Предположим, что в критический момент во мне преобладает второе состояние, состояние Хорошего Соседа. Я поражен окриком, но сразу же осознаю, что этот человек, вероятно, является владельцем этой территории. То есть он, подобно мне, является хозяином своих владений. И поэтому он имеет полное право быть озабоченным тем, кто я такой и что я делаю в его дворе, точно так же, как был бы озабочен я на его месте. Как для Хорошего Соседа для меня очень важно установить благоприятные отношения с моим соседом, показав ему, что я уважаю его права (так же, как он, как я ожидаю, уважает мои), и рассеять его тревогу в отношении того, кто я такой и почему я здесь.
Моя реакция будет дружественной, и я отвечу ему что-нибудь вроде: "Привет, я Чарли Тарт, ваш сосед - я живу немного выше по течению ручья. Простите, что я нахожусь на вашем дворе, но я ищу свою лестницу, которую смыло во время дождя прошлой ночью и унесло вниз по ручью. Вот это был ливень, не так ли? Не видели ли вы небольшую деревянную лестницу? Понимаете, я просто иду вниз по течению ручья в надежде найти свою лестницу". Мое состояние тождественности подкрепляется этими словами: я поступаю так, как должен поступать хороший сосед. Действительно, поскольку я внутренне отождествился с этими чувствами, это не роль - это "действительно я" (по крайней мере в этот момент).
Но все будет совершенно иначе, если моим преобладающим состоянием тождественности в этот критический момент будет Нарушитель Границ. Когда меня окрикнут, я почувствую себя подобно ребенку, находящемуся во власти могущественных и неприятных взрослых. Я буду воспринимать окрикнувшего меня человека как могущественного взрослого, а себя самого как кого-то беспомощного, кто плохо ведет себя и заслуживает того, чтобы на него накричали. Ведь я виноват в том, что нарушил границы! Мое восприятие может быть действительно искажено, и вся эта ситуация покажется мне гораздо более значительной, чем она является на самом деле, а мое тело покажется мне меньше, чем оно есть в действительности.
Однако Нарушитель Границ существует как взрослый человек, так что я не буду пытаться просто убежать, я буду отвечать на окрик. Я могу сказать что-нибудь типа: "Прошу прощения, я не хотел беспокоить вас, я ваш сосед, живущий выше по ручью, и я ищу свою лестницу, которую смыло дождем прошлой ночью". Нарушитель Границ немедленно попытается успокоить авторитетного взрослого человека, безоговорочно признавая свою вину и высказывая угрызения совести, даже хотя и используя при этом явно взрослые слова и способы объяснения.
Состояния тождественности другого человека
То, что произойдет вслед за этим, зависит в основном от состояния тождественности окликнувшего меня человека. Если он находится в том или ином состоянии неуверенности, а я являюсь Исследователем, то моя контратака может усилить его состояние неуверенности и приведет к тому, что он начнет объяснять, что живет здесь (много более слабая роль, чем роль хозяина), и его заинтересовало, что происходит (менее требовательное высказывание). Затем я могу любезно объяснить, что я ищу свою лестницу, но важным психологическим событием было то, что я защитил мою (Исследователя) целостность.
Если этот человек не уверен в себе, а я Хороший Сосед, то он может соскользнуть в такое же состояние Хорошего Соседа, и мы быстро уладим ситуацию, может быть, даже заведем знакомство. Если же я Нарушитель Границ, он может почувствовать мою вину, и это увеличит вероятность того, что он войдет в состояние тождественности, которое можно назвать состоянием Взрослой Авторитетной Персоны, и этим испугает меня еще больше.
Однако если человек, окрикнувший меня, находится в состоянии тождественности, в котором видит в себе уверенного хозяина владений, то его реакция на Исследователя будет враждебной и он может выгнать меня прочь. В этом случае дружественной будет его реакция на мое состояние Хорошего Соседа.
Его состояние тождественности в тот момент, когда я появился в его дворе, также могло бы быть вызвано ранее чем-то, совершенно не относящимся к текущей ситуации, - например стычкой с женой. Поэтому его окрик, обращенный ко мне, может быть очень сердитым, но иметь весьма малое отношение ко мне или к реальной ситуации моего пребывания на его территории. Я, конечно же, не могу всего этого знать и буду объяснять его реакцию, основываясь на предположениях, что она связана с моим присутствием - и т.д., и т.п. Между нами могут возникнуть самые разнообразные действия и реакции. Их разнообразие и непредсказуемость могут быть еще большими, если что-то, что делал каждый из нас, находясь в том или ином исходном состоянии тождественности во время этой ситуации, приведет к смене состояния тождественности одного из нас либо нас обоих. Объективная реальность ситуации чрезвычайно проста, а психологические механизмы, вовлеченные в нее, оказываются гораздо более сложными.
