Помимо частушечных (балалаечных и гармошечных) наигрышей, на исследуемой территории бытуют и другие образцы народной инструментальной музыки. В основном это бытовые танцы городского происхождения – “Деревенский вальс”, краковяк, “Золотистый танец”, круговая полька. Знают здесь и “Казачок”, а также танец под названием “Карапет”, исполняемые на балалайке, гармонике либо мандолине.
Сам процесс исполнения песен казаки обозначают словом “петь”, о ведении подголоска говорят: “подголосок пущать”, “петь на вытяжку”. На территории бывшего Уральского казачьего войска бытуют различные по составу виды певческих ансамблей – мужские, женские и смешанные. За мужскими ансамблями в прошлом закреплялось исполнение протяжных и строевых, но в позднее время стало привычным участие женщин в пении не только “домашних”, но и воинских “мужицких” песен. Жанры “внутреннего быта” допускают свободное варьирование исполнительских составов.
Встречается у казаков и сольное исполнение песен разных жанров. Исключительно соло поются духовные стихи, что, очевидно, обусловлено канонами старообрядческого творчества, ориентированного на “единогласное” интонирование как культовых, так и внекультовых духовных песнопений. В сольных вариантах былины, лиро-эпических и лирических беседных песен, представленных в сборнике, как и повсеместно в индивидуальном исполнении, заметно стремление певцов уместить в одной мелодической линии наиболее выразительные интонационные обороты разных голосов многоголосия, которые искусные песенники обязательно помнят.
Звучанию певческих ансамблей уральских казаков свойствен ряд особенностей. Одна из них состоит в характерности для вокального интонирования уральце специфического “носового” призвука. Вторая особенность, обусловливающая характер певческого произнесения поэтических текстов, коренится в фонетических особенностях местного говора. Наиболее существенны для вокального звукообразования такие его признаки, как “аканье”, “яканье” и отмеченная В.И. Далем тенденция к выравниванию гласных “под один общий звук”.
Общение певцов в процессе исполнения мужских песен напоминает беседу, каждый участник которой высказывает свою мысль-интонацию, прислушиваясь к собеседнику, но не прерывая в тоже время течения собственной речи. Специфика этой музыкальной беседы, помимо относительной самостоятельности голосовых партий (в наибольшей мере она свойственна протяжным песням), состоит в наличии моторного контакта между поющими, осуществляемого прежде всего посредством песенного темпоритма. При всем разнообразии ритмической организации протяжных, неприуроченных поздних и строевых песен их объединяет моторно-двигательная природа интонирования. Она проявляется в скандировании слогов поэтического текста, привнесении в любую слоговую музыкально-ритмическую форму элементов равномерной акцентности, что сообщает мужским казачьим песням ритмическую упругость, присущую и их исполнению38.
Женское сольное и ансамблевое пение отличается мягкостью звукоизвлечения и опорой на звуки головного певческого регистра. Однако при исполнении мужских песен в составе смешанных ансамблей женщины-казачки подражают исполнительской манере мужчин – скандируют слоги, более резко формируют звук и т.п.
Если говорить о песенной традиции уральских казаков как о целостной системе, то ее можно сравнить с теми традициями, где четко дифференцированы жанры мужские и женские. При этом в роли ядра, фокусирующего их ключевые признаки, выступают мужские жанры. Именно в них кристаллизуются два стилевых полюса, представленных протяжной и “моторной” строевой песнями. В рамках названных стилевых полюсов формируются ритмические, ладомелодические, тембровые, фактурные модели, воспринимаемые другими жанрами традиции и потому играющие в ней роль интегрирующих факторов.
Наиболее своеобразным элементом жанрового ядра в песенной системе уральских казаков является протяжная песня, что видно в сравнении публикуемых уральских материалов с их вариантами из сборников, посвященных другим локальным стилям России. Вариантов протяжных песен уральских казаков в известных нам источниках обнаружить не удалось, что еще раз подтверждает высказанную ранее мысль об оригинальности этого песенного пласта. Напротив, строевые, поздние песни “внешнего быта”, а также беседные, “скоморошины” и “припевки” имеют немало аналогов в фольклоре донских, кубанских, оренбургских казаков, семейских Забайкалья, традициях Зауралья, Сибири, Поволжья. Они обнаруживают родство с жанрами позднего стилевого слоя, в меньшей мере представляющими особенности каждой из локальных жанровых систем.
Предпринятое исследование – это своего рода эскиз к будущему “портрету” певческой культуры уральского казачества. Как представляется, обозначенная в настоящей статье диалектика локального и общенационального, русского и иноэтнического должна стать одним из основных направлений в ее дальнейшем изучении.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Временем официального рождения Яицкого казачьего войска считается 1591 г. – дата первой “службы” яицких казаков, участвовавших в военных походах Московского государства, еще не будучи официально подчиненными русскому царю (см.: Казачьи войска: Хроника гвардейских казачьих частей/ Под.ред. В.К. Шенк. Сост. В.Х. Казин. АО ”Дорваль”, 1992. Репринт. изд. работы 1912 г. С.215; Фролова А.В. Уральское казачество: (Краткий историко-этнографический очерк) // Этнографическое обозрение. 1995. №5. С.39,47).
