2. В исторической школе права проблематика языка исследуется в связи с актуальными задачами теоретического правоведения. Вопрос о языке права ставится в связи с обсуждением фундаментальной идеи национального правосознания, уровню развития которого и должен соответствовать этот язык. Историко-лингвистические факты помогают понять происхождение и развитие правовых понятий, так что вопрос о происхождении права не может быть правильно решен без учета исторической последовательности возникновения тех или иных слов. Предложенная Пухтой триада форм и источников права представляется весьма продуктивной для различения трех форм языка права: языка правового народного обычая, языка законодательства и языка юридической науки. Вместе с тем увлечение античной архаикой существенно сузило возможности практических применений работы исторической школы права.
3. Критики исторической школы права А. фон Фейербах и Р. фон Иеринг указали на необходимость модернизации общегерманского законодательства не на основе древних правовых систем, созданных на основе чужих потребностей и изложенных «чужими терминами и чужим языком», а на основе современных национальных потребностей, выраженных современным национальным языком права, способным преодолеть отрыв юридической теории и законодательства от практики. Вместе с тем, согласно Иерингу, не следует уподоблять право языку: в сфере права ведущая роль принадлежит сознательному выдвижению его цели и борьбе за нее, тогда как язык развивается стихийно.
4. Положение о цели в праве стало отправным пунктом для разработки феноменологического направления в семантических исследованиях права. Его основоположник, фон Брентано, на основе семантического анализа значения концепта «естественное право» показывает неубедительность понимания естественного права и как «данного от природы», «врожденного», и как чего-то отличного от установленного произвольно, положительным волеизъявлением — позитивного права. Семантический анализ других конструктов — «универсальных прав», «естественная санкция» и т.п. также приводит к выводу об их неадекватности. Логика и логическая семантика выводят на более широкую перспективу философского анализа правосознания. Правовые конструкты, в отличие от понятий других наук, примущественно интенциональны: они не имеют предметных аналогов в физической реальности, но тем не менее, существенным образом не просто пассивно присутствуют, как физически воспринимаемые предметы, но и активно влияют на эту реальность.
5. Проведенное исследование позволило установить, что первым в истории ученым, поставившим задачу систематического изучения языка права, стал харьковский цивилист и теоретик права В. Д. Катков. Как последователь А.А. Потебни и критик немецкой философии права Катков настаивает на тезисе о неразрывном единстве языка права и правового мышления. Юриспруденция в аспекте использования и философской оценки ее языка представляет собой арену непрерывной дискусссии между номинализмом и реализмом в истолковании правовых понятий. В разрешении этой дискуссии решающая роль должна принадлежать народной традиции использования правовых понятий и той словесной формы, которая закреплена за этими понятиями в народном сознании. Вместе с тем Катков опирался на уже устаревшие даже для его времени логико-философские представления, которые вместе с драматическими обстоятельствами его жизни не позволили распространиться даже наиболее плодотворным его идеям, в частности идее об определяющей роли контекста в анализе языка права).
6. В конце ХІХ — начале ХХ века в развитии философии языка наметилась аналитико-семиотическая линия, представленная Пирсом, Фреге, Расселом, Витгенштейном и логическими позитивистами.
Особенностью семиотического подхода Пирса является постоянное указание на «чистую» логическую связь предмета описания с субъектом, которая проявляется через систему логических отношений между объектом, знаком и интерпретантом. Пирс показал, что переход к символическому языку описания позволяет универсализировать типичные отношения, представляющие интерес для юристов и сделать их логический анализ более строгим, легким и прозрачным. Символический язык позволяет компактно выразить сколь-угодно сложные функции без угрозы исказить содержание, вкладываемое в те или иные пропозиции, как это часто бывает при использовании естественного разговорного языка.
7. Фундаментальное значение вклада Г. Фреге состоит в том, что он демифологизирует логику и устанавливает ее объективное значение для общенаучной методологии, в том числе и для юриспруденции. Заслугой Фреге стало уточнение понятий смысла и значения знака, предложение анализировать суждения не в терминах субъекта и предиката, а в терминах логических функций, доказательство ошибочности смешения критериев истинности и осмысленности высказываний. Особое значение имеет его идея о неприложимости характеристик истинно/ложно к повелительным предложениям, каковыми являются нормы права.
