Чарли женился на женщине с синдромом Туретта и начал хаотическое существование. Временами он жил в доме этой женщины. Временами он начинал путешествовать по стране, находясь большую часть времени под влиянием алкоголя и наркотиков, совершая случайные мелкие кражи. Чарли восстановил свою физическую форму и, с точки зрения поверхностного наблюдателя, также свои психические функции. Он связно разговаривал и не имел очевидных признаков неврологически больного пациента. Несмотря на свои дикие выходки, он был в общем добродушным малым. Но он быстро заводился и легко вступал в споры. По случаю Чарли находил простую работу, но никогда не мог сохранить ее надолго и снова оказывался на улице.
Чарли удавалось так жить до тех пор, пока у него не кончились наличные и он не решил ограбить небольшой магазин. Для этой цели он подключил своего приятеля, также страдающего повреждением мозга, с которым он познакомился ранее в реабилитационной больнице. Направив на продавца сквозь карман брюк свою зажигалку, выглядевшую как пистолет, Чарли сумел заполучить двести долларов наличными. Пока шел налет, соучастник терпеливо ждал его перед входом в магазин в машине, с номерами, выставленными на всеобщее обозрение. Чарли выследили и арестовали через два часа после ограбления, когда он устраивался, чтобы насладиться выпивкой и наркотиками, приобретенными на злополучные деньги.
Провал Чарли является отличным примером «лобного преступления» именно в силу его нелепости. Наиболее примечательной чертой всего эпизода было полное отсутствие четкости, предвидения или планирования на случай непредусмотренной ситуации. Преступление было столь безнадежно нелепо, что вызывало больше сожаления, чем негодования.
Суд не знал о повреждении мозга у Чарли и отправил его в тюрьму. Хотя сотрудники тюрьмы также не знали о неврологическом заболевании Чарли, он воспринимался как «странный» и проводил большую часть времени в тюремной больнице, пока не был освобожден условно. К этому времени его старая мать догадалась о связи его поведения с давним повреждением мозга. Чарли был помещен в долгосрочный реабилитационный центр, которым руководила моя бывшая студентка, доктор Джудит Карман. Там я его и встретил.
Чисто и аккуратно одетый, Чарли не выглядел как неврологический пациент. Он вошел в кабинет доктора Карман спортивным шагом, дружески улыбаясь, и ничто в его поведении не указывало ни на историю повреждения мозга, ни на историю преступления. Внешне выглядевший приятным и общительным собеседником, он не производил впечатления больного с психическим расстройством. Он был явно доволен своей внешностью, немедленно предложив мне угадать его возраст (ему было 42, но выглядел он моложе), и спросил, нравится ли мне его козлиная бородка.
Чарли знал, что я был бывшим учителем директора программы, что я писал книгу и хотел включить в нее его историю. Он некоторое время ожидал нашей встречи и был готов показать себя с лучшей стороны. Он был воодушевлен тем, что о нем будет написано в книге, и разочаровался, когда узнал, что мне потребуется время, чтобы закончить ее. Он все время подстегивал меня: «Да ладно, заканчивайте ее скорее, док!» Чарли перешел к веселому пересказу истории своей жизни, с особым удовольствием касаясь ее наиболее криминальных деталей, перемежая свою речь случайным матом. Он производил поразительное впечатление напившегося подростка в теле мужчины средних лет — знаменитый лобно-базальный Witzelsucht.
— Вам нравится здесь участвовать в этой программе? — спросил я.
— Нет.
— Почему нет?
— Потому как я горячий, док, а от этой ведьмы [3] [указывает на доктора Карман с усмешкой, намекающей, что. выбор слова обусловлен моим присутствием] многого не дождешься... У вас есть дочки для меня, док? [ударяет меня по колену, подмигивает, зажигательно хохочет]... Вы не против того, что я выражаюсь свободно?
Чарли известен в центре своим ищущим взглядом и обыгрыванием идеи женитьбы на одной из женщин, лечащихся в центре (некоторое время назад он развелся с женой, страдавшей синдромом Туретта), потому что, «если ты упал с лошади, ты сразу заскакиваешь на нее обратно». Сексуальное напряжение Чарли принимает множество форм. Однажды он как-то достал леденцы, имеющие форму пениса, и повсюду ходил, предлагая их женщинам, работавшим в центре. Чарли охотно и со смаком рассказывал этот эпизод, со смехом вспоминая шокированных женщин и называя леденцы «сахарным х...м», нисколько не смущаясь присутствием доктора Карман.
В ходе разговора Чарли как бы невзначай положил свою руку ниже талии доктора Карман. Когда его попросили объяснить свое поведение, ответом Чарли было «она [рука] сама туда случайно залезла». Хотя это объяснение в устах неврологически нормального человека звучало отговоркой, Чарли бессознательно ухватил сущность своего заболевания. У Чарли она («it»), или, лучше сказать, оно («id»), уже не находилось под эффективным нейронным контролем лобных долей.