2 Круг – главный орган власти в казачьем войске. На круге происходили выборы атамана, прием в войско, распределение жалованья, решались судебные вопросы и т.п.
3 См.: Бородин Н. Уральское казачье войско. Уральск, 1891. Т.1-2; Энциклопедический словарь Ф.Павленкова. СПб., 1905. Кол.2848; БСЭ. 3-е изд. Т.11. М.,1973. С.175-177. Кол.511-588; Т.30(1978).С.475.Кол.1411-1412; История казачества Азиатской России. Екатеринбург. 1995. Т.1.Гл.1.1.
4 См.: Малеча Н.М. Уральские казаки и их диалект // Учен.зап. Урал.пед.ин-та им. А.С.Пушкина. Уральск, 1956. Т.3. Вып.2. С.276.
5 См.: Витевский В.Н. Раскол в Уральском войске и отношение к нему духовной и военно-гражданской власти. Казань, 1878. С.2.
6 См.: Георги И.Г. Описание всех обитающих в Российском государстве народов, их житейских обрядов, обыкновений, одежд, жилищ, забав, вероисповеданий. СПб.,1799; Железнов И.И. Уральцы: Очерки быта уральских казаков / Под ред. Н.А. Бородина. 3-е изд. СПб.,1910. Т.1. С.1; Русские: Историко-этнографический атлас / Под ред. В.А. Александрова, В.И. Козлова, П.И.Кушнера , М.Г. Рабиновича. М., 1967. С.202.226-228, 230-231,257; Этнография восточных славян: Очерки традиционной культуры. М., 1987. С.260,257-277.
7 См.: Малеча Н.М. Указ. Соч. С.262.
8 См.: История казачества Азиатской России. Т.1. С.220; Фролова А.В. Указ. Соч. С.39.
9 Багренье – зимний лов красной рыбы баграми в р. Урал. Плавни – лов красной рыбы плавной сетью, нижней своей частью (хребтиной) плывущей по дну реки и “срезающей” рыбу.
10 См.: Фролова А.В. Указ. Соч. С.42-47.
11 См.: Фролова А.В. Указ. Соч. С. 47; История казачества Азиатской России. Т.1. С.220.
12 См.: История казачества Азиатской России. Т.1. С.220; Фролова А.В. Указ. Соч. С.17.
13 См.: Коротин Е.И. Фольклор уральской казачьей метрополии в Казахстане и казачьей диаспоры в Средней Азии // Сохранение и возрождение фольклорных традиций. Русский фольклор в инокультурном окружении : Сб.науч. тр. Вып.6. М.,1995. С.99-110; ДмитриевВ.В. Уральские казаки Амударьинского отдела и их песни // Там же. С.111-116. Исследователи упомянают лишь единичные примеры проникновения тюркоязычной лексики в песенный фольклор уральских казаков. Так, О.Б. Гузикова и Е.И. Коротин пишут в этой связи об эпизоде местной свадьбы “поиски телки”, который разыгрывался его участниками на казахском языке (см.: Гузикова О.Б., Коротин Е.И. Реконструированный свадебный обряд уральских казаков // Фольклор Урала. Бытование фольклора в современности (на материале экспедиций 60 – 80-х годов): Межвуз. Сб. науч. Тр. Свердловск, 1983. С.137) В.В. Дмитриев отмечает бытование у уральских казаков частушек со смешанной русско-узбекской лексикой (см.: Дмитриев В.В. Указ. Соч. С.113-114).
14 См., в частности : Железнов И.И. Указ. Соч. Т. 1-3; Щербанов Н.М. Песенный фольклор уральских казаков в записях И.И. Железнова // Фольклор Урала. Народно-песенное творчество. Свердловск, 1977. С.62-80; Он же. Легендарно-мифологические повествования уральских казаков и действительность // Фольклор Урала. Фольклор и историческая действительность. Свердловск, 1980. С.94-104; Он же. Уральские былины в записях Н.М. Малечи / Публикация Н.М. Щербанова // Из истории русской фольклористики. Л., 1990. Вып.3. С.219-223; Коротин Е.И. Историческая основа лиро-эпической песни о походе яцких казаков в Хиву // Фольклор Урала. Фольклор городов и поселков. Свердловск, 1982. С.84-93; и др.
15 См.: Сборник уральских казачьих песен. Собрал и издал Н.Г. Мякушин. СПб., 1890 (нам известен по описаниям); Коротин Е.И. Фольклор яицких казаков. Алма-Ата, 1982.
16 См.: Песни уральских казаков. Записали Александра и Владимир Железновы. СПб.,1899.
17 Дифференциация казачьего фольклора на жанры “внешнего” и “внутреннего” быта предложена исследователем донской традиции А.М.Листопадовым (см.: Песни донских казаков / Под общ. Ред. Г.Сердюченко. М.,1949. Т.1. Ч.1. С.22).
18 Рудиченко Т.С. Певческая традиция донских казаков: К проблеме самобытности: Автореф. Дис. канд. Искусств. Ростов н/Д., 1995.