Ум – демиург творит и других низших богов. Это «небесный род богов». Они сотворены из одной стихии – из огня и наделены равномерным и неравномерным движением. Платон уклончиво отзывается о традиционных мифах.
Космос, по Платону, осуществление бога в материи. Превращение физического мира в живой организм. Платон определяет космос как «живое существо, наделенное душой и умом». Творя живой космос, как живой организм, демиург устроил ум в душе, а душу – в теле. Итак, мы имеем три части космоса – ум, душу и тело. До вмешательства демиурга стихии – вода, воздух, огонь и земля – находились в беспорядочном движении, представляя собой неравномерно сотрясаемую и колеблемую материю. Из нее то и создал ум – демиург тело космоса. Тело космоса находится внутри души космоса.
Душа космоса твориться демиургом еще раньше его тела. Ум – демиург воспользовался двумя сущностями: неделимой и вечно тождественной с одной стороны, и другой, претерпевающей телесное разделение, с другой. Две эти сущности демиург частично смешал и получил третью сущность, причастную тождественному и иному. Из этих трех сущностей тождественного, иного и смеси демиург создал душу космоса, разделив ее на части, находящиеся в сложной пропорциональной зависимости. Эти части – души космических небесных тел. Душа пронизывает тело космоса и объемлет его.
3. ДЕМИУРГ АРИСТОТЕЛЯ.
В качестве формальной причины бог – вместилище всех сверхприродных, обособленных от материи, неподвижных, сверхчувственных метафизических сущностей, с наличием которых в мироздании Аристотеля связывал право философии на существование в качестве самостоятельной науки наряду с физикой. Как вместилище метафизических сущностей бог есть «некоторая сущность, вечная, неподвижная и отделенная от чувственных вещей».
В качестве движущей причины бог – перводвигатель, хотя сам он и неподвижен. Если бы он был подвижен, все, что движется, приводится в движение чем то иным, бог не мог бы быть перводвигателем и потребовался бы какой то иной перводвигатель за его пределами. Бог «движет как предмет желания и предмет мысли: они движут, не находясь в движении» [6, С. 581]. Бог движет, как предмет любви. У Аристотеля любить бога - значит любить самого себя и достигать энтелехии в своей деятельности, то означает полную реализацию потенции. Будучи формой, перводвигателем и целью, бог лишен материи. Поскольку материя вносит начало возможности и потенциальности, нематериальный бог – чистая действительность, высшая реальность. Бог отделен от мира индивидуального, обособлен от жизни людей, он не вникает в частности, Мир чувственных сущностей – недостойный предмет для бога. Бог неизменен.
4. ДЕМИУРГ ПЛОТИНА.
Плотина принято характеризовать как одного из ярчайших представителей мистической философии. В своем учении Плотин признавал реальность экстаза как непосредственного единения человеческой души с богом, однако в своих теоретических построениях Плотин не руководствовался мистическим "опытом", который он в целом считал невыразимым в словах. К пониманию божества, выраженному в "Эннеадах", Плотин шел чисто философским путем. Речь шла при этом о логически строгом определении того, что следует считать истинным архэ, т.е. абсолютным Началом всего (это сквозная проблема всей античной философии, и не только ее). Такое Первоначало должно быть, рассуждает Плотин, простым и единым: именно к ним как основам и истокам движется мысль, встречая сложное и множественное. Так — в самой общей форме — Плотин обосновывает основоположение своей философии, согласно которому "первое начало всегда только одно, и оно по существу своему есть Единое" [8, С. 68].
Первая предпосылка плотиновской философии заключается в идущей от Платона трактовке всякого тела как "сложного" по причине его протяженности и возможности бесконечно делить его, из чего делается идеалистическо-антиматериалистический вывод о Перво-Едином.
Эти характеристики "Первоединого", отрицающие его "телесность", дополняются далее "шокирующими" отрицаниями в нем... мышления и даже бытия. Сделанный здесь акцент на значимость отрицательных характеристик дал основание многим историкам философии утверждать, что все плотиновские характеристики "Первоединого" являются сугубо отрицательными. Учение же Плотина, что, Первоединого нельзя описать и составить о нем ясное понятие, нередко истолковываются как свидетельствующие о полной понятийной неопределенности плотиновского "Первоединого" и даже его полной непостижимости философскими средствами.
Но из сказанного вовсе не следует, что Плотин отрицает вообще бытие "Первоединого". Напротив, "Первоединое" характеризуется им как несомненно (притом "доказанно") существующее — в большей мере, чем все иное, ибо Оно существует вечно и "самобытно", т.е. не зависит в своем бытии от чего-либо иного, не порождается ничем иным. Из рассуждений Плотина не следует также и абсолютного отрицания мышления в "Первоедином". Напротив, бестелесность "Первоединого" трактуется Плотином как свидетельство его "мыслительной" ("ноуменальной") природы, поскольку невещественность считалась свойством мысли.
