Другой систематический План, несколько более разумный, заключался бы в том, чтобы выписать все возможные гипотезы и затем проверить их одновременно. Поинтересовавшись, является ли какой-нибудь объект предметом задуманного, испытуемый тогда получил бы ответ на каждую гипотезу по очереди. Те гипотезы, которые остались без ответа, были бы вычеркнуты из списка. Эта версия Плана считается экспериментатором значительно более эффективной, потому что испытуемый задает ему относительно мало вопросов. Но этот План имеет лишь небольшое отличие от предшествующего Плана. Такая форма Плана нередко пробовалась, но без карандаша и бумаги она никогда не вела к нужным результатам: умственное напряжение при этом было слишком велико.
Фактическое поведение людей в этих условиях совершенно иное. Некоторые люди подходят к этой задаче вербально, символически. Другие начинают манипулировать объектами, наглядно группируя их теми или дру-
169
гими способами. Только немногие выбирают одну— абстрактную или наглядную—форму стратегии1. Большинство людей придумывают довольно сложные мнемонические Планы для запоминания того, какие объекты вводят в определенный класс, а какие не входят в него2. Каждый человек проявляет в этом свой собственный стиль, свои приемы, свой собственный эвристический План, для того чтобы раскрыть понятие.
Интересное и важное исследование овладения понятиями, проведенное Брунером, Гуднау и Остином, показывает, что в процессе усвоения понятия может быть вскрыт и проанализирован индивидуальный План 3. Эти авторы сумели выделить несколько форм эвристической стратегии, которая применялась их испытуемыми. Например, некоторые из них производили операции выбора объектов случайным образом, много раз повторяли вопрос это поводу того же самого объекта, тем самым показывая, что они недостаточно хорошо используют информацию, которую они получают. Те испытуемые, которые поступают так, стремились перейти к другому способу при повторных пробах с большим числом понятий.
Интересный План, созданный многими испытуемыми, состоял в следующем: во-первых, выделение положительных признаков, входящих в понятие; затем нахождение другого объекта, который обладает всеми этими признаками, кроме одного. Если первый объект был большой красный круг без обрамления, они выбирают маленький красный круг без обрамления и задают вопрос, относится ли он к этому понятию. Если ответ отрицательный, то человек знает, что существенным признаком является величина. Если ответ положительный, значит, величина не является существенным признаком. Дальше такая же проба повторяется в отношении цвета, формы, наличия обрамления и т. д., пока все признаки
'Eugenia Hanfmann, A Study of Personal Patterns in an Intellectual Performance, «Character and Personality», 1941, № 9, p. 315-325.
2 См., например, Edna Heidbreder, The Attainment of Concepts, III: The Process, <Journal of Psychology», 1947, № 24, p. 93-138.
3 J. S. Bruner, J. Goodnow and G. Austin, A Study oi Thinking, New York: Wiley,'1956.
170
не будут исчерпаны. Этот прием не самый эффективный из всех возможных, но он позволяет проверить разные гипотезы с помощью эвристического Плана, который почти автоматически регистрирует получаемую информацию (фактически эта стратегия могла бы быть алгоритмом, если бы число признаков, с которыми оперирует испытуемый, не было бы лимитированным). Умственное напряжение значительно ослабляется, когда испытуемый сталкивается с отсутствием хотя бы. одного отличительного признака исследуемых объектов.
Если испытуемых принуждают найти нужное решение, задав возможно меньшее число вопросов, они могут попытаться учесть весь набор гипотез, которыми они пользуются в целом. Лица с математической или логической подготовкой особенно склонны пользоваться таким Планом. В решении сложных задач такой путь наверняка не приведет к нужным результатам, потому что субъект не может сохранить в памяти все усложнения, возникающие по ходу получаемой информации. Когда на испытуемых оказывается давление, некоторые могут прийти к желаемому результату путем определенных расчетов. Они идут по пути замены положительных признаков, как они делали раньше, но теперь они сразу меняют 2 или 3 признака. Если они заменяют сразу 2 признака и им говорят, что объект все еще относится к данному классу, то становится ясно, что эти признаки являются безразличными, и они выясняют значение двух признаков с помощью одного вопроса. Однако, если результат оказывается отрицательным, они не знают, какой из двух признаков является существенным. При удаче этот План иногда может дать хороший эффект. Существенным, однако, является тот факт, что имеется много разных эвристических Планов, которые испытуемый может использовать. Все они связаны с риском ошибиться, но в одних случаях этот риск больше, чем в других.
