Таким образом, перед войной в Советском Союзе был разработан план разгрома вермахта в случае нападения Германии на СССР, и началась его реализация. К сожалению, как план, так и его реализация имели ряд недостатков. План не учитывал возможность ввода в бой Германией с первых же часов основных ее вооруженных сил и поэтому предусматривал большие сроки мобилизации Красной Армии. Если отсутствие должного прикрытия противотанковыми бригадами и мехкорпусами направлений Брест–Минск и Владимир-Волынский–Киев было запланировано, то направления Каунас–Даугавпилс и Алитус–Вильнюс–Минск остались открытыми ошибочно. Просто руководство Генерального Штаба Красной Армии не смогло предвидеть удар вермахта на Каунас в обход позиций 10-й противотанковой бригады и 3-го мехкорпуса из Восточной Пруссии, а также по Вильнюсу через Алитус. Роковым для судьбы Западного фронта стало решение Генерального Штаба Красной Армии перенести противотанковую оборону с направления Вильнюс–Минск, на направления Лида–Барановичи и Гродно–Волковыск. Нанося удар по Минску через Вильнюс противник, во-первых – обошел сразу три противотанковые бригады, а во-вторых – контрудар группы И.В. Болдина в направлении на Гродно даже в принципе не мог достичь ударной группировки вермахта, рвущейся через Алитус на Вильнюс и далее на Минск, и хоть как то повлиять на судьбу Западного фронта.
По развертыванию следует отметить хорошее прикрытие границы в полосе Юго-Западного фронта. Что же касается прикрытия границы в полосе Северо-Западного и Западного фронтов, то его следует признать неудовлетворитель-ным. На Алитуском направлении на пути 3-й немецкой танковой группы располагалась одна 128 стрелковая дивизия, в то время как 23-я, 126-я и 188-я стрелковые дивизии к 22 июня 1941 года еще только выдвигались к границе. Кроме того не доверяя трем национальным прибалтийским стрелковым корпусам командование Северо-Западного фронта боялось направить их для организации второго эшелона войск на границе, решив использовать для этой цели 65-й стрелковый корпус, соединения которого однако, из-за недостатка железно-дородного транспорта, вовремя к границе доставлены так и не были.
В полосе прикрытия границы войсками Западного фронта следует признать ошибочным оставление в казармах Брестской крепости 6-й и 42-й стрелковых дивизий – с началом войны они были заперты в крепости и не смогли выполнить поставленную перед ними задачу по недопущению обхода противником укреплений Брестской крепости. По мнению Л.М. Сандалова «основным недостатком окружного и армейского планов являлась их нереальность. Значительной части войск, предусмотренной для выполнения задач прикрытия, еще не существовало. … Наиболее отрицательное влияние на организацию обороны 4-й армии оказало включение в ее полосу половины района прикрытия № 3». Однако «до начала войны РП-3 так и не успели создать. … Управление 13-й армии не прибыло в район Бельска. … Все это имело тяжелые последствия, так как в первый же день войны ни 49-я и 113-я дивизии, ни 13-й механизированный корпус ни от кого задач не получили, вели бои никем не управляемые, и под ударами врага отступали на северо-восток, в полосу 10-й армии». (Санд., 392-393) Управление 13-й армии было использовано для усиления обороны Лидского направления, однако поскольку части немецкой 3-й танковой группы прорывались к Минску через Алитус и Вильнюс предотвратить катастрофу Западного фронта это решение не могло.
Остановимся на соотношении плана В.Д. Соколовского с Иранским вопросом. С марта 1941 года Генеральный Штаб Красной Армии под видом командно-штабных учений в Закавказском и Средне-Азиатском военном округах приступил к разработке плана ввода советских войск в Северный Иран. Как мы помним, в Англии в марте 1941 года также началась разработка плана ввода английских войск в Южный Иран. В апреле 1941 года разработки учений были утверждены Н.Ф. Ватутиным и в мае 1941 года были проведенены в ЗакВО, а в июне 1941 года – в САВО. На отработку ввода советских войск именно в Иран указывает изучение сотрудниками Генерального Штаба границы только с Ираном от Кизыл-Артека до Серахса – показательно, что граница с Афганистаном, а это, между прочим, кратчайший путь в Индию, никого в советском Генеральном Штабе не заинтересовала.
