Операционная фаза может содержать как пробы, так и операции. Поэтому выполнение Плана любой сложности должно включать значительно больше проб, чем действий. Эта конструктивная особенность ответственна за общее снижение количества информации, которое наблюдается, когда человеческое существо рассматривается как коммуникационный канал.
моделирования процесса решения задач человеком, может попять, как в действительности примитивны и перазработапы иерархии подобных систем Т-О-Т-Е.
' Если мы примем всерьез предлагаемую схему Т-О-Т-Е, система может быть легко представлена в виде петель. Например, если все субиробы при расширении операционной фазы применены, но основная проба оказалась несостоятельной, возникнет петля. Для тот чтобы избежать петель, мы должны утверждать, что основная проба ведет к разъединению субпроб. При более реальном решении проблемы мы принимаем возникновение петель как сигнал о том, что План оказался неуспешным в достижении результата, па который была направлена основная проба. Следует далее найти механизмы обнаружения и ликвидации таких петель.
43
У низших животных можно видеть, что структура их поведения в естественных условиях формируется более или менее случайно, под воздействиями окружающей среды, только человек тешит себя иллюзиями, что он является хозяином своей судьбы. Иначе говоря, обстановка поставляет раздражители, которые «высвобождают» следующую стадию деятельности животного. Это в известном отношении философский вопрос — в какой мере мы верим в планы, которые лежат где-то вне нервной системы. Поэтому, вероятно, мы скажем только, что низшие животные кажутся обладающими больше тактикой, чем стратегией.
По мере продвижения вверх по эволюционной лестнице мы обнаруживаем на уровне млекопитающих возрастание сложности проб, которые животное может произвести. Только у человека мы наблюдаем способность создавать символы и манипулировать ими, и, когда эта способность используется для того, чтобы символически обозначать всю схему действия, для него становится возможным пользоваться языком, чтобы перестраивать порядок символов и формировать новые Планы. У нас есть все основания считать, что речевые возможности человека интимно связаны с его способностью планировать. А вследствие того, что человеческие Планы так часто носят словесный характер, они могут сообщаться, что представляет собою факт огромной важности в эволюции нашего приспособления друг к другу.
Эти вопросы следует обсудить в нескольких отдельных главах; прежде всего мы дадим краткий очерк некоторых исторических фактов. Читатель, знакомый с контекстом, из которого могло возникнуть такое предположение, как иерархия описанных систем, может перейти непосредственно к главе IV. Читатель, который хочет, однако, увидеть эту идею в правильной перспективе, захочет узнать и о соответствующих дискуссиях и экспериментах, которые теоретически подготовили авторов настоящей книги. В главе III дается часть этого материала вместе со ссылками на книги и статьи, в которых можно найти гораздо более обширный материал.
44
Глава III
МОДЕЛИРОВАНИЕ ПСИХИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ
Если попросить сторонника теории рефлекса расстаться со своими осязаемыми стимулами и реакциями, отказаться от связей S-R, моделированных по принципу телефонного коммутатора, и заменить все это призрачными Образами и неосязаемыми Планами, то он, по всей вероятности, почувствует себя так, как будто бы ему приказали идти по воздуху.
«Как может,— проворчит он,— убежденный в своей правоте ученый усмотреть хоть частицу здравого смысла в этом умозрительном вздоре?» В течение многих лет основным капиталом сторонника теории рефлекса было выдвинутое им против сторонников «познавательной » теории обвинение в том, что последние в глубине души являются виталистами, неспособными когда-либо создать реальный механизм, выполняющий функции мозга. «Все признают, — сказал бы он, — что сравнение мозга с пультом управления — всего лишь метафора. Если бы мы принимали это всерьез, нам пришлось бы признать, что в голове у нас сидит человечек, гомункулус, который умеет разбираться в схемах и принимать решения»1.
1 Забавно то, что очень многие психологи, которые питают отвращение к субъективизму и антропоморфизму, не колеблясь, помещают в паши головы телефонные коммутаторы. Например, в 1943 году Кларк Халл в «Принципах поведения» (Clark Hull, Principles of BeKavior, New York: Apleton-Century-Crofts) мог счесть само собой разумеющимся то, что мозг «функционирует, как своего рода автоматический коммутатор» (стр. 18, повторяется па стр. 384). Однако существенно важное прилагательное «автоматический является достижением недавнего времени. Инженеры связи, которым приходилось строить и эксплуатировать те старинные коммутаторы, которые так любили сторонники теории рефлекса, были недовольны этим уподоблением, так как, для того чтобы ими пользоваться, необходим был человек, телефонист. В итоге телефонист был, конечно, заменен более усовершенствованным оборудованием, которое якобы наконец сделало теорию рефлекса непогрешимой.
45
Начиная по крайней мере с Декарта, который создал теорию рефлекса как часть своего положения о том, что человеческое тело — это просто машина, сторонники теории рефлекса выигрывали споры, настаивая на возможности создания механических моделей живых систем.
