Исследователь отмечает, что, несмотря на весьма широкие возможности сетевых коммуникаций, используются они достаточно ограниченно, в противовес сфере электронных развлечений, продолжающих выступать в качестве одной из наиболее прибыльных отраслей экономики.
Если говорить о влиянии Интернета на современную культуру, то необходимо признать, что такие свойства, как интерактивность и индивидуализация в отличие от средств массовой коммуникации в «галактике Маклюэна» встроены в новейшие коммуникационные системы технологически и культурно. Однако практика показывает, что этот потенциал не всегда обеспечивает новые структуры социальной коммуникации. В новой информационной культуре, точно так же как и в любом социальном организме, выделяются собственные страты, становящиеся потенциальными производителями и потребителями либо массовой, либо элитарной продукции.
Во-первых, в виртуальных сообществах намечается формирование двух очень разных популяций: «малого меньшинства жителей электронной деревни», «первопоселенцев электронного пограничья», и «бродячей толпы», для которой случайные вылазки в различные сети равносильны исследованию «нескольких, хотя и эфемерных, существований» [17. С. 343]. И если для первых специфичен язык компьютерной коммуникации как нового средства, предполагающего неформальность, спонтанность и анонимность и стимулирующего новую форму «оральности», выраженную электронным текстом, то для вторых, к примеру, e-mail представляет собой реванш письменности, возвращение к типографскому мышлению и восстановление конструируемого рационального дискурса.
Во-вторых, Кастельс склонен считать компьютерную коммуникацию как таковую принадлежностью исключительно образованной и экономически обеспеченной части населения наиболее развитых стран, чаще всего в больших, наиболее высокоразвитых метрополисах, в глобальном масштабе выступающей в качестве элиты. Это та часть общества (Кастельсом она обозначается как «взаимодействующая»), которая проявляет способность выбирать свои мультинаправленные цепи коммуникации и проявляет глубокий интерес к использованию мультимедиа для доступа к информации, политической деятельности и образованию. Подобные элиты составляют свое собственное сообщество, формируя символически замкнутые общины, и определяют свое сообщество как пространственно ограниченную межличностную сетевую субкультуру. Кастельс предлагает гипотезу, согласно которой пространство информационных потоков состоит из персональных микросетей, образованных элитой, откуда посредством глобального множества взаимодействий в пространстве потоков ее интересы передаются в функциональные макросети [17. С. 389].
Переход к обществу информационного типа создал для человечества множество качественно новых проблем, которые еще не осознаны в полной мере. Одна из наиболее острых – проблема информационного воздействия на сознание. В постиндустриальном обществе информационное воздействие на индивидуальное и массовое сознание является той невидимой технологией управления общественной жизнью, которая пронизывает буквально все уровни социального взаимодействия, начиная от политико-правовых и заканчивая межличностными.
Анализ феномена информационного воздействия на сознание предполагает использование двух подходов: с одной стороны, исследование его взаимосвязи с мировоззрением и философией, функционирующих в определенном социокультурном пространстве, с другой – рассмотрение связей указанного феномена с эмпирическими теориями и опытом. Каждый из этих подходов представляет собой отдельный аспект исследования структуры и динамики информационного воздействия на сознание, а их сочетание позволяет успешно интегрировать философские и логико-методологические принципы исследования.
Термин информационное воздействие на сознание следует понимать как целенаправленный или случайный процесс изменения смыслов (знании, мнений, представлений, понятий, суждений личности и т.д.) посредством трансформации информационной матрицы сознания.
Вектор развития культуры как типа социальных связей и взаимодействий, стратегии получения, хранения и трансляции информации, особенностей преемственности во многом обусловлен спецификой доминирующей в данный исторический период коммуникации. Новые технологии, расширяющие возможности обработки и понимания информации, всегда приводили к большим изменениям в развитии культуры, цивилизации; фундаментальные культурные сдвиги также рождены сменой принципов информационного воздействия на сознание людей. Если анализировать нынешнюю ситуацию, то, не преувеличивая, можно констатировать, что в настоящее время техногенные цивилизации создают информационный прессинг на сознание индивида, на информационное и духовное пространство социума, других цивилизаций. Продуманное использование новейших технологий хранения, обработки и трансляции информации позволяет искусственным образом формировать сознание, как отдельного человека, так и целого народа. В рамках стратегии омассовления, выступающей в качестве ведущей в информационном обществе, большинство культурных феноменов подчиняется закону тиражируемости, серийности, дублирования. Специфика информационного воздействия на массовое сознание оказывает влияние и на качество культурной политики, на методы репродуцирования и распространения культуры. В этих условиях основной задачей социально-философского знания становится осмысление новых парадигм информационного моделирования действительности.