В мартовском плане 1941 года на границу с Ираном выделялось всего 13 дивизий – требовалось, во-первых, собрать в составе Юго-Западного фронта группировку в 144 дивизии, а во-вторых, собрать необходимое количество войск на границе с Японией. Неясность отношений СССР с Японией требовала постоянного наращивания советских войск в составе Забайкальского и Дальневосточного фронтов – 30 дивизий в плане от 19 августа 1940 года, 34 дивизии в плане от 18 сентября 1940 года, 36 дивизий в плане от 14 октября 1940 года и 40 дивизий в плане от 11 марта 1941 года. В августе 1941 года Советский Союз заключил с Японией договор о ненападении, что немедленно было использовано для увеличения войск на границе с Ираном за счет войск Забайкальского и Дальневосточного фронтов. В частности если в плане от 11 марта 1941 года Закавказский, Средне-Азиатский и Северо-Кавказский военные округа насчитывали 13 дивизий, то в плане от 15 мая 1941 года уже 15 дивизий, а в плане от 13 июня 1941 года и реальном сосредоточении Красной Армии в мае–июне 1941 года – 30 дивизий. Все это свидетельствует о готовности СССР и Англии ввода своих войск в Иран уже в июне 1941 года.
Начало войны для политического и военного руководства Советского Союза не было неожиданным. Например, за несколько часов до начала военных действий оно, как могло, пыталось привести в боевое состояние войска Красной Армии на границе. С началом войны началось планомерное осуществление комплекса мер по переводу страны на военные рельсы.
22 июня 1941 года в Советском Союзе объявлялась мобилизация, которая началась 23 июня во всех военных округах, кроме Среднеазиатского, Забайкальского и Дальневосточного, в ряде районов СССР вводилось чрезвычайное положение, а «в районах военных действий утверждались военные трибуналы». 23 июня 1941 года была создана Ставка Главного Командования Вооруженных Сил Союза ССР, был принят мобилизационный план по боеприпасам, а ЦК ВКП(б) и СНК СССР приняли постановление, в котором определяли задачи партийных и советских органов в условиях военного времени.
24 июня 1941 года было принято решение о создании танковой промышленности в Поволжье и на Урале, были созданы совет по эвакуации и Советское Информационное бюро (Совинформбюро). Были «приняты постановления СНК СССР «О мероприятиях по борьбе с парашютными десантами и диверсантами противника в прифронтовой полосе» и «Об охране предприятий и учреждений и создании истребительных батальонов». Всего в годы войны создано около 2 тыс. истребительных батальонов (военизированные добровольческие формирования); общее руководство ими осуществлял Центральный штаб, образованный при НКВД СССР».
25 июня – «для централизации руководства пропагандой и контрпропагандой среди войск и населения противника» создается Советское бюро военно-политической пропаганды, а для обеспечения в прифронтовой полосе строжайшего порядка и организации беспощадной борьбы с вражескими диверсионными группами был введен институт фронтовых и армейских начальников охраны войскового тыла. Помимо этого 25 июня 1941 года директивой НО СССР была подтверждена необходимость создания группы армий РГК на рубеже Западная Двина–Днепр. В тот же день «штаб Среднеазиатского военного округа … получил приказ о готовности 27-го мехкорпуса к 4 июля 1941 года начать передислокацию на запад», для подчинения располагавшемуся в Кирове штабу 28-й армии. (МК, 584)
22 июня 1941 года в радиообращении премьер-министр Великобритании У. Черчилль заявил о своей «решимости уничтожить Гитлера и все следы нацистского режима», о готовности оказать «России и русскому народу всю помощь», какую только сможет и предложил СССР «любую техническую или экономическую помощь, которая в наших силах и которая, вероятно, им пригодится». Английское руководство было готово направить в СССР военную или экономическую миссии в любой момент.
По признанию У. Черчилля «советское правительство никак не откликнулось на мое обращение по радио к России и ко всему миру в день нападения Германии, если не считать того, что выдержки из него были напечатаны в «Правде» и в других русских правительственных органах и что нас попросили принять русскую военную миссию. Молчание в высших сферах было тягостным». (У. Черчилль, кн3) Советское правительство не возражало против того, «чтобы … две группы английских представителей были посланы в Москву», но оговорились, «что Советское правительство не захочет принять помощь Англии без компенсации и оно в свою очередь готово будет оказать помощь Англии». Таким образом В. Молотов выразил готовность свести все отношения СССР с Англией на равноправную основу.