В рассуждениях, посредством которых Плотин восходил к "Первоединому", простое и единое мыслились как порождающие начала всего сложного и множественного — в конечном счете всего многообразия вещей и явлений чувственно воспринимаемого мира. Философская мысль Плотина насыщала "Первоединое" потенциями всего сущего, которые затем должны были с необходимостью актуализироваться. Логически обоснованным поэтому было важнейшее — опять-таки "положительное" — определение "Первоединого" как "Отца" всего.
На этом этапе исследования обнаруживается с очевидностью, что плотиновский "Первоединый" — это совсем иное божество, чем платоновский Демиург, который фактически сам, подобно искусному ремесленнику-строителю, создает Космос из наличного вещественного материала. Учение Плотина о "Первоедином" как высшем божестве — это крупнейшая новация по сравнению с платоновской теологией, в которой не было ничего подобного. Вместе с тем совершенно по-новому, чем в платоновском "Тимее", трактуется в "Эннеадах" созидание Космоса. У Плотина космогонии в собственном смысле этого слова предшествовала своеобразная теогония, в которую были искусно включены не имеющие теогонического значения философемы Платона о созданных Демиургом мировом Уме и мировой Душе, что потребовало радикальной переработки этих философем.
В "Эннеадах" Ум и Душа представлены как особым образом порождаемые "Первоединым" божественные "ипостаси" низшего ранга, сохраняющие "органическую" связь с ним и все вместе образующие развернутую полноту Божества. Демиургическая, миротворительная (точнее, созидающая Космос) роль была в этой тринитарной теологии Плотина отведена лишь Душе, низшей, третьей ипостаси Божества.
Философский интерес представляет прежде всего сам способ построения Плотином своей теологии, которая ни в коей мере не рассматривается им как результат божественного откровения и истолкования каких бы то ни было священных писаний. В отличие от христианской теологии тринитаризм Плотина есть рационально-философская конструкция, хотя она имеет, несомненно, также религиозную значимость.
Понимание "Первоединого" как плэромы, "переполнения через край" всевозможными потенциями делало логически "естественным" вывод Плотина об их необходимом "истечении", эманации из Него. Вследствие "ноуменальной" (русифицированное" прилагательное от греч. слова "нус", обозначавшего Ум в философско-космогонических концепциях) природы "Первоединого" первым "эманатом" оказывался мировой Ум, характеризуемый как вторая ипостась Божества. "Первоначальным предметом" мышления этого Ума может быть лишь "Первоединое", мысля которое, Ум становится актуальным и многим. Свойственное Уму стремление мыслить объекты, т.е. нечто "иное", реализуется в ходе мыслительного созерцания "Первоединого", так что "теперь у него (Ума) уже есть и некоторая идея иного, обладание которой делает его многим". Из всего этого следовало, по Плотину, что Ум, эманируя от "Первоединого", не полностью отделяется от Него, а сохраняет с Ним органическую связь, которая и обеспечивает Уму статус второй ипостаси Божества.
Из предыдущего понимания Плотином "мышления", свойственного Уму, как тождественного "бытию" (теоретическим источником чего являлась парменидовская философема) следовало, что эманационное возникновение Ума было также рождением "бытия". Тем самым Плотин искусно вписывал платоновскую "теорию идей" как вещеобразующих сущностей, которая практически стушевалась в "Тимее", в свою космогоническую концепцию (точнее, в ее теогоническую часть). Плотин давал отсутствующий у Платона ответ на вопрос о происхождении идей, трактуя их как эманирующие вместе с Умом от "Первоединого". Исчезала возможность (реализованная, в частности, Реале и Антисери) рассматривать идеи как самодовлеющие сущности, иерархически вышестоящие по отношению к Демиургу, который поэтому, с философской точки зрения, не мог считаться "полноценным" и высшим Богом. Неопределенное "умное место", в котором Платон размещал свои идеи, трансформировалось у Плотина в точно определенный им мировой Ум как вторую ипостась Божества.
Вместе с тем Плотин считал, что сами по себе идеи и вмещающий их Ум (по плотиновскому определению, Ум в своей целостности есть не что иное, как "совокупность всех идей") не могут творить вещи и весь Космос, так как они и сами лишены движения, и не могут продуцировать его. Плотин сохранил платоновское понимание идей как неизменных и неподвижных сущностей.