В качестве другого примера важного различия между систематическими и эвристическими Планами рассмотрим анаграмму. Представим себе, что нам дают буквы EIMT и что проблема состоит в том, чтобы составить из них английское слово. Чтобы выполнить эту задачу, мы можем систематически перебрать все 4! =24 порядка из этих четырех букв, опираясь на наше знание английского
171
словаря. Более трудоемким, но и более надежным было бы находить в Оксфордском словаре английского языка подобные буквенные сочетания. Этим путем мы бы, безусловно, обнаружили такие слова, как «TIME», и «MITE», и «ITEM», и «EMIT», и любое другое решение этой анаграммы. Это была бы скучная и медленная работа, но мы, безусловно, могли бы решить проблему таким Образом. По сути дела, если бы можно было механизировать этот процесс, вся процедура более успешно могла бы проводиться счетной машиной, а не человеком.
Ясно, что лишь очень немногие из нормальных людей подходят к решению задач, даже более простых, чем анаграмма, пользуясь систематическим Планом. При решении анаграмм люди могут проводить работу в обратном порядке: придумывать отдельные английские слова и затем смотреть, можно ли их написать, используя заданные буквы, или же они могут руководствоваться в отношении вероятности сочетаний букв в пары интуицией. Например, они могли бы не затруднять себя обсуждением такого возможного сочетания, как «TMIE», так как они знают, что ни одно английское слово не начинается с ТМ. Они, вероятно, попытаются проверить тенденцию к чередованию гласных и согласных, характерную для английского языка. Если бы они начали с Т, они бы образовали такую структуру, как TI или ТЕ. Вероятно, они не будут затруднять себя, пробуя слова, кончающиеся на I. Теперь заметьте, что большинство этих эвристических правил ошибочны. Согласные и гласные не всегда чередуются. Некоторые английские слова кончаются на букву I. TM может встречаться в таких словах, как posTMan, и т. д. Легко может случиться, особенно в более длинных анаграммах с одним решением, что ни интуиция человека, ни догадки вообще не приводят к решению, и тогда человек будет вынужден принять утомительный План систематической перестановки букв, пока не возникнет нужное слово. Однако обычно эти различные единицы информации, указывающие на то, в каком направлении стоит искать решение, окажутся ценными и быстрее приведут к правильному решению. Для большинства проблем единственными Планами, которыми мы располагаем, являются эвристические, и многое в исследовании мышления может быть в общих чертах сведено к исследованию тех эвристических Планов, которыми люди
172
пользуются для создания возможных решении, стоящих того, чтобы их проверять.
Идея о том, что решение задач может быть представлено как поиск, проходящий через большое число возможностей, пока не будет найдена та из них, которая решит проблему,—эта идея может показаться на первый взгляд странной и неожиданной для тех, кто придает решающее значение эвристическим Планам и кто никогда не затруднял себя рассмотрением большого числа альтернатив, которые ему не нужно отбрасывать, потому что он просто не думал о них. Но это положение близко математикам, которые продумывали эвристические способы значительно чаще, чем большинство из нас. Например, Пуанкаре писал:
«Что такое математическое открытие? Оно вовсе не состоит в том, чтобы создавать новые комбинации из тех математических единиц, которые уже известны. Это может сделать каждый; число этих комбинаций может быть бесконечно, однако большая часть их абсолютно лишена интереса. Открытие состоит, собственно, в конструировании бесполезных комбинаций, но в конструировании тех комбинаций, которые полезны и которые являются чрезвычайно редкими. Открытие есть распознавание, 1 выбор»1.
Исчерпывающими Планами можно пользоваться при решении некоторых математических задач, если только эти задачи сложны, но из-за ряда гипотез, которые нужно проверить, они становятся обычно непригодными. Математик А. М. Тюринг несколько лет назад привел иллюстрации непригодности систематических Планов. Он рассмотрел количество сочетаний, которые нужно было учесть в процессе систематического решения обычной головоломки, состоящей из отдельных квадратиков, которые нужно скомбинировать определенным способом. Количество этих комбинаций было 20 922 789 888 000. Работая без перерыва день и ночь и анализируя каждое положение в течение 1 минуты, нужно было бы затратить на решение этой задачи 4 миллиона лет2. В том же духе Ньюэлл, Шоу и Саймон рассмотрели число всех возможных последовательностей выражений в доказательстве теоремы и попытались уста-
1 Henry Poincare, Science and Method, F. Maltland, trans., New York: Dover, 1952, p. 50-51.