8. Благодаря Б. Расселу философские принципы логицизма и логического атомизма сыграли огромную роль в становлении научной методологии первой половины ХХ века. Распространилось убеждение, что базовая структура повседневных или «естественных» языков может быть сведена к структуре формального языка логики. Основным препятствием для такого сведения является «расплывчатость» естественных языков. Избавиться от нее поможет только математическая логика, которая может дать полезный инструмент для прояснения предложений любого естественного языка.
9. Дальнейшее развитие логического атомизма Л. Витгенштейном привело к постулату о философии как критики языка. Во избежание лингвистических ловушек следует применять очень точный язык, в котором не будет полисемичных знаков и будет использован строгий логический синтаксис. Если же такое рафинирование мысли не удастся осуществить, то следует вообще отказаться от попыток что-то говорить о том или другом положении дел, так как такие утверждения не будут иметь смысла.
10. Постулат Витгенштейна привел в логическом позитивизме к программе тотального применения логического анализа, отделению эмпирически верифицируемых предложений от неверифицируемых и в силу этого бессмысленных метафизических утверждений и псевдо-проблем. Поскольку нормативные предложения эмпирически неверифицируемы, то они стали рассматриваться логическими позитивстами как псевдо-предложения, формирующие псевдо-проблемы. Несмотря на ограниченность логического позитивизма, некоторые его положения, относящиеся к логическому синтаксису и семантическому анализу терминов и вербальных конструкций, заслуживают применения в общей программе семиотического анализа нормативного материала национальных законодательств с целью его оптимизации и повышения эффективности.
11. Анализ концепции основоположника современного правового позитивизма Г. Кельзена позволил установить, что его взгляды развивались не как продолжение, а как преодоление логического позитивизма Венской школы в духе феноменологии Ф. фон Брентано и Э. Гуссерля. Кельзен, по сути, пользуется методом феноменологической редукции в последовательном очищении аутентичных смыслов, придаваемых ключевым правовым понятиям (право, норма, причинная связь), что позволяет установить специфику правовой нормы по сравнению с любыми нормами вообще и этическими нормами в частности. Анализ употребления слова «должен» позволяет разрешить восходящую к Юму проблему истолкования дихотомии «бытия/обязанности». Семантическое разведение смыслов этих понятий снимает проблему — из того, что нечто есть, не может следовать, что нечто должно быть, равно как из того, что нечто должно быть, не может следовать, что нечто есть. Сущее поведение равнозначно должному поведению во всем, кроме того обстоятельства, что одно есть, а другое должно быть. Однако поведение, предусмотренное нормой как должное, т.е. как содержание нормы, не может быть просто фактическим поведением, соответствующим норме. Если обозначить специфическое существование нормы как ее «действительность», то тем самым будет выражен особый характер ее существования — в отличие от бытия естественных фактов.
12. Под влиянием логико-лингвистических идей Витгенштейна и его британских последователей Дж. Л. Остина и П.Ф.Строусона Л.А. Харт считал, что многие важные и далеко не очевидные проблемные аспекты лучше всего обнаруживаются путем исследования применения соответствующих языковых выражений и их зависимости от социального контекста, который нередко игнорируется. Аналитический подход к значениям употребляемых в юриспруденции терминов призван преодолеть «запутанность теории права» и помочь ответить на фундаментальный вопрос «что такое право?».
13. Оппонент юридических позитивистов и представитель обновленной традиции естественного права Л. Л. Фуллер переводит вопрос о сущности права в функциональную плоскость, указывая на принципиальное отличие роли языка в англо американской и континентально-европейской системах права. В силу большей свободы в формулировках и принятии решений по сравнению с их континентальными коллегами, обязанными использовать только лексикон и языковые конструкции писаного закона, юристы англо-американской традиции обладают и большей свободой языкового оформления своих решений и приговоров. Вместе с тем не континентальная, а англо-американская система права выдвигает более строгие требования к словесному оформлению судебных решений и текстов законов, так как лингвистически недоработанные законы с расплывчатыми формулировками могут быть объявлены неконституционными. Практика толкования прецедентов, широко распространенная в судах общего права, показывает неадекватность распространения принципов позитивизма на сферу права. Рациональность права имеет естественные пределы, и они в значительной степени обусловлены несовершенством реального языка, который никогда не достигнет четкости и однозначности идеального языка логических позитивистов.