Хотя этот вопрос полнее рассматривается в главе восемнадцатой, позвольте мне сейчас представить кратко идею самовспоминания. В своей основе самовспоминание включает, среди прочего, создание такого аспекта сознания, который не отождествляется с тем или иным частным содержанием вашего ума в любой момент времени и который может следить за вами в целом. Это частичный шаг к полному пробуждению от согласованного транса. Предположим, что я вспоминаю себя, идущего вниз по ручью.
В состоянии самовспоминания я знал бы о том, что я действительно вторгаюсь в чужие владения, но я понимал бы и то, что с объективной точки зрения это нарушение границ является очень тривиальным делом. Я помнил бы, что моя цель состоит в том, чтобы найти свою лестницу, и что идти вниз по ручью - это единственный эффективный способ это сделать; я также обладал бы необходимой уверенностью, что, вероятно, могу справиться с любыми осложнениями. Вся сумма моих знаний в большей мере доступна мне по мере необходимости, когда я нахожусь в состоянии самовспоминания.
Поскольку я далек от совершенства в самовспоминании, то три состояния тождественности, упомянутые выше, будут активизироваться во мне в зависимости от обстоятельств: ситуация вторжения в частную собственность другого человека ассоциативно вызовет эти состояния, пробуждая уже существующее во мне обусловливание. При условии самовспоминания, я могу наблюдать появление этих состояний, но пытаться при этом не отождествляться ни с одним из них. Но поскольку я не совершенен в самовспоминании и обладаю лишь незначительной способностью контролировать свой процесс отождествления, то я все-таки могу отождествиться с одним из этих состояний, но мои постоянные усилия сохранять самовспоминание и мое наблюдение за своими внутренними процессами могут привести к тому, что любое из этих трех состояний, с которыми я могу отождествиться, постепенно угаснет и довольно быстро утратит свою силу.
Учитывая мою личную историю, окрик человека мог бы быть особенно сильным раздражителем, вызывающим во мне одно из трех упомянутых состояний. Однако при условии, что мне удалось продолжить самовспоминание и не войти ни в одно из трех состояний тождественности, я смогу быстро и относительно объективно оценить ситуацию. Я, по всей видимости, нахожусь в пределах частных владений окрикнувшего меня человека. Учитывая то, как мы в нашей культуре относимся к праву частной собственности, этот человек, вероятно, чувствует себя потревоженным и потому разгневанным. Вероятно, у него происходят и другие психологические процессы, являющиеся следствием вещей, никак не связанных с текущей ситуацией.
Исходя из этого, как именно я могу воспринимать качество его окрика, обращенного ко мне, выражение его лица, его позу? Что могло бы дать мне намеки на то, в каком состоянии он в действительности находится? Чтобы действовать в данной ситуации, я бы хотел иметь как можно больше точной информации об этом. Мне бы также хотелось действовать с учетом моих основных целей применительно к ситуации, в которой я нахожусь. В число этих целей входят отыскание лестницы, продолжение самовспоминания, попытки не отождествляться ни с одним из состояний, использование всех жизненных ситуаций для обучения тем или иным вещам и обхождение с другими людьми дружественным и уважительным образом. Затем я, вероятно, сознательно приму решение использовать свои умения, которым я научился в жизни и которые обычно ассоциируются с состоянием тождественности Хорошего Соседа, для того чтобы играть роль хорошего соседа. Мое внешнее поведение может сейчас показаться почти идентичным тому, которое было бы у меня, если бы я находился в состоянии тождественности Хорошего Соседа, но на самом деле я не отождествляюсь с этой ролью.
Мое внутреннее состояние совершенно иное. Оно заставляет меня быть внимательным ко всем изменениям, которые могут происходить в ситуации, чтобы я мог приспосабливаться к ним и преследовать свои цели так эффективно, как только это возможно.
Последовательное чередование состояний тождественности не происходит у человека случайным образом. То, какое из состояний тождественности будет активизироваться в данное время, определяется совместным действиям трех главных факторов.
Ситуационный фактор
Первым важным фактором является физическая или социальная ситуация, в которой вы оказываетесь. Существуют общепринятые социальные правила о том, какого типа поведение является приемлемым в той или иной ситуации. Так, слезы в присутствии других людей уместны на похоронах, но не на работе. Чтение книги воспринимается совершенно нормально в библиотеке, но будет выглядеть довольно странным во время футбольного матча. Танцы хороши во время вечеринки, но они совершенно неуместны в большинстве из церквей. Будучи детьми, мы научились тому, что отождествление с соответствующей ролью является самым легким способом вести себя правильно, поэтому ситуация, в которой мы находимся, как мы ее воспринимаем, имеет тенденцию автоматически вызывать соответствующее состояние тождественности и соответствующее ему поведение. Как мы уже говорили, вопрос о том, насколько точным является при этом наше восприятие, наше моделирование ситуации, - это совершенно другое дело. Мы "приспосабливаемся", мы чувствуем себя "естественно" в ситуации в том случае, когда находимся в соответствующем состоянии тождественности.