Однако его безукоризненное до аварии прошлое прорывалось неожиданным образом. Когда один из терапевтов навел его на мысль о том, чем искони занимались мужчины в отсутствие женского общества, Чарли вначале пришел в смятение от этой идеи, так она противоречила его христианскому воспитанию. Мне сказали, что с тех пор он усвоил более секулярный взгляд на имеющиеся у него возможности, и его жизнь в реабилитационном центре стала более контролируемой.
Как бы ни хотелось Чарли говорить о. сексе, я сменил тему, спросив его: «Чувствуете ли вы, что выздоровели после аварии?»
«Никто не выздоравливает на 100%, но, скажем, на 99,9%», — сказал он.
Но затем последовало поразительно красноречивое откровение, демонстрирующее большее понимание им своих обстоятельств, чем можно было предполагать на основе его бравады:
«Травма головы — словно вечная весна юности. Она останавливает ваш рост. Она случилась, когда мне было 25, и я до сих пор чувствую себя на 25... 42-летний мог бы иметь больше здравого смысла...»
Но оказалось, что Чарли рад «вечной весне юности» и его понимание было поверхностным: «Автомобильная авария была благословением...»
По окончании этого сюрреалистического разговора Чарли предложил мне экскурсию в его комнату, с фотографиями членов его семьи и двумя аквариумами с экзотическими рыбками. Я продолжал думать, каким теплым и дружелюбным человеком он был, без какого-либо следа злости или фальши, подростком в теле взрослого мужчины, — и что, несмотря на грубости, у него были определенный шарм и невинность, и что он мне нравился. Мы пожали друг другу руки и он шлепнул меня по спине, напомнив прислать ему книгу.
В то время как пишется эта книга, Чарли продолжает жить в реабилитационном центре и работать для общины. Работа для него находится благодаря программе по трудоустройству, организованной в этом центре. Большую часть времени Чарли работает добросовестно и хорошо, занимаясь ремонтом и чисткой вещей. Однако ему случается попадать в сложное положение с работодателями из-за того, что он быстро заводится, и из-за несдержанного языка. Его несдержанное поведение привело его к увольнению с прежнего места работы и теперь он уборщик в магазине. Сейчас, как и раньше, Чарли «заносит»: однажды, например, он украл машину центра и поехал покататься (действующих водительских прав у него нет).
Большую часть времени Чарли — приятный парень и не имеет намерения причинить вред кому-нибудь. Он обычно весел и дружелюбен. Но в соответствии с лобно-базальным синдромом у Чарли неустойчивый темперамент, из-за которого он имеет склонность шарахаться из одной крайности в другую. Если кто-нибудь оказывается на его пути, случается, что он поворачивается и бьет этого человека без предупреждения и не задумываясь. И так как Чарли физически поправился после своего ранения и сейчас поднимает тяжести, занимаясь спортом в центре, он способен нанести реальное повреждение. Немного нужно, чтобы спровоцировать действия Чарли. Когда другой человек, живущий в центре, по ошибке взял его мороженое, кулаки Чарли яростно замелькали, и потребовались четыре человека, чтобы усмирить его.
При таких обстоятельствах выздоровление Чарли было весьма примечательным. Он атлетичен и выразителен, не выказывает явного ухудшения памяти. Сегодня большинство людей будут думать о Чарли как о «странном», «незрелом», «вспыльчивом», «несносном» или «вульгарном». Но очень немногие люди понимают, что Чарли страдает повреждением мозга. Я подозреваю, что многие психологи и врачи также могут не заметить этого. Неврологическое тестирование, проводившееся неоднократно в течение нескольких лет после аварии, свидетельствует о среднем интеллекте (IQ примерно 90 по новой версии теста Векслера на оценку интеллекта взрослых) и памяти в нижне-средней области (80 с чем-то по новой версии теста памяти Векслера)13. Выполнение Чарли языковых тестов также в пределах нормы. Все результаты тестов вероятно ниже, чем они могли бы быть, если бы не было аварии, но ничто в них не напоминает о тяжести ранений Чарли. Но существо Чарли исчезло, так же как его самоконтроль. Случай Чарли демонстрирует суть синдрома лобных долей: конкретные навыки сохранились, но внутреннее руководство ушло.
Повреждение лобных долей и общественная слепота
История Чарли показательна во многих отношениях. Годами Чарли переходил от одной подработки к другой, жил то с одними, то с другими людьми, и никто не подозревал, что странности Чарли имели неврологическую причину. И это несмотря на то, что многие люди вокруг Чарли знали об автомобильной аварии, в которую он попал.