В наше время этот аргумент внезапно потерял свою силу. Теперь существуют наконец машины, достаточно сложные, чтобы выполнять все то, о чем говорили теоретики «познавательной школы». На Декарта произвели впечатление фигуры с часовым механизмом, которые внезапно выскакивали из-за кустов, чтобы испугать прохожего. Представьте себе, насколько большее впечатление произвела бы на него современная счетно-вычислительная электронная машина, совершающая расчеты с молниеносной быстротой. Лейбниц мечтал о подобной машине и пытался описать исчисление мыслей, которое она могла бы применять для вычисления ответов на вопросы, требующие обдумывания. В наши дни такие машины действуют в сотнях лабораторий. Сторонники теории рефлекса более не являются единственными психологами, которые могут призвать на помощь реальный механизм для подкрепления своей точки зрения. В наше время и сторонники «познавательной» школы могут свободно стать солидными материалистами, если им этого захочется. Открытие, что машины могут вести себя целенаправленно, типично для этой новой свободы, которую дало 1 более глубокое понимание того, чем могут быть и что могут выполнять машины. В 1943 году Ро-зенблют, Винер и Биглоу шокировали многих психологов, выдвинув в ущерб своей репутации положение о том, что машины с отрицательной обратной связью представляют собой телеологические механизмы '.
В то время психологи обычно считали эпитеты «телеологический» и «ненаучный» синонимами; им поэто-
Но в 1892 году, когда Карл Пирсон написал «Грамматику пауки», он без зазрения совести ввел «служителя», который должен выполнять в мозгу те же почтенные обязанности, которые он выполняет центральной телефонной станции.
'Arturo Rosenblueth, Norbert Wiener and Julian Bigelow, Behavior, Purpose and Teleology, «Philosophy of Science». 1943, № 10, p. 18—24. У. Росс Эшби также упоминал механизм обратной
46
му казалось поразительным, что машины могут стремиться к определенной цели, собирать информацию относительно различия между своими намерениями и их выполнением и затем действовать так, чтобы уничтожить это различие. Если бы энтелехия была совместима с механизмом, она могла бы быть допущена в качестве вполне уважаемого понятия в психологию. Винер сформулировал это следующим образом:
«Мною выдвинут тезис о том, что физическое функционирование живых существ и действие некоторых новейших информационных машин абсолютно параллельны в их аналогичных попытках управлять энтропией посредством обратной связи. Как те, так и другие имеют сенсорные рецепторы в качестве первой ступени их цикла действия. Это означает, что как в одном, так и в другом случае существует специальное приспособление для накопления информации, получаемой от внешнего мира на низких энергетических уровнях, чтобы использовать эту информацию для работы живого существа или машины. В обоих случаях эта поступающая извне информация не принимается в чистом виде, а перерабатывается внутренними преобразующими силами механизма, живого или искусственного. Затем эта информация преобразуется в новую форму, пригодную для дальнейших ступеней работы. Как у животного, так и в машине эта работа производится для того, чтобы оказывать влияние на внешний мир. В обоих случаях фактическое их действие на внешний мир, а не просто запланированное действие сообщается обратно в центральный регулирующий орган» '.
Вначале подобные высказывания казались необычными. Однако, пораздумав немного, психологи поняли, что эти целенаправленные машины хорошо им знакомы, хотя язык, которым о них говорили, и был несколько нов. Еще в 1896 году философ-психолог Джон Дьюи дал детальное описа-
связи еще в 1940 году, в своей статье «Приспособляемость и равновесие» (W. Ross Ashby, Adaptiveness and Equilibrium, «Journal of Mental Science», 1940, № 86, p. 478—483). Приоритет не установлен, так как эти идеи были частью разработки сервомеханизмов и были засекречены во время войны.
1 См. Н. Винер, Кибернетика и общество, Издательство иностранной литературы, 1958, стр. 39.
47
ние сервомеханизма, необходимого для того, чтобы протянуть руку к горящей свече, а затем отдернуть ее. «Дело в том,— говорил он,— что стимул и реакция являются не отличительными признаками существования, а телеологическими признаками, то есть определениями выполняемой функции или роли по отношению к достижению или сохранению завершающей фазы» '.
Однако нужны были новые термины и четкий анализ, заимствованные у развивающейся техники, чтобы можно было по достоинству оценить все значение проницательности Дьюи. Поскольку оказалось возможным построить телеологический механизм из металла и стекла, психологи решили, что их научный авторитет не пострадает от признания, что все это было им давно известно. Например, им были известны гомеостатические механизмы, изучением которых занимался Уолтер Б. Кэн-нон со своими сотрудниками в двадцатых годах. Психологи знали о Л. Т. Тролэнде, который в 1928 году ввел термин «ретрофлекс» для обозначения сенсорной обратной связи2. Им были известны «циклические рефлексы», которые возродил и разработал Э. Б. Холт в 1931 году3. Они знали также и об Эдварде Толмэне, который предвосхитил респектабельную новую телеологию по крайней мере на два десятилетия и еще в 1939 году дал описание вполне солидного механизма обратной связи, который он назвал «schematic sowbug»4.