Информационное воздействие в сфере культуры позволяет опосредовать определенные уровни «проникновения» познающего субъекта в объект: от первоначального чувственного созерцания к абстрагированию, теоретическому освоению его и далее – к созданию обогащенного, более полного конкретного образа предмета. Человеку для ориентации в мире, осуществления деятельности по удовлетворению своих разнообразных потребностей в культуре нужна всесторонняя информация, которая позволяет устанавливать социокультурные связи. Всесторонность информации в сфере культуры возникает в результате комбинирования (целенаправленного или спонтанного) исходных типов этой информации: «информация-знание»; или фактологическая, дескриптивная информация; «информация-ценности»; или оценочная, аксиологическая информация; «информация-опыт»; или нормативная, рекомендательная информация. Таким образом, семантическую сущность информационного воздействия культуры на микро-, мезо- и макрологосферы можно раскрыть при помощи категорий: знания как способа кодирования, хранения и транслирования сообщений теоретического и практического содержания; ценности как способа кодирования и транслирования значимых культурных ценностей в духовной и материальной деятельности; опыта как способа кодирования сложившейся в сознании личности рационально-интуитивной и эмоционально-чувственно обоснованной системы ценностей.
Традиционное понимание культуры как единства материальной и духовной жизни общества постепенно вытесняется информационным пониманием культуры общества как пространства материальных и идеальных объектов-носителей информации культурного содержания, общественного изменения и развития. Традиционные формы воспроизводства и трансляции культуры и межличностного общения, еще вчера казавшиеся незыблемыми и устоявшимися, резко изменились. Меняется само содержание категории «информация», которое в эпоху информационного общества трактуется не как сообщение, а как многоплановое понятие, одновременно обозначающее знание, ценность, смысл и связь между людьми. Человек постиндустриального общества не просто пользуется информацией, живет с ее помощью (так было во всех обществах) – он зависим от информации. Такое главенствующее место и роль информации, причем преимущественно «массовой», – в которой доминируют усредненно-поверхностные варианты и модификации, приводит к парадоксальным, противоречивым в своем культурном значении и небезобидным (с точки зрения идеалов культурного развития) последствиям. С одной стороны, получение информации, ее преобразование и генерация нового знания позволяют открывать беспрецедентную по глубине и практической эффективности информацию для всех сфер жизни, что становится основой научно-технического прогресса, материального производства, социального прогнозирования и управления. С другой стороны, на объективно возрастающую роль информационного воздействия в жизни общества и человека накладывается действие аккумулированных экономических и социально-политических сил, приводящее к существенным изменениям этой роли, самой информации, отношения человека к ней, а в конечном счете – к существенным сдвигам ментальности в целом. Прежде всего, информация попадает под действие известной социокультурной закономерности: она из «средства» превращается в «цель». Так формируется информационная власть над субъективным миром людей – через культивируемую массовой культурой потребность в ней, через придание информации нового онтологического статуса и силы – непреложной, бесконечно привлекательной. Образно выражаясь, постиндустриальное общество породило «наркотическую», болезненную зависимость людей от информации. Из условия и средства социальной и индивидуальной жизни информация превратилась в их ядро, основное содержание и цель, потеснив такие изначальные первоосновы человеческого бытия, как материю и энергию, биологические функции и физический труд и некоторые связанные с ними традиционные социальные формы, ритуалы и ценности. Производство, обмен и потребление вещей уступили социокультурное лидерство производству, обмену и потреблению знаков, текстов, сообщений, образов. Сами вещи также «информатизировались»: их ценность сегодня определяется не только и часто не столько практическими функциями, сколько информативностью – культурно-исторической, социально-симво-лической, эстетической, художественной.