобразии».
Использованная литература
1. Богомолов А.С. Идея развития в буржуазной философии XIX и XX веков. - М., 1962. – С. 10 – 41, 80 - 159.
2. Идеалистическая диалектика в XX столетии. – М., 1990.
С. 46 - 82, 140 - 185.
3. Современные зарубежные концепции диалектики. – М., 1986.
С. 36 - 74, 167 - 188.
Список дополнительной литературы:
1. Гегель. Философия духа. Соч., т. III. М., 1956, С. 25.
2. Гегель. Соч., т. III, С. 30.
3. Гегель. Coч. М.: Л., 1929 – 1937. Т. VIII. С. 51-52.
[1] Из книги Богомолов А.С. Идея развития в буржуазной философии XIX и XX веков// Глава Первая. «Гегель и диалектическая концепция развития». - М., 1962. – С. 10 - 19